— Весь мир сошел с ума… — речитативом пропел Солохин и выметнулся из машины, чтобы вытащить пистолет. — Ладно, девчата, брысь до хазы, некогда нам тут с вами…
— Да ладно тебе зубами скрипеть, — покосился он на товарища, когда машина вырулила с заправки, а расстроенные путаны убрались в тень. — У тебя, Олежка, девчонка хоть и стерва, но красивая. А я как Чебурашка, блин, с крокодилом живу — и то клубок нервов успела на душу намотать… Не бери в голову, приятель, — подуется, и все у вас наладится. Или нет… — хохотнул он.
Потеря времени бесила. Даже Солохину было не по себе, что так прокопались. Улица Тургенева обрывалась тупиком. Чертыхнувшись, Солохин развернул машину и вскоре, едва не утонув в грязи безымянного переулка, выворачивал на Камышовую, застроенную не самыми презентабельными строениями. Здесь вода стояла по колено. Бродили люди в болотных сапогах. Лысоватый местный житель, отшвырнув ногой поваленную ограду, бросился к машине, требовал объяснить, какого черта происходит, почему их никто не предупредил о наводнении?! Объяснений гражданин не дождался, да и вряд ли на них рассчитывал. Он матерился на уходящую машину, грозил кулаком. Ехать дальше было невозможно. Вода прибывала, дорога скатывалась в низину. За кустами истерично голосила баба. Из низины пыталась вырваться машина. Она застряла, люди десантировались в воду, толкали ее. Надрывался двигатель, транспортное средство сантиметр за сантиметром выбиралось из западни.
— Я, конечно, дико извиняюсь, но что дальше? — растерянно бормотал Солохин. — Не проедем по Камышовой.
— Коньяк покупаем, — скрипнул зубами Олег. — А дальше импровизируем. Рули обратно. С Тургенева попадем на Березовую — она на холме. С Березовой на Ильича, с Ильича — на Лагерную. Глядишь, прорвемся.
— Чиканутый какой-то у тебя план… — усмехнулся Солохин, рывками выволакивая машину из воды.
В последующие минуты он просклонял все знакомые матерные слова, а уж подобных слов Гриша Солохин знал немало. Машину трясло, вода заливалась в салон. А когда «УАЗ» царапнул бортом скрывшуюся под водой бетонную плиту, матерились в два голоса! Обстановка на Березовой была терпимой. Жители толпились у заборов и испуганно перекликались. Зрела паника, никто не знал, что делать. У многих еще свежо было в памяти наводнение 2002 года, превратившее зажиточных горожан в нищих побирушек. Самые дальновидные грузили в машины ценные вещи, детей, пенсионеров. Кто-то кричал, что не может дозвониться до знакомых, живущих в южной части, — значит, там все пропало! За Березовой оборвался асфальт, машина прыгала по колдобинам. Напарника заклинило: он бубнил, что ему уже невмоготу, терзают предчувствия, толпы мурашек бегают по телу! Почему он не уехал на выходные из города, ведь предлагала подруга? Глупой заднице, видите ли, приключения подавай!
— Гриша, кончай нудеть, а? — попросил Олег. — И без тебя тошно.
— Не могу, Олежка, — бубнил Солохин. — Ей-богу, не могу. У меня эти самые, как их… морально-психологические трудности… Страх у меня перед большой водой, понимаешь? С детства боюсь глубины…
Частично по улице Ильича еще можно было проехать. Снова буксовали машины, орали люди. А вот на Лагерной стояла большая вода, затапливала подвалы, дома. И там истошно перекликались жители, надсадно гудели моторы. Приходилось выискивать объездные пути, терпеть матерные выкрики. Последняя яма на восточной околице — в салоне под ногами уже хлюпало. Объездную восточную дорогу пока не затопило — Гриша облегченно вздохнул, переключаясь на вторую передачу.
— Фу… — пробормотал он облегченно. — Кажется, пронесло… А то, понимаешь, — он нервно хихикнул, — затеял тут сделку с недвижимостью, вроде неплохой вариант проклевывается. Обидно будет, если не приму в ней участие…
— Балкон продаешь? — покосился на него Олег.
Солохин резко засмеялся.
— А что ты можешь еще продать? — резонно поинтересовался Соболевский. — На третьем этаже живешь.
— Вот эту хрущобу и продаю, — объяснил Григорий. — Танька идею подкинула. Мол, давай продадим квартиру, плюс мою халупу, а взамен неплохой домик с садом приобретем. Уже и вариант подобрали — на Зыряновской. Домик, правда, так себе, шестьдесят метров общей площади, зато участок шесть соток; и для гаража место есть, и для баньки, и для бассейна. Хозяева не против, документы уже вертятся. Там очень неплохо, чайки за домом кричат… на помойке.
— Зыряновскую мы проехали, — напомнил Олег. — Топит ее сегодня, Гриша, топит. Хрень от садика останется, и подвал наверняка сгниет. Поспешил ты, однако.
— Вот черт… — вздрогнул напарник. — А я ведь не подумал… Может, обойдется, а, Олежка? — он с надеждой глянул на коллегу.
В первом часу пополуночи патруль ГИБДД окольными дорогами подъехал к мосту. Под насыпью федеральной трассы стояла вода. Она была везде, куда упирался взгляд! «УАЗ» заехал на трассу с примыкающей дороги — высота насыпи в этом месте была небольшой. Дистанция до моста — метров сто пятьдесят. Обстановка критическая — хватило пары минут, чтобы ее оценить. Вода действительно переливалась через дорогу, устремлялась дальше — к городу. Местечко унылое — горы перед выходом на равнину образуют узкую горловину, по этой впадине и несется поток, разливаясь по полям… Олег оставил машину с напарником на обочине, сам припустил на восток, извлекая фонарь. Но пробежал лишь метров пятьдесят, поскользнулся, едва не нырнул с головой. На востоке действительно разливалось море! Вода стояла везде, где он светил фонарем, мерно вздымающаяся, изобилующая ветками и мусором. Он застыл, выставив носок на грань воды и суши, смотрел, не поднимается ли уровень. Воды становилось больше, но росла она не такими уж катастрофическими темпами. Какое-то время в запасе есть. Он чертыхнулся — мимо него на восток пронеслась фура. Колеса почти скрылись в воде. Куда ее несет? Поплывет же к чертовой матери! Он припустил обратно.
— Давай за мост, на левый берег, перегороди дорогу, — выплюнул он. Садиться в машину он не стал, побежал к мосту.
Местность в тех краях была повыше. Гриша крепко вцепился в баранку, тащился с черепашьей скоростью. И это правильно: занесет — потом не выберешься. Олег уже приплясывал на мосту, провожая глазами напарника, слава богу, проехал… Обстановка на виадуке и в его окрестностях взывала к немедленному бегству. Вода была повсюду, над ней лишь тонким выступом возвышался участок федеральной трассы, связующий города «курортного значения» с континентальными районами Кубани. На шоссе блестела водная пленка толщиной не меньше трех сантиметров. Вода в Аргадуме поднялась критически, местами выходила из берегов, устремлялась в поля. До южных предместий Таманска здесь было не больше версты. Между колоннами моста уже формировалась запруда из мусора! Поток не мог ее пробить, шел верхом. Холодные брызги летели в лицо. Вода была почти рядом — страшная, стремительная, смертельно опасная…
Он снова вздрогнул — возвращалась фура, завывая звуковым сигналом. Ну, слава богу, хватило мозгов не пускаться в плавание! А Гриша Солохин уже поставил машину поперек трассы. Водитель фуры отчаянно тормозил, грузовик шел юзом, вилял, гремел бортами! Соболевский ахнул, отпрянув от ограждения: он видел, как перепуганный Солохин вываливается из патрульки, отчаянно жестикулируя. Столкновения избежали, не таким уж бездарем оказался водитель фуры. Оба жутко ругались, перекрывая рев половодья. Потом Солохин сдал назад, и грузовик, негодующе рыча, ушел на запад. А там, где во мраке таяли габаритные огни, уже блестели фары — приближалась машина. Капитан Бутырин оказался прав: отчаянных и неинформированных в этой местности хватало. Соболевский припустил к машине, размахивая фонарем.
