Хромову хватило трех мощных гребков, чтобы преодолеть половину расстояния, разделяющего их. Ничего больше Хромов не успел. Оскалившись, Чжоу выставил перед собой пистолет и нажал на спусковой крючок. Раздался грохот, кисть его правой руки исчезла в ослепительной вспышке. Китаец издал душераздирающий вопль.
Не следовало ему стрелять из пистолета, попавшего в воду. Она не намочила порох в патроне и не повредила капсюль, но угрозу представляла собой как раз не вода, а воздух, оставшийся в стволе. Встретив на своем пути пробку, пуля попросту разорвала сталь, как картон. Изуродованный пистолет выпал из руки, на которой осталось всего три пальца. Вода вокруг Чжоу сделалась черной.
Нырнув, Хромов потащил его под воду и стал бить головой о кафельную стену. Он не мог остановиться, не мог простить убийце рыжеволосую Анжелику и всех остальных, чья жизнь оборвалась слишком рано. Ему не нужен был пленный, которого некуда было девать в чужой стране.
Когда Хромов отпустил Чжоу, тому уже не требовалась медицинская помощь, ни скорая, ни какая-нибудь иная. С ним было покончено. Раз и навсегда.
Выбравшись из бассейна, Хромов пошел в дом, не глядя на двоих соратников, которые, выйдя из засады, выжидательно смотрели на него. Если бы он подошел к ним прямо сейчас, то Иванцов с Аргушевым недосчитались бы зубов, это точно. Оба оказались или совершенно бездарными, или трусливыми вояками. Их не хотелось ни видеть, ни слышать. Вместо того чтобы выполнять инструкции, они провалили операцию, а потом отсиживались в кустах, предоставив Хромову выпутываться в одиночку.
Дойдя до двери, Хромов обернулся:
– На дипломата я не очень рассчитывал, но ты, спецура? Что ж ты меня так подставил?
– А ты хотел, чтобы я за тебя подыхать кинулся? – запальчиво выкрикнул капитан Иванцов.
«Шкура», – подумал Хромов. Его так и подмывало произнести это вслух, но он прикусил язык. Глупо было пытаться переделать Иванцова упреками и нравоучениями. Горбатого могила исправит.
– Извините, подполковник, – буркнул Аргушев. – Так получилось. Я вообще-то по военной части не очень.
– Проехали, – сказал Хромов, понимая, что без помощников ему не обойтись, а разборки не принесут ничего, кроме лишних осложнений. – Выловите утопленника, найдите его мобильник и проверьте, звонил ли он куда-нибудь за последние полчаса.
Войдя в дом, он нашел Хелен, сидящую над трупом мужчины, в облике которого не было ничего азиатского.
– Доктор? – спросил Хромов.
Она кивнула, держась за лицо обеими руками.
– Щеки поцарапаете, – предупредил Хромов.
Хелен поспешно опустила руки и посмотрела на него несчастными глазами.
– Его убил этот страшный человек, – сказала она. – Перерезал ему горло. Взял кухонный нож и… и…
– У вас есть Джу, – напомнил Хромов. – Без мистера Фолкнера вам будет гораздо спокойней. Может, он был хорошим супругом, а человек паскудный. Трус и подлец. Такие встречаются. Часто.
– Не надо о нем плохо говорить, – попросила Хелен. – Он ведь умер.
– Туда ему и дорога, – сказал Хромов.
По-русски. Зачем травмировать несчастную вдову?
Предупредив Хелен, чтобы не вздумала вызывать полицию до утра и чтобы держала язык за зубами, Хромов сказал:
– Запоминайте версию, которую будете твердить полицейским. В дом забрались грабители, убили мистера Фолкнера, потом поссорились и перестреляли друг друга. Вы все время просидели в туалете, ничего и никого собственными глазами не видели.
– Так и было, – закивала Хелен. – Я ничего не знаю.
– Вот и прекрасно. Но на вашем месте я бы на время убрался из страны. Так будет лучше.
– А похороны?
– Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, – сказал Хромов, не уверенный, что правильно цитирует Библию на английском языке.
С этими словами он покинул дом, где ему больше было нечего делать. С помощью Иванцова он опустил Беллу на землю, не слишком удивляясь тому обстоятельству, что никто из обитателей Шанхай-Роуд не поднял тревогу. Главное правило выживания в Гонконге гласило: меньше знаешь, дольше живешь.
Белла по-прежнему находилась в невменяемом состоянии. Когда Хромов, пощупав пульс на ее шее, распрямился, он увидел перед собой Аргушева, все еще виновато отводящего глаза.
– Китаец никуда не звонил, – доложил Аргушев, пока Иванцов стоял в сторонке, ковыряя землю носком своего грубого ботинка, подчеркивающего его мужественный облик.
– Отлично.
Хромов посмотрел на часы. Было одиннадцать. Близилось время свидания с Лилинг Фань.
Он перевел взгляд на неслышно приблизившуюся Хелен.
– Отвезите ее в больницу, – сказал Хромов. – Потом пришлете мне адрес. Не забудете?
– Не забуду, – ответила Хелен. – Ни за что не забуду.
По ее глазам было видно, что она говорит правду. Такие ночи не забываются до самой смерти.
Глава 16. Обо всем можно договориться
Дом смотрелся современно и вполне по-европейски, но расцветка и кое-какие детали напоминали, что строился он китайцами и для китайцев. Подобно особняку Фолкнеров, он был обнесен высокой оградой, которая кое-кому могла показаться непреодолимой.
Два охранника у ворот выглядели крутыми ребятами, но проявили необычайную вежливость, когда Хромов представился и сказал, что хозяйка его ожидает. Один из них проводил его к мраморным ступеням, украшенным вкраплениями цветного стекла.
Хромов был спокоен и безмятежен, как окружающая ночь. Тому, кто видел его час назад, было бы непросто поверить, что это один и тот же человек.
Остановившись перед массивной дверью с бронзовой отделкой, он нажал на кнопку и услышал мелодичный звон китайского гонга.
Ему тут же открыли.
– Добрый вечер, мистер Хромов, – сказал дворецкий. – Мадам Лилинг Фань ждет вас на задней террасе.
Он носил белые перчатки и самую настоящую ливрею, но обладал грацией крупного хищника и бесшумной поступью опытного убийцы. Подобно сканеру, его взгляд молниеносно изучил фигуру Хромова, отыскивая признаки оружия. Не обнаружив ничего подозрительного спереди, дворецкий сделал приглашающий жест рукой в перчатке.
– Прошу.
Хромов, прекрасно понимающий, почему его пропускают вперед, отрицательно качнул головой.
– Я лучше за вами. Боюсь заблудиться.
Они прошли через гостиную, стены и полы которой скрывались под многочисленными гобеленами и коврами. Высокий потолок пересекали лакированные балки, придавая помещению вид старинный и таинственный. Хромов отмечал все мелочи, зная, что дома очень часто отражают внутреннюю сущность своих хозяев.
Дойдя до частично застекленной двери, дворецкий распахнул ее, и Хромов ступил на террасу.
