Пора, решил Горбатов, навел тремя движениями порядок на столе, забрал сумку и покинул кабинет. Он спустился в фойе, задержался у стойки дежурного. Худощавый капитан Весенин меланхолично смотрел в окно, за которым бесилась непогода. На подоконнике пристроился помощник лейтенант Поморцев, курил с тоскливой миной. Он выглядел каким-то неопрятным. Вроде по форме одет, всё на месте, а все равно неопрятный.
— Форточку открой, — поморщился некурящий Горбатов.
— Издеваетесь, товарищ подполковник? — Поморцев чуть не подпрыгнул. — Нельзя пускать зверя в дом, — он тяжело вздохнул и затушил окурок.
— Добрый вечер, Вячеслав Иванович, — поприветствовал подполковника дежурный Весенин. — Вы еще не дома?
— Еду, капитан. Новости есть?
— Да какие тут новости, — отмахнулся Поморцев. — Ночь на Ивана Купалу близится — накупаемся по ходу… Видите, что природа отмочила? Такое кино в окне…
— От создателей всемирного потопа, — усмехнулся Весенин. — Новости только про погоду, товарищ подполковник. Из МЧС сообщают: станица Бержанская затоплена, Нижнекабангинская тоже затоплена. В обоих населенных пунктах отключены электричество, газ, вода…
— Воды им, конечно, мало, — проворчал Поморцев. — Уж этого-то добра с неба валится…
Горбатов нахмурился. Станица Бержанская располагалась на Бержанке в пяти верстах от места превращения двух рек в Аргадум. Нижнекабангинская, соответственно, на Кабанге, чуть выше по течению.
— Сильно затопило?
— Говорят, что по колено, — пожал плечами Весенин. — Жить можно. Уровень воды поднялся в горных реках, вода продолжает прибывать. А там еще сели, грязевые потоки, ручьи — все сливается в одну реку и топит станицы. Режим ЧС там пока не вводили, надеются, что обойдется. А вот в Новороссийске уже ввели. Примерно час назад. Осадков в городе за сутки выпало 54 миллиметра — месячная норма. У нас в городе 50 миллиметров — если верить Таманскому гидропосту. Видать, не критично, раз не спешат вводить ЧС. Им виднее. Может, и прорвемся, Вячеслав Иванович?
— Интересно, система оповещения МЧС работает? — пробормотал Горбатов.
— А хрен ее знает, товарищ подполковник, — простодушно развел руками Поморцев.
Заскрипела входная дверь. «Предбанник» управления наполнился топотом, и в фойе трое мокрых патрульных втолкнули тщедушного заморыша в жилетке на голое тело. Заморыш вертелся, гримасничал, визжал, как компьютер, обнаруживший вирус. Руки у него были скованы за спиной наручниками, на лысеющей башке красовалась шишка. Все происходящее ему решительно не нравилось, он кипел от возмущения и картинного отчаяния. Четвертым вошел полицейский в офицерском звании — лейтенант Шишкарь, заместитель начальника отдела патрульно-постовой службы.
— Суки, менты позорные, я, в натуре, не в теме… — ныл задержанный и замолчал, узрев перед собой сразу трех обладателей офицерских погон.
— И так — всю дорогу, — хмыкнул Шишкарь, отдавая честь Горбатову. — Здравия желаем, товарищ подполковник. Смотрите, какого красавца добыли.
— Шишка — ваша работа? — нахмурился Горбатов. Он не был ангелом с крыльями, но не являлся любителем применения силы к задержанным.
— О твердь небесную ударился, — пояснил сержант, держащий задержанного слева. — Хорошо хоть бушприт не подставил…
— Расшаркиваться с ним, товарищ подполковник? — сказал сержант, держащий справа. — Знаете, какой прыгучий? Человеческих слов не понимает, плюется, кусается. Мы ему для профилактики немного нашеячили — ну так, в воспитательных целях.
Задержанный соорудил такую страдальческую мину, что Горбатов насилу подавил улыбку. Порой главное в работе — вовремя сделать серьезное лицо и не заржать.
— А вы его тоже покусайте, Шишкарь, — посоветовал дежурный Весенин. — Глядишь, и он станет оборотнем в погонах.
Все присутствующие рассмеялись. Только задержанный сникал все больше, глаза его затравленно блуждали.
— Вы должны его помнить, товарищ подполковник, — сказал Шишкарь, вытирая платком мокрое лицо. — Некто Швондер, мелкий воришка, четыре судимости. В миру Огайло Терентий… не помню, как там его по батюшке. Не надоело жиганить, Швондер? — он стукнул воришку по макушке и смутился. — Виноват, товарищ подполковник. Этот уважаемый и всячески приличный гражданин задумал обнести дом по адресу Олега Кошевого, 14. На их жаргоне — «Добрый вечер в нашей хате». Время, кстати, подходящее — дождь стеной, ни черта не видно, улицы пустые. Он думал, что все уехали на выходные. Возможно, следил за домом — семья действительно уехала. Но в доме осталась дряхлая старушка — бабушка главного квартиросъемщика. У старушки своя каморка наверху, услышала, как этот гад внизу шурует, спряталась в кладовку и позвонила по мобильнику. Молодец бабуся — знает, что такое мобильник. И говорить пока умеет…
— Не верю, — удивился Горбатов. — Вы перебороли свою лень и поехали по такой погоде на вызов?
— Ну так вышло, — смутился Шишкарь, а капитан Весенин и лейтенант Поморцев злорадно захихикали. — Парни были в тех краях, заехали подкрепиться в местную «тошниловку»…
— Старушку привезли? — перебил Горбатов.
— Шутите, товарищ подполковник? — смутился сержант. — Мы же не фашисты транспортировать этого одуванчика в такую погоду. Она же до машины не дойдет. Пусть ночку посидит, а завтра доставим, все оформим…
— Не виноватый я! — завизжал Швондер. — Дело шьете, падлы!
— От фонаря заправляет, блатарь недоделанный, — ухмыльнулся сержант.
— Это точно он? — нахмурился Горбатов.
— Мы работаем над этим, товарищ подполковник, — ухмыльнулся Шишкарь. — Да он, кто еще, на месте преступления взяли, шкатулку с семейными реликвиями в спальне вскрывал, когда наши парни ворвались. Стал орать, что, мол, не при делах, от дождя решил спрятаться. А дверь, между прочим, «абакумычем» открыл — то есть целенаправленно шел на дело.
— А ты докажи, ментяра! — взвился на дыбы Швондер, за что и заработал заслуженную затрещину.
— Эх, Швондер, Швондер, — покачал головой Горбатов. — Как был ты гадким сперматозоидом, так и остался. Ладно, парни, оформляйте это чудо в местный изолятор, завтра разберемся. Для тебя же не проблема, Швондер, проснуться утром в камере, нет? — он насмешливо покосился на воришку. — А людям в городе спокойнее будет.
— Завтра выходной, — напомнил Весенин.
— А в изоляторе мест нет, — как бы между прочим заметил Поморцев.
— Почему нет? — не понял Горбатов. — Вы что там, камеры бомжам в аренду сдаете?
— Ремонт затеяли, товарищ подполковник, — отчитался Поморцев. — Чтобы преступникам комфортнее жилось. Половину помещений невозможно использовать по назначению.
— Ладно, не приукрашивай, — буркнул Весенин. — Девятая точно пустая. Вчера страдальца выпустили — безвинно отсидел трое суток по навету ревнивой жены.
— Вот туда его и замуруйте, — кивнул Горбатов. — Пусть отдохнет перед отпуском на пляжи Воркуты.
