Зря потому, что именно в этот момент в комнату доктората самая танцовщица, что рубашку ему вишней перемазала, тайно и бесшумно проникла. Видит, доктор уже на боку лежит и сны просматривает. Одна рукагде-то за спиной осталась, вторая так за нерастегнутую пуговицу и держится. Тут она к нему и прильнула…
Оставим на время нашего героя в обществе дамы, что, в общем, нормально, потому что нехорошо подсматривать, а сами поглядим, что делают другие участники этой истории.
Для Василисы девки ванну приготовили. Даже не ванную, а маленький бассейн, где из золотой головы дракона вода хлещет. Края ее чуть ли не из бирюзы сделаны. Красотища! Василиса никогда такой роскоши не видела. Девки ее на пуфик сажают, от одежд освобождают, потом под руки белые к бассейну сопровождают. А ступеньки, ведущие к воде, светятся. Дела!
Поплыла Василиса, а кожа под водой, как жемчуг речной. Волосы — ни в какой рекламе шампуня таких не увидишь, потому что как раз никакими шампунями никогда не пользовалась, все народные средства! Часть девок за ней в бассейн спустились, тоже плавают. Чудо-купание, если видеть…
Кстати сказать, хозяин всего этого великолепия, местный князь и бывший ученик доктора, как раз это все и видит. Не вживую, конечно, а на экране монитора. Что- то вроде телевизионной трансляции себе устроил! Сам он в кожаном кресле сидит, сигарой попыхивает да четками поигрывает. Вокруг телефонов что тебе в кабинете у премьер-министра. Звонят все время. Князь время от времени трубку какую-нибудь снимает, слушает внимательно, а потом коротко так:
- Продать!
Потом посидит еще немного, другую трубку послушает и тоже коротко:
- Лес держать, пока не скажу! — и снова дымит сигарой вонючей.
Потом опять на экран, где Василиса с девками плавают, взглянет ненадолго и тут же к другому поворачивается, а на нем только цифры да цифры — информация прямо с крупнейших бирж мира.
Тут дверь открывается, телохранитель тайного человечка вводит. Который плешивый, помните? Ну, тот, что тихонечко водку попивал. Плешивый входит, лицо Довольное, понимает, что доверие высокое оправдал. Выполнил все, что требовалось, думает даже, что наградят. Князь разговаривать с мелочью всякой соглядатской не спешит, все команды передает. Наконец обернулся к вошедшему:
— Ну-с?
— Барышня — в бассейне наслаждается, — докладывает плешивый.
— Вижу…
- Мальчишка спит.
- Угу, — князь пепел стряхивает.
- А доктор… — тут соглядатай паузу делает, как в театре прямо.
- Что доктор, — князь глаза с кончика сигары отвел и впервые на плешивого смотрит.
— Скопытился!
Вот словечко-то, мерзавец, подобрал! Долго думал, наверное, попивая свою водочку. Высказался и улыбнулся, выставив вперед клыки свои желтые. Не звериные, конечно, но и не шуточные. Такими не то что орехи лесные, проволоку перегрызть можно. Хозяин, Чиже тот еще артист, паузу свою выждал и сказал, наконец:
— Ну ладно, ладно, иди… — жест королевский рукой сотворил, да и монету золотую бросил. А зря…
Зря, потому что с доктором у соглядатая ошибочка вышла. В тот момент, когда мы покинули гостевую комнату, танцовщица бутылочку из потайного места в одежде своей извлекла. Невиданной красоты бутылочка. Вся в каменьях, в филиграни. Потом бокал взяла, что на столике рядом с кроватью стоял, и в него содержимое вылила — буквально пять капель янтарных. Затем доктора на спину перевернула, на подушку повыше уложила. Главное, такая хрупкая сама, а с телом непослушным управляется легко. Пальчиками изящными ноздри сдавила, подождала секунды две, пока доктор рот раскрыл, как карась какой, и каплю за каплей ему прямёхенько на язык зелье из бокала выдавила.
Доктор сначала вроде поперхнулся, но девушка и с этим быстро справилась. Голову доктора к себе поближе притянула, вниз наклонила, а потом на место положила. Вот тебе и танцовщица! Сидит ждет, минуту, другую… Наконец действие зелья проявляться начало. Доктор то рукой дернет, то ногой, а потом и всем телом извиваться стал. Другой кто испугался бы, а девчонка эта смотрит спокойненько, даже улыбается. Вот судороги и до лица дошли. Веки дрогнули, глаза открылись: здрасьте вам, пожалуйста!
- Где я?! Ты кто? — поначалу доктор одни вопросы задавал. — Что со мной? Времени сколько?!
Танцовщица отвечать не спешит, она пальчик изящный к губам трепетным приложила, мол, потише, пожалуйста. И вообще не имеет значения, который сейчас час.
Доктор голову потер. Сначала лоб, потом затылок, до висков добрался. Видимо, теперь не только рефлексы, но и вторая сигнальная система работать начала:
— А, это ты вишнями бросаешься! — доктор улыбнулся.
- Спасаться надо! Не до смеха сейчас! — девушка этo таким тоном сказала, что доктора как пружиной с постели подбросило. — И друзей спасать надо!
— Ты толком объяснить можешь, в чем дело? — спрашивал доктор, меняя вечерний костюм на свой знаменитый цвета «хаки».
— Ночь сегодня страшная, князь предка своего ублажать должен.
- Предка? — доктор выглянул из-за высокой спинки кровати, где он переодевался. — Кто таков?
- А вы разве не поняли? Он же Кощеев отпрыск.
- Кощеев? А что значит — «ублажать»?
- Ну… Жертву приносить…
- Жертву? Это какую-такую жертву, что ты имеешь в виду? — доктор внимательно посмотрел в глаза девушке и прочитал в них совсем не утешительный для себя ответ.
И эту же самую секунду он услышал за дверью какое-тодвижение. Осторожно добрался до нее и приоткрыл! Мрачные слуги князя катили, как по больничному коридору, Ивана. Каменные лица слуг, бледное лицо Ивана, трепещущий свет факелов.
Вот забрели на огонек!
Неизвестно, сколько бы доктор еще простоял под дверью, если бы танцовщица не окликнула его. Доктор оглянулся. Девушка стояла перед камином, в котором сейчас огня не было, но зато в верхней его части доктор увидел изображение змея о трех главах. Змей парилпод самым потолком, а танцовщица стояла на пуле, пытаясь дотянуться до его голов.
- Ну помогите же! — взмолилась она.
Доктор взял девушку на руки и поднял так высоко, как мог. Подумал, что это ему балет напоминает какой-то. Точно! «Бахчисарайский фонтан». Танцовщица ручкой своей эпохи Возрождения по головам чудища провела, и чудо произошло. Двинулся очаг, стена надвое раскололась, и ход, ведущий пока неведомо куда, открылся взору ученого. Теперь он девушку на пол поставил и еще раз увидел, что глаза у нее глубже омута любого. Затягивают — не выберешься, а губы — магнитом тянут. Плечи хрупкие, так и ходят под его грубыми руками. Доктор о поцелуе размечтался так, что даже шагов тяжелых за своей дверью не слышал. А девушка молода, хрупка, красива и ум трезвый имеет. Голову не теряет.
- Идемте, доктор, идемте, за вами уже пришли! — она буквально втолкнула разомлевшего ученого в темноту потайного хода.
