Русская княжна и сама догадывалась, почему ей не дали уехать к сыну. Её хотели использовать в хитроумной политической комбинации. Наверное, попытаются заставить сына отказаться от российского престола. Английская корона не хочет смириться с недавним проигрышем принца Харольда Мессии. Если младший Виндзор наметил себе цель, он, как и его покойная бабушка, сумеет добиться своего. Эта мысль всё чаще и чаще стала посещать мать Михаила Романова. Доминируя над другими версиями, она наконец заняла главенствующее положение, полностью вытеснив все остальные. Они будут шантажировать сына положением матери. Негодяи! У пожилой женщины от всех переживаний подскочило давление. Она попыталась позвать санитарок, но на её зов никто не явился. Дверь, как и вся комната, была обита толстым поролоном, который полностью поглощал все звуки. Женщина представила, как сейчас волнуется сын, получивший от неё телеграмму и наверняка встречавший её рейс. Нет, надо взять себя в руки. Уж коль скоро выпали такие испытания, необходимо их пройти с достоинством, уповая на Божью помощь. Екатерина Александровна открыла молитвенник в кожаном переплёте и стала читать молитву Пресвятой Богородице…
…Романова сопровождали два сотрудника ФСБ РФ. Старшим в паре был Пётр Дроздов, его подчинённого звали Фёдор Кручинин — молодой и красивый лейтенант, чья внешность больше подходила модели из шоу-бизнеса. До самой посадки старший офицер гонял подчинённого по безконечным поручениям по аэропорту, то за водой, то за газетой, похоже, ему доставляло удовольствие помыкать младшим по званию. Рейс отложили на два часа, и эти «забеги» превратились для подчинённого в поистине марафонскую дистанцию.
Впрочем, лейтенанту это было не в тягость. Ещё бы, первая служебная командировка, и сразу в Англию. Поэтому он был готов как угодно оправдывать надежды своего руководства. В результате он забегался настолько, что не успел сходить в туалет и заявил об этом, когда они уже прошли на посадку. Подполковник Дроздов один из первых знал о причине задержки рейса. Дело было в том, что в диспетчерскую службу аэропорта поступила анонимная информация о заложенной в самолёте мине. Пришлось ждать сапёров и кинолога с собакой, потом замены комплектов питания. Информация не подтвердилась, но недовольство подполковника отразилось на его подчинённом. Потом Дроздов понял, что лейтенанта нужно отпустить, поскольку до момента открытия туалетов в самолёте тот вряд ли дотерпит. Подчинённый и здесь был оперативен.
Вообще Дроздова тошнило от его гламурности: мускулистое тело, обтягивающий костюм, безцветный лак на ногтях. Лейтенант был сынком заместителя министра обороны России и поэтому летел с ним на это ответственное задание, после которого наверняка получит внеочередное звание. Его карьерная история уже наверняка расписана папашей и влиятельными друзьями министра обороны. Дроздов понимал, что этот метросексуал вполне может стать руководителем своего сегодняшнего начальника, потому и гонял нещадно, таким образом компенсируя отрицательные эмоции. В отличие от Дроздова и его подчинённого Михаил Георгиевич Романов был полностью погружён в тревожную ситуацию с матерью. Сразу по приезде он намеревался поехать к ней домой и очень надеялся, что увидит её там. Скрепя сердце он допускал, что мама заболела и находится в одном из лондонских госпиталей. Это можно было бы выяснить достаточно быстро. О худшем он старался не думать.
Лондон встречал моросящим дождиком.
Пройдя пограничный контроль, все трое направились к выходу из аэропорта. Дроздов с удовлетворением отметил, как из таможенной зоны вышли несколько человек в строгих костюмах и на почтительном расстоянии сопровождали гостей из России.
— Наши коллеги, — шепнул подполковник своему малоопытному подчинённому. — Уже нас ведут.
Всё шло точно, как по часам. Не успели они выйти и поднять руку, как рядом с ними притормозила машина, и усатый водитель в строгом сером костюме услужливо выбежал открывать дверь и пристраивать багаж пассажиров.
— Сразу, как только тронемся, сделай укол, — прозвучала очередная инструкция Дроздова.
— Какой укол? Кому? — не понял Кручинин, который уже собирался сесть на заднее сиденье.
Дроздов сверкнул глазами на лейтенанта, а затем — с опаской — на Романова. Тот уже сидел в такси и не слышал этого разговора. Подполковник прикрыл дверцу авто.
— Ты что, лейтенант, под трибунал захотел? — Начальник не кричал только потому, что не хотел разоблачения. — Если ты сорвёшь задание, тебе и твой папа не поможет. Ну-ка, повтори свою задачу.
— Я чего-то разнервничался, — смутился Кручинин, покрываясь испариной. — Со мной такое бывает. С детства, когда я ударился головой в танке. Меня туда с собой отец взял на войсковые учения. Сотрясение было сильное.
— Почему скрыл от медкомиссии, когда в Академию ФСБ поступал? — не зная зачем, спросил Дроздов. — Ты что, не помнишь, что должен сделать инъекцию сопровождаемому объекту?
— Нет, — сокрушённо выдавил напарник.
— Посмотри во внутреннем кармане, там у тебя должен быть шприц с психотропом, — уже начал нервничать начальник.
— Да, есть, — подтвердил Кручинин, запустив руку в карман пиджака.
— Сейчас садимся, и сразу втыкай ему в плечо, — предупредил его суровым тоном Дроздов, — и смотри у меня.
— Наконец-то, а то я уже начал думать, что-то произошло, — произнёс Романов, как только два офицера сопровождения сели на заднее сиденье салона.
Он дал сигнал водителю, и машина тронулась. Кручинин достал наполненный шприц, снял пластмассовый наконечник, под ироничным взглядом Дроздова стравил воздух, брызнув на спинку переднего пассажирского сиденья, на котором находился ничего не подозревающий Романов. Он долго приноравливался то справа, то слева от себя. Справа мало места, а чтобы уколоть слева, нужно сидеть посередине, поскольку было не с руки. В момент, когда он уже решился колоть, машина вильнула в сторону, совершая дорожный маневр, и иголка шприца воткнулась в сантиметре от плеча в кожаное сиденье. Лейтенант сразу же вытащил шприц, но оказалось, что иголка обломилась.
— Чёрт! — не сдержавшись, хлопнул себя по ноге Дроздов.
— Что случилось? — встревоженно обернулся наследник русского трона.
— Мне нужно выйти и поговорить с водителем, — пояснил багровый от злости подполковник. — Я забыл это сделать в аэропорту, это касается вашей безопасности.
— Может, не надо? — подозрительно посмотрел на взволнованного Дроздова Романов. — Едем же, всё нормально, зачем останавливаться? Время дорого.
— Не могу, служба.
Михаил Георгиевич с удивлением наблюдал за оживлённой беседой, в течение которой Дроздов эмоционально размахивал руками перед своим молодым напарником, словно намеревался влепить ему подзатыльник, тот выглядел как провинившийся школьник. Романову показалось, что и водитель вел себя странно. Позади их машины на обочине остановился автомобиль с тонированными стеклами, Романов заприметил его ещё в аэропорту. Очень подозрительно. Неужели за ними следят? Вполне возможно, ведь Англия всегда была, есть и будет главным врагом православной России. Он подумал, что сопровождение двух сотрудников силового ведомства очень уместно в такой ситуации. Вернулись фээсбэшники совершенно безцеремонно. Открыли пассажирскую дверь и предложили Романову, в целях безопасности, пересесть на заднее сиденье. Как только недоумевающий Михаил Георгиевич переместился назад, к нему с двух сторон подсели сопровождающие.
