- Скажите, а почему вас все называют Сатерой? — вдруг спросил профессор, — Насколько я помню, в университете вы носили совершенно другую фамилию? И вообще, что это за слово такое — Сатера? Кличка, чья- то фамилия?
- Это — местечко такое в Крыму.
- В Крыму?
— Да. Между Алуштой и Судаком. Там я провел лучшие дни в своей жизни.
— Расскажите?
— Когда-нибудь расскажу.
— Учтите, теперь я не смогу умереть, пока не узнаю эту вашу тайну!
— Учту, профессор!
И они оба засмеялись, совсем не потому что кто-то из них удачно пошутил, просто им требовалась нервная разрядка. Смеялись недолго. Первым умолк профессор и стал хлопать себя по карманам:
— Этого не может быть! Этого не может быть! — повторял он.
- Что случилось?
— Мне даже страшно это произнести…
— Попробую догадаться: вы потеряли тетрадь?
- Да, да, и еще раз да! Старый осел! А там — все, там путь к разгадке!
- А знаете, профессор, я не хотел вас огорчать, но раз уж это случилось, сообщу еще одну неприятную
новость… У меня есть ощущение, что мы идем по кругу.
- По кругу? Почему вы думаете?
- Не могу сказать точно, просто какое-то чувство подсказывает… Запахи, знаете… Интуиция, в общем.
- Да? Вы в этом уверены?
- Да нет, говорю же — интуиция.
Некоторое время сидели молча, а потом Сатера поднялся.
- Надо идти… Только не думайте говорить, чтобы я вас здесь оставил, я этого не сделаю…
И они вновь побрели в гулкой темноте. Пройдя шагов пятьдесят, Сатера вдруг остановился и стал шарить по полу руками.
- В чем дело?
- Дело… А вот в чем! Я же говорил, что мы бродим по кругу! Это вещь вам не знакома?
- Что это? Моя тетрадь! Как вам удалось ее найти?
- Очень просто, я наступил на нее.
- Но это же прекрасно, прекрасно! Поздравляю вас!
- С чем? С тем, что мы полтора часа ходим по кругу?
- Ну и что? Раз мы сюда попали, значит, мы сможем и выйти отсюда! Найдем ход, который привел нас сюда!
- Легко сказать…
- Да не унывайте вы! Главное, что у нас есть тетрадь. Есть тетрадь, есть ключ! Выход мы найдем! Найдем, у меня нет никаких сомнений! Не падайте духом. Этого я принять не могу. Скорее поверю, что вы вот-вот упадете с ног.
- Да нет, я не падаю… Просто не люблю темноту, с детства. Я даже просил родителей не выключать свет в комнате, когда ложился спать. И что самое неприятное, профессор, чаще всего оказываюсь в темноте без спичек и фонарей! Это просто какой-то рок! Вот и сейчас в коробке осталась последняя спичка. Дорого бы я дал за то, чтобы снова оказаться в этом сарае!
- Но ведь можно вернуться к началу пути и попытаться…
- Понял вас, профессор, увы нельзя! Ни я, ни тем более вы не сможем прыгнуть вверх на пять метров, а лаз, судя по нашим падениям, абсолютно вертикален. Видимо, лестницу всегда спускали сверху. В противном случае этот источник чьей-то хорошей жизни смогли бы быстро обнаружить.
- Что же нам делать? Дожидаться момента, когда кто-то из нас потеряет человеческий облик и начнет поедать другого?
- Уверен, что у нас до этого не дойдет.
- Рад, что вы так уверены в себе… Ну, так что будем делать?
- Боюсь, что нам придется еще, как минимум раз, сделать этот чертов круг.
- Минимум?
- Ну да.
- А вы не считаете, что нам надо беречь силы? — спросил профессор.
- А зачем? Мы же с вами не полярники, которых унесло на льдине! Ледокол за нами не придет, полярные летчики, рискуя заблудиться, не будут кружить над нами в тумане. Скажу вам больше того, нас даже не будут искать пионеры-следопыты. По той одной простой причине, сегодня их просто нет. Отменили пионеров, вот так!
- Разве, когда это произошло?
- Когда? В начале девяностых.
- А, ну да, ну да, конечно! Вы правы, совершенно об этом забыл. Кстати, вы не знаете, кому мешали пионеры?
- Нет.
- Но ведь они, действительно, могли бы нас найти…
- Вернее то, что от нас останется. Именно поэтому, профессор, мы сейчас пойдем по кругу, обследуя каждый сантиметр стены. Выход должен быть, должен! Мы даже несколько раз его миновали. Я помню, в одном месте мне казалось, что я чувствовал сквозняк. Думал, что казалось, и не обращал на это внимания!
- А ведь вы просто гений!
- Что вы, профессор, это всего-навсего — опыт…
Отдохнув еще минут десять, они пустились на поиски выхода. Приходилось буквально ползать по стенам, ощупывая их сверху донизу. Занятие было не из приятных, а главное, очень скоро оно стало казаться абсолютно бессмысленным. Но выхода не было, поэтому профессор и доктор Сатера продолжали его искать. Делали это в полной тишине, и вдруг…
- Эврика! — прошептал профессор. — Эврика! Нашел! Нашел!
Под его рукой каменная стена неожиданно закончилась. Кусок мешковины прикрывал ход, ведущий куда-то в неизвестность. Не факт, что он приведет искателей приключений к цели и вообще куда либо. Возможно, это такой же тупиковый ход, как тот, по которому они кружили уже несколько часов. Поэтому ни профессор, ни его бывший ученик особой радости не проявили.
- Но кто-то же этот кусок материи сюда повесил, это первый вывод! — сказал Сатера, помогая профессору пробраться в ход, ведущий в неизвестность. — Второй — этот кто-то не хотел, чтобы вход нашли!
- Или я схожу с ума, или здесь все-таки светлее, — дрожащим голосом сказал профессор.
- Это — ассимиляция, профессор. Еще пару дней- и нам вообще не нужен будет свет!
- Нет-нет, — настаивал профессор, — здесь явно светлее и легче дышится, — он даже забыл про больную ногу и заковылял туда, откуда, по его мнению, шел свет и поступал свежий воздух. — Я чую свободу, как охотничий пес, верхним чутьем!
- В таком случае, не забудьте об осторожности, чтобы не вспугнуть дичь! — сказал доктор и оказался прав.
Он уловил какие-то звуки, а поэтому зажал рот профессору, который не собирался умолкать.
— Тихо!
— Тут и сам профессор услышал, как хлопают двери машин. Потом — чьи-то голоса. Вновь пришлось ползти, правда, не так долго, и очень скоро они смогли увидеть уходящий куда-то в глубину ход заброшенной шахты и тускло поблескивающие в свете нескольких фонарей рельсы.
- А это кто еще? — прошептал на ухо профессору Сатера.
По рельсам шел мужчина в белоснежной одежде. Широкие, явно восточного фасона шаровары, красный кушак, ятаган на поясе и тюрбан на голове идущего переносили место действия куда-то на Ближний Восток. Но ученые не могли попасть туда ни при каких условиях за то время, пока они блуждали под землей.
