– Нет у меня никаких близнецов, – буркнула
Флора. – И Алана никакого нет. Я звала свою дочь: Элен, а вам бог весть
что почудилось. Вы уж лучше отпустите нас, миледи…
В голосе ее зазвучали слезы, тело, на котором утвердилась
Марина, расслабилось, но победительница была настороже и не упустила мгновения,
когда пленница внезапно рванулась, пытаясь освободиться. Ей это непременно
удалось бы, ведь Флора была куда сильнее и крепче Марины, но боль в вывернутой
руке заставила ее со стоном рухнуть и замереть неподвижно, задыхаясь от тихих,
бессильных рыданий.
Марина задумчиво прищурилась. Флора не зовет на помощь –
почему? Конечно, ночные прогулки с ребенком, обряженным в чертика, покажутся
странными не только одержимому Сименсу, однако терпеть такую боль… Впрочем,
нет, не боль так исказила ее лицо. Это беспокойство, вернее сказать, страх! Она
косится на ребенка, задыхающегося от сдавленных, испуганных рыданий, которые
вот-вот перейдут в тот отчаянный детский плач, который непросто бывает унять
даже самой ласковой мамке или няньке. Вот этого и боится Флора больше, чем
боли. Она боится шума!
Осознав это, Марина вскочила, отпустив руку пленницы.
– Успокой ребенка! – А поскольку Флора так и лежала
неподвижно, слишком ошеломленная внезапным освобождением, чтобы поверить в
него, Марина снова сердито схватила ее за руку и рывком заставила
подняться. – Да сделай же что-нибудь, не то на крик сюда сбежится вся
округа!
Растерянно моргнув, Флора бросилась к ребенку и подхватила
его, но рука ее, изрядно-таки вывернутая Мариною, ослабев, повисла. Она
выронила бы ребенка, да Марина оказалась рядом, перехватила малыша, прижала к
себе. Дитя поуспокоилось и теперь лишь протяжно, недовольно всхлипывало и
вздыхало, но ясно было, что опасность переполоха исчезла.
Предостерегающе поглядывая на Флору, Марина запустила руку
поглубже в детские одежки и кивнула, получив самое достоверное доказательство.
– Значит, это все-таки Алан! – тихонько воскликнула
она. – Mальчишка! Зачем же ты выдавала его за девочку?
Флора только глазами сверкнула, пытаясь прийти в себя после
бурной схватки. Каждую минуту ожидая нападения – глаза Флоры горели таким
опасным огнем, – Марина попробовала вразумить ее:
– Только кинься на меня, и я подниму такой крик, что сюда
мигом сбегутся люди! Они схватят вас – и тебя и… твоего малыша!
При этих словах Флора бессильно опустила веки, словно
признавая свое поражение, и ручейки слез медленно потекли из-под ресниц.
Марина смотрела на нее озадаченно… Нет, поистине: более
загадочного места, чем Маккол-кастл, на всей земле не сыщешь. Бог послал тебе
не дочь, а сына. Напротив, в таких случаях мать и отец только благодарят
Всевышнего. Отец? Но ведь отцом этого ребенка считается Джаспер. Интересно, а
он-то знает истину, или добрая любовница морочит его так же, как всех
остальных? Неужели и ему тоже, как и соседкам и всем гостям, она не позволяла
брать младенчика на руки, отговариваясь пустыми предлогами? Алан, Элен… до чего
похожи имена, похожи…
Марина даже зажмурилась от напряжения: какая-то мысль
мелькнула в голове, но поймать ее не удалось. Что-то было связано для Марины с
этим именем – Алан. Нет, не вспомнить!
– Отдайте мне ребенка, миледи, – тихонько всхлипнула
Флора. – Это сыночек моей подруги, и ежели она до утра хватится малыша, то
с ума сойдет, не увидевши его на месте.
– Ого! – сделала большие глаза Марина. – Стало
быть, ты берешь малыша без спросу?! Ну и ну! Зачем же, позволь тебя спросить?
Что за причуда – нарядить его черт-те как и пустить бегать перед замком? Просто
ножки размять? Но самой-то зачем тащиться в такую даль? И не первый же раз – я
этого «брауни» уже и прежде видела… Ну, ну, тихо, – обратилась она к
малышу, вдруг снова захныкавшему: наверное, его обеспокоили угрожающие нотки в
ее голосе. – Ну, ну, Алан, мой ма…
Голос ее прервался, и она замерла, уставившись на Флору,
потрясенная воспоминанием, вдруг родившимся в сознании.
В это мгновение Флора с силой толкнула ее, одновременно
выхватывая из рук ребенка. Не удержавшись на ногах, Марина опрокинулась
навзничь, так ударившись о землю, что у нее дух занялся, и какое-то время она
лежала недвижимо, слушая, как трещат кусты, сквозь которые слепо, безумно
ломилась Флора.
И хотя очень скоро Марина обрела власть над своим телом, она
все равно не могла шевельнуться, придавленная тяжестью догадки, вдруг
обрушившейся на нее.
* * *
Впрочем, ей не нужна была Флора для того, чтобы задать свои
вопросы и получить ответы, тем более что Флора, конечно, отказалась бы
отвечать. Да ведь и так все ясно!
Марина лежала на спине, не чувствуя сырости, уставясь в сверкающий,
всевидящий зрак луны, словно обретая в нем подтверждение своим догадкам.
Итак, начнем все сначала. Разумеется: не Элен и Алан.
Никаких двух детей, никакой Элен, названной якобы в память бывшей леди Маккол.
Марина хмыкнула, издеваясь над собственной глупостью. Алан! Мальчик. Именно
поэтому Флора никому не позволяла взять его на руки, и ей здорово удавалось
морочить голову всем подряд. И Джасперу тоже? Или он с самого начала знал, что
его любовница родила сына, и сознательно принимал участие в обмане? В двойном
обмане: признав несуществующее отцовство и выдавая мальчика за девочку. Зачем?!
Ну, можно предположить, что вся эта затея – порождение
затуманенного сознания Джаспера. Ведь он иногда бывает не в себе! А Флора ему
покорна…
Да нет, Флора отнюдь не слабая, бессловесная рабыня. Тайну
ребенка она стерегла самоотверженно, и кабы не сглупила, приведя Алана сюда
погулять, поучаствовать в этом странном, одиночном маскараде, ничего не вышло
бы наружу, Марине и в голову не взошло бы, что Элен – это Алан.
Алан, Алан… Красивое имя. И Марине оно уже откуда-то
знакомо. Уже было такое: ночь, и темный комочек, резвящийся на лужайке, и
женский голос, называющий имя – Алан. Только тогда светила луна…
Только тогда светила луна! И старческий голос умолял быть
осторожнее – ради Алана. Умолял… Гвендолин!
Марина резко села. В реальности нынешней ночной схватки
можно не сомневаться: синяки и ломоту во всем теле призраки не причиняют. Но
каким образом прошлые видения столь точно могли совпадать с сегодняшней
действительностью? Может быть, все-таки события той ночи были тоже реальны?
Несомненно, что Флора приводит сюда «брауни» не впервые.
Сама Марина его видела трижды, и служанки о чем-то таком болтали. И еще
неизвестно, сколько ночей он бегал, не замеченный никем… кроме той, кому его
хотели показать.
Конечно, не ради какой-то безумной, необъяснимой прихоти
приводила Флора крошечного ребенка ночью к замку и пускала его черт-те в каком
виде бегать туда-сюда. Его должна была увидеть Гвендолин.
