— Неправда!
Он улыбнулся.
— Правда. Гелий из шариков не идет ни в какое сравнение с чистым кислородом!
Она устало улыбнулась.
— Вы поймали Маартенса?
— Ты помнишь о нем? — взволнованно и с надеждой спросил он.
— Я никогда не забуду, как он улыбался и говорил, что выбрал для меня быструю и безболезненную смерть.
— Он сбежал, — ответил Джек. У Кейт вытянулось лицо, и Джек заговорщически ей подмигнул. — Но теперь мы сможем его арестовать. Ты жива и все помнишь. Его обтянутая «Армани» задница скоро попадет на нары.
— Дай мне Библию, и я поклянусь, что так и будет! — Кейт прикрыла глаза. — Черт, голова раскалывается.
— Врачи говорят, это нормально. Тебя сначала отравили, потом накачали кислородом. Отдохни.
— Ты вернешься?
— Конечно. Но, думаю, тут уже будет очередь, и Джефф впереди всех.
— Ты ревнуешь? — Кейт грустно посмотрела на него.
— Глупенькая. Два самых дорогих мне человека вместе.
— Ну, не знаю насчет «вместе», но мне хотелось бы узнать его поближе.
— Тогда научись готовить. Сожженный картофель не произвел на него впечатления.
— Зараза! — одними губами ответила она.
Джек посмотрел на часы.
— В полночь я буду официально отстранен отдела.
Кейт нахмурилась.
— Почему?
— Арестована Анна МакЭвой. Ее задержали в Греции. Я должен лететь в Афины, чтобы забрать ее и представить к суду.
— Ух ты! — устало сказала она. — Ты не очень переживаешь?
Анну она тоже помнит. Похоже, все будет хорошо.
— После сегодняшнего мне вообще море по колено.
— Кто теперь главный?
— Шарп назначил Джеффа.
Она слабо улыбнулась.
— Это хорошо.
Джек кивнул и обвел глазами палату.
— Похоже, ты наконец сможешь пожить в Хайгейте.
Она показала ему средний палец, и Джек ухмыльнулся в ответ. Ему нравилось, что к ней возвращается чувство юмора. Она по-прежнему выглядела слабой, но уже не умирающей.
— Я сегодня еще загляну к тебе.
Она кивнула.
Джек помахал ей через стекло.
— Дыши. — Он встал.
— Джек!
Он оглянулся и вопросительно посмотрел на нее.
— Спасибо.
Он озадаченно пожал плечами.
— За то, что спас мне жизнь.
Джек поднес пальцы к губам, а затем прикоснулся к окошку барокамеры. Больше ему нечего было сказать. Он улыбнулся и вышел из палаты.
30
Когда Маартенс вернулся, Хезер была в душе. Ему повезло, он успел сменить спортивный костюм на обычную одежду. Наконец Хезер выплыла из облака пара, пропитанного ароматом духов. На ней были крошечные шелковые трусики и атласный пеньюар, который грозил в любую секунду соскользнуть с плеч.
— Вот ты где! — Он протянул ей джин с тоником. В стакане соблазнительно мерцали кубики льда.
— Милый, — проворковала она, — я не знала, что ты приедешь сегодня.
— Надеюсь, этот наряд не предназначался для кого-то другого? — погрозил он ей пальцем.
Хезер засмеялась.
— Дорогой, я всегда наряжаюсь только ради собственного удовольствия.
— Иди сюда. — Он привлек ее к себе и страстно поцеловал.
— Боже мой, неужели ты соскучился?
— Безумно, и ты это знаешь!
— Ты два дня не звонил, — надула она губы.
— Я скучал каждую минуту, каждую из двух тысяч восьмисот минут, — беззастенчиво врал он. — Не обижайся, я принес тебе подарок.
Хезер подпрыгнула на месте.
— Покажи! — взвизгнула она.
— Подожди. Давай выйдем на балкон.
— Чарлз, ты с ума сошел? Там холодно!
— Надень что-нибудь потеплее. Идем, ты не пожалеешь.
Она удивленно посмотрела на него и принесла из спальни длинный шерстяной жакет. На балконе было холодно, но они с удовольствием пили джин и любовались сверкающей Темзой.
— Выходи за меня, — просто сказал он, доставая из кармана великолепный алмаз. Он всегда носил его с собой как талисман. Ему не хотелось расставаться с ним, не хотелось, чтобы его сверкающих граней касалась чужая рука. — Милая, думаю, ты сама выберешь кольцо. Загляни к Эдварду на Бонд-стрит, закажи, что понравится, и попроси отправить мне счет. Это чистый бриллиант в три карата.
На миг она застыла. А затем началось представление: она взвизгнула, бросилась ему на шею, поцеловала его и наконец разрыдалась. Она всегда так делала. И всегда в одном и том же порядке. Маартенс улыбнулся.
— Чарлз! Да, я выйду за тебя! — воскликнула она. — Я так этого хотела!
— Отлично, тогда давай праздновать. Жаль, у нас нет французского шампанского, но завтра мы отметим это по-настоящему.
Он поднял стакан с джином, они чокнулись и снова поцеловались.
— О боже! — продолжала Хезер. — Знаешь, мама просто с ума сойдет.
Он кивнул.
— Знаю. Вы справитесь с планированием церемонии? Просто скажи мне, когда, где и сколько. Кстати, в конце недели я еду в Европу. Меня не будет пару дней, но ты и не заметишь, ведь еще нужно выбрать платье!
— Чарлз, я так счастлива! Пойдем в постель. Хочу поблагодарить тебя как следует.
Ему совсем не хотелось заниматься сексом, но как он мог отказаться? К тому же Хезер была в игривом настроении. Может, его ждет не такое уж и приторное будущее.
В пять тридцать утра Чарлз Маартенс был бесцеремонно разбужен двумя полицейскими из участка Баттерси, которые расследовали дело об убийстве людей в центральных районах Лондона. Чарлз разразился ругательствами и попытался отправить невесту назад в спальню, попутно незаметно напомнив, что она обещала, если потребуется, соврать ради него. Но Хезер была настроена решительно. Она отказалась не вмешиваться и уж тем более уходить в другую комнату. Напротив, она требовала, чтобы немедленно прибыл кто-то из начальства и принес свои извинения. Или они не знают, кто ее жених?
Полиция выяснила у мисс Прис, что доктор Чарлз Маартенс приехал сюда около пяти часов вечера и провел с ней всю ночь, а также то, что никто из них за это время не покидал квартиру.
— Вы можете объяснить, почему так точно запомнили время, мисс Прис? — вежливо осведомился один из полицейских.
— Я была в душе, потом вышла и очень удивилась, что Чарлз уже дома. Он приехал из клиники раньше — я точно помню, что посмотрела на часы, было около пяти. А знаете, почему Чарлз приехал раньше? Чтобы сделать мне предложение! И мы хотели бы отпраздновать наш особый день без полицейских!
