На чердаке царила полная неразбериха. Все смешалось в кучу. Трясло, как на американских горках. Отдельные личности догадывались, что лучше не шевелиться, распластаться на полу. Люди расползались, хватались за все, что имело хоть какую-то устойчивость. Олег подполз к окну, высунулся наружу. Домик кружился, как балерина, обзор был самый, что ни на есть, панорамный. Хоть глаза закрывай от ужаса… Он реально зажмурился за мгновение до удара! Домик вздрогнул, сменил направление. Внизу что-то сыпалось, трещало, но пол чердака пока не проваливался. Осталась в стороне перевернутая фура — ее и зацепил сорвавшийся с привязи дом. Он плыл по улице Ильича в мейнстриме, если можно так выразиться. Мелькали затопленные строения, параллельным курсом несло какой-то сарай, он уже обгонял, вырывался вперед… Сзади домик настигали перевернутые «Жигули», но удара удалось избежать: в последний момент незримый «водитель» увел машину, и она помчалась догонять сарай. Вместе с домом плыли горы мусора, деревья, бытовая техника, трупы людей и животных. Олег лихорадочно оценивал ситуацию. Пока все в норме, люди целы, домик на плаву, но это лишь до первого серьезного препятствия. Даже незначительный удар, и тот развалит строение. Пусть свершится чудо: домик вынесет туда, где мелко, — к северному мосту, в зону безопасности, к людям — в любом случае, он разрушится от удара об отмель, и людей в лучшем случае искалечит… Он подтянулся, вывернул шею. Поразительно! Лодки, привязанные к опорам крыльца, тащились за домом, как послушные собачки, и выглядели неплохо. Домик уносило с основной дороги влево — туда и направлялся главный поток. Дома в этом районе были низкие, их затопило почти полностью. По курсу распахнулся обширный пустырь с оврагами и свалкой. В глубине, в шаговой доступности от Аргадума, капитальные гаражи. А сразу за пустырем — недавно построенная средняя школа номер четыре — монолитная, кирпичная, о трех этажах, с просторным застекленным спортзалом… В сторону школы и несло плавучий хлам, среди которого был и домик с людьми…
И снова круговерть — домик зацепился за раскидистое дерево, начал исполнять танцевальные па. Стонали и плакали люди. Бубнил отец Силантий дребезжащим голосом:
— Отец наш Небесный, о, великая сила Крови Христа… Призываем тебя, даруй нам силы, дай нам слезы по гибнущим душам… восхваляем страстное желание твое спасти взятых на смерть… Даруй нам дух веры и хвалы, чтобы мы и дальше смогли славить Тебя, прими всю славу и благодарность во имя Иисуса, прости тех заблудших, что находятся под властью тьмы… Привлеки к себе духом своим, помилуй, Господи, не дай пропасть твоим покорным агнцам…
— Что, отец Силантий… — дурея от боли, хрипел Иван. — Это тоже, по-вашему, промысел божий?
— Жесть, Олежка… — подполз к Соболевскому трясущийся Солохин. — Плывем, как на катере, аттракцион, блин… И по хрену всякие ПДД… Слушай, а бортового самописца тут нет? А то ведь расхреначимся к чертовой матери!
— Эй, менты, что делать будем? — визжал Витек. — Соображайте быстрее, пока не разбились!
— Навалять бы ему за мента… — неприязненно пробормотал Солохин. — Мы же не менты, правильно, Олежка? Мы Государственная инспекция…
— Прыгать надо! — визжала Ольга. — Скорее прыгать! Разобьемся!
— Ты дура, да? — орали чуть не хором Валентин и Валентина. — Куда тут прыгать? Посмотри, сколько дряни рядом с нами несет! Нас же сразу раздавит!
Молодые люди были правы. Покидать «плавсредство» сейчас — верное самоубийство. Но скоро необходимость назреет — домик разобьется или об школу, или об гаражи. А покидать его как? По одному через чердачное окно? Парашютисты вылетают из самолета быстрее!
— Эй, граждане! — вскричал Олег. — А ну все, способные держать оружие! Ломайте крышу, хоть с одной стороны! Остальные — подвиньтесь!
И снова стартовал безумный аттракцион! Толпа людей навалилась на худые доски кровли. В ней и так зияли несколько отверстий. Витек, рыча от натуги, вцепился в крайнюю доску, тащил ее вниз, выламывал, потом соседнюю. Подпрыгивал Солохин, выдавливая пяткой деревянные лохмотья. Скакала толстая Алевтина, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Мощный удар тремя пятками — и отвалился пласт кровли не меньше квадратного метра площадью, посыпались трухлявые доски, обломки шифера, обрывки рубероида, сгнившие остатки осиных гнезд… В образовавшийся пролом могла вывалиться вся толпа.
— Не спешить! — орал Олег. — Никому не прыгать до команды!
А течение уже проволокло домик по пустырю с оврагами, продавило сквозь лесополосу и несло на внушительное здание храма знаний. Попутного мусора становилось меньше, но и не сказать, что домик плыл по чистой воде. Первый этаж — отнюдь не низкий, учитывая высоту фундамента, — был затоплен почти целиком, в пристройке спортзала волной повыбивало все стекла. Чернели оконные провалы, рокотала штурмующая их вода. До столкновения оставалось семьдесят метров, вот уже пятьдесят…
— К черту, прыгаем! — вскричал нетерпеливый Валентин, хватая за руку подругу.
— На месте, я сказал! — взревел Олег. — Где я вас потом собирать буду?! — Школа приближалась, оставалось сорок метров, тридцать… — Вперед!!! — проорал он. — Прыгаем все! Хвататься за обломки! Мне плевать, что кто-то из вас не умеет плавать!
Он перехватил сосредоточенный взгляд Сони. Не трусиха, уже готова. Что-то мелькнуло в ее глазах, когда пересеклись их взгляды. Девушка отрывисто кивнула — все в порядке, будем жить. Последний взгляд на приближающуюся школу — рычала вода, вливаясь в глазницы оконных проемов… И посыпались за «корму» визжащие люди! Олег волок мертвецки бледную Марию Ильиничну. Женщина с трудом переставляла ноги, она еще не вышла из состояния эмоционального отупения. Солохин поддерживал Ивана, с другой стороны в калеку вцепился Валентин — он и девушку свою умудрялся держать. Холодная вода на миг парализовала. Отпустило — он выскочил из воды, как ошпаренный. Завертелся, схватил за талию Марию Ильиничну. Женщина очнулась, молотила по воде руками. Выныривали «соседи». Что-то мало их выныривало — катастрофически мало! Оглушительный треск: плавучий домик врезался в школу, раскололся на части. Распадались доски, бревна, фрагменты незатейливого интерьера. О, чудо! — обе лодочки остались на плаву, покачивались посреди вселенского бардака, а рядом с ними плавал столбик, к которому они были привязаны. Мелькнула среди обломков лысоватая голова покойного Петра Поликарповича. Массивная доска из нанесенного мусора кружилась рядом. Он поволок к ней задыхающуюся пенсионерку.
— Хватайтесь, Мария Ильинична… Можете держаться?
— Могу, молодой человек… — бормотала женщина. — Я удержусь, я легкая, не волнуйтесь за меня…
— Будьте здесь, Мария Ильинична, старайтесь, чтобы не унесло… И не делайте, ради бога, глупостей, не заставляйте искать вас тут часами…
Голов среди мусора стало больше. Кряхтел отец Силантий, взбираясь на пластиковый бак для питьевой воды. Козлиная бородка вытянулась, как сосулька, глаза священнослужителя вываливались из орбит. В ногу священнику вцепился икающий Витек. К чести батюшки надо сказать, что Витька он не отталкивал, тужился, чтобы перехватить его за шиворот. Скрылись под водой затянутые поволокой глаза Ольги. Олег нырнул, отыскал ее под водой, обхватил дрожащее тело. Голова уже лопалась, давление на глаза было такое, словно их выдавливало пальцами! Он сам уже нахлебался, но вытащил женщину на поверхность. Ее перехватил Солохин, умудряясь при этом держать за шиворот Ивана.
