Ох, нет. Джаспера сейчас и Макбет мог бы свалить одним
ударом своей когтистой лапы, а Флора, хоть и будет драться, как львица,
защищающая детеныша, все равно не совладает с сильным и безжалостным
противником, опасным и вправду как рысь
[28].
Или все-таки попробовать?
Она по-охотничьи прижмурила левый глаз, но тут Джаспер
стиснул ее руку, как бы приказывая не двигаться. Значит, он и вправду чего-то
ждет, на что-то надеется…
Но на что, господи Иисусе? Кто придет им на помощь в этом
богом забытом овражке?!
Линкс пренебрежительно пнул мертвого Хьюго.
– Да какой же он герой? Скажете тоже! Он просто слабовольная
тряпка: купился на сказки о своем аристократическом происхождении и уже готов
был сам перейти в свору угнетателей. Хьюго – жалкий предатель, поэтому он заслуживал
смерти и получил ее.
– Так, хорошо, – покладисто кивнул Джаспер. – С
Хьюго мы разобрались. Наше будущее: мое, Флоры, Алана, мисс Марион – мне тоже
более или менее понятно. Само собой разумеется, тот же конец ждет и Десмонда,
не так ли?
– Вы понятливый человек, мистер Джаспер, – ухмыльнулся
Линкс. – Мне нравятся понятливые люди.
– Польщен, – невозмутимо изрек Джаспер, и только высоко
взлетевшие брови выдали то чувство презрения, которое всецело владело им
сейчас. – И все-таки боюсь, что вы переоцениваете меня, Линкс. Я что-то
никак не додумаюсь: как вы намерены обойтись с Джессикой?
– То есть что значит – как намерен обойтись? – воздел
свои устрашающие брови и Линкс. – Джессика получит все, чего она хочет,
что она заслужила своими долгими страданиями. Дитя народа, она всю жизнь
терпела одни унижения от богатых. Сначала эти Ричардсоны за какие-то гроши
купили ее у бедной, несчастной матери, которая вынуждена была продать свое
дитя, чтобы не умерли с голоду другие ее дети. Мы отомстили Ричардсонам! Я сам
сжег этих злодеев в их мерзком обиталище бесчеловечности…
– Я так и думал, – хладнокровно кивнул Джаспер, в то
время как у Марины занялось дыхание от сего неожиданного открытия. Выходит, она
попала не в бровь, а в глаз, сказав тогда Джессике насчет изобилия подкидышей,
собравшихся в Маккол-кастл. И если Хьюго, как выяснилось, не принадлежал к их
числу, теперь его место заступила Джессика. Вот оно что… Вот оно что! Как же
она ненавидела своих приемных родителей, если обрекла их на такую лютую смерть!
Ее мысли прервал голос Джаспера:
– Я так и думал, что со стороны Эмили Ричардсон было большой
глупостью открыть Джессике тайну ее происхождения.
– Выходит, вы про это знали? – изумился Линкс.
– Вы имеете в виду, что Джессика никакая ни Ричардсон? Узнал
на днях… увы, слишком поздно, – вздохнул Джаспер. – Знала Урсула –
все знала с самого начала. Но в ее бедной безумной голове царила такая
путаница! Она почему-то была уверена, что мне тоже известно о происхождении
Джессики, и в минуты просветления не переставала упрекать меня за безволие и
нерешительность. А я был слеп, как крот. Ну что же, теперь вернемся к Джессике.
Надо полагать, к Алистеру она прицепилась, как пиявка, лишь для того, чтобы еще
одним… как это вы говорите? Аристо? Итак, чтобы еще одним аристо на свете стало
меньше?
– Клянусь, вы понимающий человек, мистер Джаспер! – в
восторге вскричал Линкс. – Именно так! Еще одним проклятым аристо!
– Знаете что, Линкс, – спокойно, почти задушевно
промолвил Джаспер, – в этой команде лицемеров вы мне кажетесь единственным
честным, убежденным человеком. И я… я глубоко сочувствую вам, поверьте!
– Сочувствуете? Это еще почему? – насторожился Линкс.
– Ну а как вы думаете, легко было Фукье-Тренвилю подписывать
смертные приговоры своим бывшим товарищам по делу, по оружию, так сказать:
Демулену, Робеспьеру и другим? Мне кажется, у него сердце рвалось на части от
горя!
«Черта с два, – мрачно подумала Марина. – У этой
кровавой собаки небось и сердца-то отродясь не было!»
Судя по некоей тени, пробежавшей по хмурому лицу Линкса, та
же мысль пришла в голову и ему, однако он благоразумно оставил ее при себе и
только озадаченно пробормотал:
– Что-то я никак не возьму в толк, мистер Джаспер, куда вы
клоните? С чего это вы меня вдруг вздумали жалеть?
– С того, милейший, что вам предстоит испытать одно из
величайших разочарований вашей жизни, – соболезнующе глядя на «доктора»,
изрек Джаспер. – Вы мне сейчас представляетесь в роли Фукье-Тренвиля, а
Джессика – ну, скажем, Дантона. Помните, как он вдруг начал писать свою фамилию:
Д'Антон вместо простонародного – Дантон? И его сразу заподозрили в скрытом
сочувствии к аристократии и свергнутому режиму. А что вы скажете, если Джессика
в один прекрасный день станет зваться леди Маккол? Не мисс Ричардсон, не
какая-нибудь там… – он пощелкал пальцами, – ну, не знаю… а вот так, просто
и звучно: леди Джессика Маккол?
– С какой бы это стати? – растерянно моргнул
Линкс. – Хьюго, сами видели, я прикончил, да он никакой не лорд. Вас,
этого мальца и Десмонда ждет та же участь. Откуда же возьмется еще один лорд,
который даст Джессике свое имя?
Джаспер не скрываясь зевнул и поглядел куда-то поверх головы
Линкса, словно и смотреть-то в это уродливое лицо, еще пуще изуродованное
глубочайшим изумлением, ему было противно.
– Похоже, Линкс, вы не только необразованный человек, но и
глубокий дурак, подобно Хьюго, – изрек он с видимой скукой. – Не
нужен ей для этого никакой лорд, в том-то и дело. Джессика – вовсе не «дочь
народа», как вы изволили выразиться. И бедные, злосчастные Ричардсоны не
покупали ее за гроши у женщины, умирающей с голоду. Напротив: они получили
немалые деньги, согласившись взять в свой дом эту девочку и всю жизнь исполнять
некоторые причуды ее матери. Например, Эмили Ричардсон с самого детства красила
волосы приемной дочери в этот красивый каштановый цвет, потому что мать
Джессики была одержима желанием, чтобы ее дочь как можно меньше походила на
своего отца и единокровных братьев, которых Клер Крэнстон ненавидела со всем
пылом своей неистовой ревнивой души. Ну а кто был отец Джессики, вы уже,
наверное, догадались. Нет? Неужто нет?! Ну, так и быть, подскажу. Дело в том,
что Джессика – незаконная дочь лорда Маккола и леди Клер Крэнстон, увы,
чистейшая аристо по крови и по духу, так что усвойте себе эту истину, мистер
палач!
Это оказалась последняя истина, которую было суждено усвоить
Линксу, потому что в следующее мгновение «доктор», в ярости взметнувший палаш,
рухнул наземь, сбитый с ног метким выстрелом, а из-за деревьев вышел Десмонд, в
руке которого дымился пистолет.
* * *
