– Ну... она же все еще ходит, надеется...
Вадим вытянул длинные ноги в проход, заломил руки за голову и беспечно проговорил:
– Эх, Денис! Не создан я для семейной жизни, понимаешь? Ну зачем мне одна, когда их вон сколько, девчонок! И одна другой лучше! Тут же работы – непочатый край, а вы меня все к одной юбке привязать хотите!
– Так уж пора бы привязаться, не мальчик уже, тридцать семь лет.
– Ну не мальчик... но ю-у-у-уноша! – скорчил идиотскую физиономию Вадим, и, ухватив проходящую мимо официантку, томно поинтересовался: – Девушка, я не слишком похож на пенсионера?
Девушка радостно забегала глазками и смущенно протянула:
– Ой, ну вы ваще-е-е... ну какой пенсионер-то? Ну я прям ваще-е-е...
– Видал? – отпустил девчонку Вадим. – Я еще «прям ваще»! Так что – пользуйся моей квартирой. Тащи свою Татьяну и... А чего ты скис-то?
Денис и впрямь ключам от квартиры особенно не обрадовался.
– Ну чего у тебя опять? – с усмешкой посматривал на друга Вадим. – Она опять вся в раздумьях, кто ей нужен?
– Да-а... Вернее, нет, не в раздумьях, но... – стушевался Денис. – Понимаешь, она пока не хочет замуж.
– А кто ее зовет-то? – надменно фыркнул друг.
– Я! – наивно вытаращился Денис.
– Ну что я могу сказать... дурак! – пожал плечами Вадим Буранов и вдруг разгорячился. – Ты мне объясни, чего ты их всех в загс тянешь? Чего тебе холостому не живется? Это они должны тянуться к загсу – женщины! Потому как у них инстинкт материнства, тяга к очагу, какие-то птичьи потребности вить гнезда, а тебе оно зачем? Ну не будет Тани, будет Маша, Клаша, Наташа! Ну?
Денис поморщился:
– Ты так говоришь... Ты так говоришь, потому что никогда не любил! Потому что не испытывал страданий, не добивался, не...
– Почему ж это не добивался? – всерьез обиделся Вадим. – Еще как добивался! Сразу и наповал! Пришел, увидел и... и ушел. Только я не понимаю, при чем тут страдания? Тут все по науке. Вот ты, Денис, институт не посещал...
– У меня, если ты помнишь, красный диплом! – обиженно напомнил друг. – Я ж тебе все курсовые писал!
– Да что ты там писал, – отмахнулся Буранов. – Пока ты там всякую ерунду мне в диплом строчил, я целую теорию вывел. Называется «Методика завоевывания дам»! Короче, любую тетку можно завоевать на счет «три». Слушай... Нет, ты б записал где-нибудь... Девушка! У вас ручки и листочка не найдется? А ладно, не надо, он на скатерти напишет, губной помадой... Короче, запоминай. Раз – ты присматриваешь девушку, входишь в ее круг и перед всеми ее подругами распускаешь перья на манер весеннего павлина. Комплименты из тебя просто фонтанируют! А ее принципиально не замечаешь. Всем – твоя нежная улыбка, а ей ничего! Подругам – анекдоты на ушко, а ей... а ей – твой стриженый затылок. Она, естественно, обижена таким наплевательством, потому как себя считает звездой по имени Солнце, не иначе. Ну и начинает тебя выделять, вредничать, козни тебе строить... Может даже до оскорблений дойти, но... но тут – два! Ты вдруг «замечаешь» ее! Боже мой! Какая неожиданность! Какая концентрированная прелесть, а ты и не узрел!.. Тут надо словеса развесить, глаза томно прикрыть и за ручку взять, и пылинку сдуть, и телефончик выклянчить, и... запомни, это важно – и обязательно дать деньги на такси, а потом про них благополучно забыть и проводить сокровище до дома самолично! Потом... ну ты сам понимаешь, не маленький. Да! И на первую неделю выучи собачий взгляд, не спутай с кобелиным, отрепетируй. И когда она поверит, что может с тобой творить все, что ей вздумается, тут – три! Ты ее бросаешь! Все! Она твоя!
– Как это? – распахнул рот Денис. – А зачем я ее завоевывал? Столько трудов – потом вот так взять и... бросить?
– Пойми, девочку надо оставить чуточку раньше, чем она тебя. Понимаешь, это ползанье на коленях перед ее подъездом надоедает на третий день.
– Мне?
– Ей! Тебе надоедает через пятнадцать минут, – вздохнул Вадим. – И вот, чтобы ты ей не успел осточертеть, ты должен галантно свалить. И вот тогда... растерянная дева ничего не понимает, она уже приготовила для тебя строгий поводок и кружевной чепчик, а тут такой облом! Ну и... начинаются страдания. Только не у тебя, а у нее. И вот потом... потом она страстно хочет купить свадебное платье, ее манят машины с пупсом, а по ночам снится, как она напяливает тебе кольцо на палец! Вот и все.
– Да ну! – недоверчиво скривился Денис. – Полная чушь. Да не поверю...
– А ты попробуй, моя методика сбоев не дает, – подмигнул ему Вадим и кивнул на столик. – Мы засиделись, давай расплачиваться да пойдем. Надо же все-таки отправить в последний путь господина Зипунова... Черт, как же, маманя говорила, его зовут?
Вечером, нагрузив полный багажник стряпни – постаралась Валентина Марковна, сунув пакет со сменной одеждой, Вадим отправился прощаться с отчимом. С Григорием Павлиновичем. Теперь уже имя родственника он не забывал, потому что написал себе прямо на заставку сотового телефона.
В восемь утра Вадим Буранов въезжал в славный город Красноярск.
Родная кровь и чувство привязанности всегда влекут нас к близким, особенно тогда, когда эти близкие находятся в беде, в данном случае на смертном одре, однако родной крови у Вадима с Зипуновым не замечалось, а чувство привязанности за тот далекий, единственный год, когда они жили вместе, сформироваться у шестилетнего Вадика не успело. И потому Буранов с чистой совестью сначала снял номер в гостинице, привел себя в порядок, даже позавтракал – кто знает, когда еще придется, а уж потом, когда стрелки часов переползли на цифру «двенадцать», отправился по нужному адресу, дабы скорбно принять последний вздох Зипунова.
Дом Григория Павлиновича Вадим отыскал довольно быстро – это была небольшая деревянная развалюха чуть ли не в самом центре города, вокруг дома высился чуть покосившийся забор цвета хаки, на котором висела аккуратная табличка «Осторожно, во дворе...». На этом надпись обрывалась, и то, что находится в этом самом дворе, оставалось тайной. Вадим поднялся на цыпочки, заглянул за забор – ничего настораживающего не заметил и собрался уже войти, однако в последний момент остановился – неловко как-то получается, он ехал черт знает откуда, а никакого, даже захудалого веночка не привез... С другой стороны... Зипунов обещал дождаться, а к живому с венком... наверняка отчима это обидит...
Вадим думал недолго – в двух шагах от развалюхи-домика высился новый жилой район, где вовсю процветала торговля чем угодно, в том числе и цветами. Он забежал в ближайший цветочный киоск и купил две роскошные хризантемы, после чего спрятал их под пальто.
Дверь нужного дома открыл бодрый лысоватый мужчина в женском махровом халате, из-под которого сиротливо торчали худенькие волосатые ножки.
– И кто это к нам прише-е-ел? – радостно запел мужичок, не забывая пытливо оглядывать гостя.
Вадим радости в квартире умирающего встретить не ожидал, а потому сразу же решил, что ошибся адресом.
