— Я же вам сказал! Нашли тело.
— Какое тело, кто нашел, когда, где?
— Тело Левинсона. Нашла уборщица, в подполе. Нет, не в подполе, а в этом… короче, он провалился в люк. Когда провалился, не знаю, а она увидела утром, когда убирала.
Вика молча положила трубку и нажала кнопку мобильного.
Сцена пятая
Финал
Виктория Павловна не только вызвала Талызина, но и, разумеется, примчалась в Дом культуры сама. Она успела буквально за пару минут до приезда опергруппы.
Директор нервно бегал у входа.
— Я всегда говорил, что ваш кружок надо закрыть, поскольку он является опасным, — вместо приветствия сообщил он. — Не будете же вы утверждать, что я не собирался делать вместо него бильярдную? Но вы, именно вы настояли на своем, и что теперь? Новый несчастный случай. Но ответственность за технику безопасности несете вы, а вовсе не я, и я не собираюсь вас покрывать! Эти ваши люки, эти ваши блоки… разрушу все к чертовой матери!
— Игорь Витальевич будет страшно огорчен, — с наивным видом заметила Вика, в душе жутко обозлившись. — Он так любит наш кружок и обещал следить за его судьбой.
— Это да, — тут же сбавил обороты Сосновцев, — это правда. Да вы меня не слушайте, я говорю в сердцах, сгоряча. Вот, идемте сюда. Видите?
Вика осторожно заглянула в открытый люк. Слава богу, внизу было темно, лишь смутно виднелись некие очертания. Люк был тот самый, куда в свое время чуть не свалился бедный Евгений Борисович… или, скорее, Кирилл — ведь именно он должен был первым оказаться в опасном месте, но по случайности вышел с другой стороны. Видимо, от судьбы не скроешься…
Додумать мысль Вика не успела — помешала суета, вызванная появлением опергруппы. Люди те же, что и в прошлый раз, и снова среди них Талызин, только сейчас он на редкость мрачен.
— Я мыла пол, — не без гордости доложила старушка-уборщица, — гляжу — люк-то открыт. Ну, думаю, недоглядел кто-то, а так в наши времена нельзя. Хотела люк закрыть, глядь — валяется чего-то, странное такое. Думала у ней фонарик взять, — она кивнула в сторону Вики, — а фонарика-то нет.
— Вроде я оставляла его на гвоздике, — неуверенно заметила Вика. — Но точно не помню.
Она не отличалась педантичностью и вечно бросала вещи куда попало, а бедный Сашка с военной скрупулезностью перекладывал их на свои места. Вот и фонарик, иной раз крайне необходимый в работе студии, часто терялся, мистическим образом забредая в самые неожиданные углы.
— Я легла на живот, сунула голову в люк, — продолжила бойкая старушка, — вижу — мертвяк. Ну, я сразу начальству позвонила, — она ткнула пальцем в Сосновцева, — он и приехал.
— А в милицию вы не позвонили? — уточнил Талызин.
— Чего это? — удивилась уборщица. — Он главный, ему и решать. Мое дело маленькое.
— Я без промедления помчался сюда, — почтительно вставил Сосновцев, — чтобы лично убедиться, что подчиненная ничего не путает.
— Попрошу вас обоих пока не уходить, — со вздохом произнес следователь. — Сейчас будет произведен осмотр места происшествия, а потом у вас возьмут показания.
На Вику он не обращал ни малейшего внимания, и она решила отплатить той же монетой. Если хочет делать вид, что ее здесь нет, она плакать не станет! Все равно без нее не разберутся.
Поэтому она, отступив к стенке, некоторое время молча и холодно смотрела, как наивные милиционеры пытаются включить в подполе свет, однако вскоре, не выдержав, объяснила:
— Бесполезно! В пятидесятые, когда это строилось, все, наверное, работало, а сейчас давно сгнило.
— Что сгнило? — заинтересовался один из гостей.
— Да проводка! Поэтому и нужен фонарик, только он куда-то делся.
Собеседник, не растерявшись, притащил удлинитель и мощную лампочку, ее опустили в люк, и работа закипела. Мерцали фотовспышки, слышались возгласы. Вика стояла и думала, что ей почему-то не верится в смерть Кирилла. Вроде и знает, что его мертвое тело лежит в подполе — Сосновцев вряд ли мог ошибиться, — а не верит. В то же время заглянуть и проверить совершенно не тянуло. Пока не увидишь суровую действительность собственными глазами, можно тешить себя иллюзиями.
Впрочем, долго тешиться не пришлось. Тело вынесли на свет божий, и Вика опрометью бросилась в туалет. Поскольку она не завтракала, рвало ее мучительно, желчью. По окончании процедуры неумолимое зеркало отразило позеленевшее, постаревшее лицо. Тут же возникла неуместная мысль, что показаться с подобным лицом мужчине — лучший способ навсегда вызвать у него отвращение. Стало стыдно — человек умер, а она волнуется по пустякам! Поэтому она твердыми шагами вернулась в коридор — и, как назло, Талызин ее наконец заметил. Раньше не замечал, а именно теперь подскочил и уставился. Ну что за вредный человек!
— Вам бы сперва чего-нибудь поесть, — предложил он, и от сочувствия в невыразительном обычно голосе у Вики защемило сердце. — Буфет вроде бы уже открыт? Давайте пройдем туда.
— Поесть? — удивилась она. — Да что вы! Меня и так тошнит.
— Потому и тошнит. Я знаю, у меня большой опыт.
Игорь Витальевич твердой рукой повел ее в буфет, где заказал кофе и несколько пирожных.
— Сладкое успокаивает нервную систему, — сообщил он. — Ешьте!
Вика поела, и физическое недомогание действительно отступило, в голове прояснилось, однако лучше от этого не стало.
— Игорь Витальевич, — тихо пожаловалась она. — Я так плохо с ним себя вчера и позавчера вела, а теперь он умер. Но я ж не знала, понимаете? Если б я знала, я б ни за что про него вам не рассказала, честное слово! И еще Маринка… Представляю, как ей тоже будет стыдно. Вот подлые мы с нею, да?
— Это вопрос спорный, — неопределенно ответил Талызин. — Я, вообще, хотел бы подробнее побеседовать с вами сегодня вечерком, причем лучше с обеими сразу. Это можно устроить?
— Ну конечно. Я позову ее вечером к себе. Да она и так примчится, как только я ей все расскажу!
— Вот и славно. А пока всего пара вопросов. Этот люк, его часто открывают?
— Да практически никогда. Наверное, раньше, много лет назад, здесь давались спектакли со спецэффектами, и для этого использовался люк. Призраки какие-нибудь возникали из-под земли или ведьмы в «Макбете». По низу можно пройти прямо на сцену, понимаете?
— Я видел. Но кругом паутина и грязь. Вы когда-нибудь там ходили?
— Ну, пару раз, в самом начале работы здесь. Думала, авось как-нибудь использую всю эту машинерию. А потом поняла, что не стоит… от лестницы остался один штырь внизу, и спускаться очень опасно. Сверзишься — мало не покажется! Да и не нужны мне были никакие призраки. В подполе даже уборщица не убирает — незачем.
Следователь уточнил:
— Но ведь это тот самый люк, куда чуть не упал Евгений Борисович? Значит, его иногда открывают?
