Она протянула руку к ночному столику и выдвинула ящик — любопытство оказалось сильнее усталости. Само собой разумеется, в ящике лежала Гидеоновская Библия, единственная книга, которую можно найти в любом номере любого отеля в Америке.
[58]
Лив открыла ее на Книге Бытия, перелистала несколько первых страниц. Тончайшая бумага казалась слишком хрупкой, чтобы выдерживать вес напечатанных на ней слов. В десятом стихе второй главы Лив нашла кое-что интересное:
Из Едема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки.
Имя одной Фисон: она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото;
и золото той земли хорошее; там бдолах и камень оникс.
Имя второй реки Гихон: она обтекает всю землю Куш.
Имя третьей реки Хиддекель: она протекает пред Ассириею.
Четвертая река Евфрат.
[59]
В этом мифе встречались вполне понятные и сегодня названия местностей и географических объектов: Евфрат, Ассирия, Куш.
[60]
История грехопадения, полагала Лив, скорее всего, литературный прием, метафора, за которой скрываются более широкие богословские идеи. Сейчас она старалась буквально истолковать миф об изгнании из рая — повествование столь жуткое и стремительное, что человек оказывался изгнанным навеки из рая еще до конца следующей главы:
И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят.
И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.
[61]
Лив взяла блокнот, записала на чистой странице все упомянутые в Библии названия, сохранившиеся до сих пор. Перечитала написанное и добавила Хиллу — город, вблизи которого нашли табличку с клинописью, — и Эдем. Всмотрелась в свой список, все еще не в силах вообразить, что Эдем может оказаться не менее реальной местностью, чем любая другая. Рядом с этим названием она поставила несколько вопросительных знаков и стала читать дальше, отыскивая малейшие указания на то, в какой стороне может лежать конечный пункт ее путешествия. В конце концов усталость и языковые сложности взяли верх. На середине четвертой главы, вскоре после рассказа об Авеле и Каине, глаза Лив стали слипаться, книга выпала из рук, а в голове все кружили огненные столпы и современные реки, вытекающие из земель, где полным-полно золота и оникса.
61
Бадият эш-Шам
Призрак двигался по пустыне вслед за колонной машин, сохраняя безопасное расстояние и ни на минуту не забывая о пулемете М-60 и вооруженных до зубов охранниках в последней машине. Следить за ними было нетрудно: три автомашины поднимали такую тучу пыли, что ее было видно за несколько миль, а по бездорожью конь Призрака не уступал в скорости автомобилям. После езды, продолжавшейся примерно около часа, колонна остановилась, на что указывало исчезновение пыльной тучи. Призрак поехал по следам колес, пока не почуял, что машины уже близко. Он сошел с коня, оставил его в тени ближайшего валуна, а сам двинулся дальше пешком. Когда до облюбованного им наблюдательного пункта оставалось совсем немного, невдалеке послышался звук ружейного выстрела.
Сдернув с плеча автомат АК-47, Призрак тотчас растянулся на земле и осмотрелся по сторонам. Легкая струйка пыли, похожая на пар, вилась где-то впереди, на довольно значительном расстоянии. А выстрел, судя по звуку, был произведен из охотничьего ружья, оружия ближнего боя, — значит, мишенью, скорее всего, был не он. Но Призрак все равно продолжил свой путь ползком, прячась за камнями.
Машины стояли в тени очередного рукотворного холма, какие неизбежно образуются, если выкапывать яму за ямой. Один из рабочих в белом комбинезоне сидел на корточках и вытаскивал вкопанную в почву широкую трубу. Это была часть устройства для регистрации сейсмических волн: ее вбивают в землю, стреляют холостым патроном и регистрируют отраженные волны. Песок, мелкие камни и массивные твердые предметы отражают волны неодинаково.
Трое руководителей экспедиции склонились над ноутбуком, изучая полученные результаты. Что-то явно привело их в сильное возбуждение. После недолгого обсуждения они указали на участок рядом с тем местом, где залег Призрак, потом пошли в этом направлении. За ними, прихватив с собой кирки и лопаты, двинулись рабочие в белых комбинезонах. Охранники остались скучать у своего джипа.
Начальство остановилось в двадцати метрах от машин и ткнуло пальцами под ноги. Рабочие взялись долбить и копать, начальство стояло и смотрело. Один из бородачей вытянул из переносного холодильника бутылку воды и одним глотком опустошил ее наполовину. Призраку в бинокль хорошо были видны капельки влаги, осевшие на холодном стекле, и он невольно облизнул пересохшие губы. Солнце прошло только одну треть своего пути к зениту, но Призрак уже чувствовал себя иссушенным, словно ящерица на камне. Нужно найти более подходящее укрытие, да и водички попить самому, но землекопы были слишком близко от него. Единственное, что оставалось, — это лежать не шевелясь и ждать, когда те устанут копать яму и перейдут подальше.
Но этого не произошло.
Еще пять минут — и всеобщее внимание привлек ясный, чистый звон, раздавшийся из глубины ямы. Руководители рванули вперед, а самый толстый из них шлепнулся в яму и принялся разгребать землю руками. Когда же он выпрямился, лицо его так и лучилось восторгом.
— Радируйте на базу: пусть срочно присылают экскаваторы! — рявкнул он охранникам. — Еще скажите, что нужно разбить здесь палатки. Мы нашли его! — Он выбрался из ямы и, отряхнув руки, добавил: — Слава Богу, мы его нашли!
62
Цитадель
Войдя в часовню Таинства, Драган пережил мгновение всепоглощающего ужаса: дверца креста Тау распахнута настежь, шипы торчат наружу, но внутри креста никого нет.
Драган опустился на колени, но отнюдь не из религиозного рвения. Он просто смертельно устал после всего пережитого, а также после своего триумфального возвращения в Цитадель. Единственное, что гнало его сюда, — это желание оказаться рядом с Таинством и возобновить тот коллективный ритуал, который наполнял каждого участника священной силой и энергией. Только Таинство было способно вернуть здоровье и силы и самому брату Драгану, и всей горе. Но Таинство исчезло бесследно.
