Утро выходного дня началось хуже не бывает: я забыла выключить будильник, поставленный на шесть утра, и теперь заливистая трель заполняла все пространство, назойливо впиваясь в уши.
– Черт! – услышала я шипенье мужа, он повернулся на другой бок, закрыв голову подушкой. – Не могла, что ли, выключить эту тарахтелку?
– Забыла, – честно призналась я.
Он что-то буркнул и снова отключился.
А я лежала и смотрела в потолок: сон слетел с меня, и, судя по всему, заснуть уже не удастся. Но через полчаса непрерывного созерцания новенького натяжного потолка я все-таки задремала и проснулась от громкого шепота мужа.
– Инка! Ты все еще спишь?
– Сплю.
– А завтрак?
– Перебьешься.
– Ну, Инн! – заканючил муж. – Есть-то хочется.
– Прямо с утра? – поддела я его.
– Прямо с утра, – подтвердил он.
– Позже.
– Еще чего! Давай вставай и готовь!
Я повернулась к мужу и прижалась к нему. Он лежал ко мне спиной.
– М-мм, – промурлыкала я. – А что мне за это будет?
– Надо подумать.
– Как долго?
– Сообщу о своем решении после завтрака.
– Такая постановка вопроса меня не устраивает, – я провела пальчиком по его шее и прошептала:
– А как насчет горячего утреннего секса?
– Инн! – в голосе мужа прозвучали плаксивые нотки. – Всю неделю пахал, как собака. Дай хоть в выходной отдохнуть.
– Заездился, – насмешливо сказала я.
– А то! Работать мозгами – это не кирпичи таскать. Это реально труднее. Во много-много раз. Я вообще мечтаю у станка постоять. Стоишь, работаешь себе, и мозги отдыхают. Только ручонки шевелятся.
– Не представляю тебя в костюме от Армани у станка. При всем желании хоть убей не могу.
– А ты попробуй. Вдруг получится.
Я хотела что-нибудь ляпнуть, но вовремя передумала. Володя так трепетно относился к своей работе, что не спустил бы мне насмешек по этому поводу. Ради мира в семье я промолчала и не стала давать волю своему остроумию. Твой язык, как бритва, частенько морщился муж. Ты хоть иногда на людях сдерживайся, говорил он, не так ведь поймут.
– Значит, по-твоему, я должна слушать этот бред и молчать, – возражала я.
– Вообще-то да.
– Категорически не согласна.
– Свое мнение держи при себе, – сердился он.
Результатом наших споров стало то, что он все реже и реже брал меня на корпоративные праздники и вечеринки, cчитая, что я могу испортить «картинку». Первое время я обижалась, а потом махнула на это рукой. Не хочет, и пусть! Не надо! Мы люди гордые и валяться в ногах ни у кого не станем.
– Так как завтрак? – муж повернулся ко мне и провел рукой по моим волосам. – Сварганишь?
– Ноу проблем, – ответила я, подавляя вздох.
Я-то рассчитывала на другое.
Встав с кровати, я накинула на себя халат и пошла на кухню. В дверях – обернулась.
– Но вечером ты пощады от меня не жди.
– Разберемся, – усмехнулся муж.
Завтрак выходного дня состоял обычно из оладий. Муж обожал хорошо прожаренные оладьи с корочкой и мог умять их целую тарелку. Играючи и между делом. Со сметаной, с творогом, с любимым клубничным джемом. Когда на столе уже была горка оладий, на кухню заглянул муж. С ним пришла и наша кошка Диана, которую я называла Ди, а муж чаще всего Дашкой.
– Я смотрю, уже все готово.
– Осталась последняя порция.
Ни слова не говоря, Володя сел за стол и протянул руку к тарелке.
– Подожди! Дай хоть кофе сварить.
– Я сам заварю. Могу не побрезговать и простым растворимым.
Он ловко вскочил со стула и достал из колонки кофе.
– Голоден, как собака.
– Наверное, спал и пускал слюни, как собака Павлова.
– Точно. То-то мне снилось, что за мной кто-то бежит или я от кого-то убегаю, – ухмыльнулся он.
Аппетит моего мужа был поистине неисчерпаем. Он мог съесть какое угодно количество пищи, а через час снова захотеть есть. «Троглодит какой-то», – поддевала я его в первое время, когда мы поженились. И при этом он оставался поджарым, без грамма жира. «Тебе любая женщина обзавидуется, – говорила я. – Никаких диет. Трескаешь, что хочешь, и не жиреешь». – «Как ты, – мгновенно парировал муж. – Ты тоже не пышка». – «Ну да, – соглашалась я. – Мы два сапога пара, только я в отличие от тебя не ем, как лошадь». – «А ты рискни и посмотри, – смеялся он. – Вдруг тебя разнесет». – «Мне этого не надо», – отвечала я.
Моя покойная свекровь часто жаловалась мне на разборчивость своего сына. Ел он очень избирательно – был большим привередой, и мне потребовалось время, чтобы разобраться в его кулинарных пристрастиях.
Володя заварил кофе и снова сел на вертящийся cтул. Он слегка крутанулся на нем и сложил губы трубочкой.
– Только не свисти, – предупредила я его.
– Не собираюсь. Я просто размышляю.
– О чем?
– Что я сегодня должен сделать. Какие дела в первую очередь, а какие – во вторую.
– Опять, – простонала я, замахиваясь на него тряпкой. – Ты опять оставляешь меня на выходные одну. Где твоя совесть, Дымчатый?
Мужа, чья фамилия была Дымов, я часто звала Дымчатым. Не знаю почему, но в нашем доме это прозвище прижилось.
Он поднял вверх руки.
– Сдаюсь. Каюсь. Прошу прощения. Но – никак. – И для большей убедительности он провел рукой по шее. – Работы позарез. Ни продыхнуть, ни свалить в сторону. Рад бы сделать паузу, но не получается. Честное слово, Инка!
– А надо ли так много работать, Дымчатый, – тихо сказала я, садясь напротив. – Может, все-таки сделать паузу. Или взвалить часть дел на Марка. А? Может, ты пашешь, а он отлынивает.
Муж бросил на меня раздраженный взгляд. Все, что касалось его первого заместителя Марка Калмановского, он воспринимал крайне болезненно и обидчиво. Я знала это и обычно не задевала Марка, но сегодня – не удержалась. Перспектива провести весь выходной в одиночестве вывела меня из себя.
– Марк! – обиженно прошипела я. – У тебя на первом месте всегда Марк!
– Не говори то, чего не понимаешь, – хмуро бросил муж. – Ты и сама об этом знаешь… – многозначительно добавил он.
Первые признаки настоящей семейной ссоры были налицо. Она темнела и набухала, как грозовая туча, которая медлит и оттягивает момент, прежде чем пролиться обильным дождем, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Обычно я старалась увиливать или отходить в сторону, но сегодня меня несло куда-то и я не могла остановиться. Да и не хотела.
