Ее дверь ничем от других не отличалась. Он позвонил и услышал, как бешено заколотилось сердце.
Дверь открыл... Роман!
– О! А ты тут как? – окончательно запутался Вадим.
– А вы чего – снова приехали Женьке мозги пудрить? – недобро отозвался парень.
– Нет, я просто... ошибся, наверное, – мялся на пороге Вадим. – Мне сказали, что тут живет Ангелина Игоревна, а тут ты...
– Она тут и живет, – выпучился на гостя парень и затрубил в глубь комнаты. – Ма-а-ам! Тут к тебе!
У Вадима только успела мелькнуть мысль: «При чем тут какая-то мама?», а к Роману уже подбегала... Лина!!!
– Вадим, – тихо охнула она.
А он даже имени ее произнести не мог – в горле что-то так перехватило... Он просто отодвинул Ромку и решительно прижал к себе эту маленькую, хрупкую женщину.
– Все, – прошептал он одними губами. – Больше не могу. Приехал картошку чистить.
– Обалдеть, – услышал он позади себя восхищенный вздох. – Наш пострел везде поспел... Вот ведь у кого учиться и учиться...
А потом они сидели на кухне, и Лина, совсем непохожая на ту светскую львицу, в игривом платьице с жирафами, совсем ненакрашенная, но от этого еще более близкая и домашняя, подкладывала на тарелку Вадима горячие манты.
– Ешь. Ну ведь с дороги же. С ума сошел, столько ехать!
А он не мог оторвать от нее взгляда.
– Лина... зачем ты тогда устроила мне этот дикий праздник? – спросил он, когда Лина выставила сыночка Ромочку «погулять». – Что я тебе сделал?
– Мне? – заглянула ему прямо в глаза Лина. – Ты сына моего обидел, Вадим. Они с Женей столько лет вместе, он в нее влюблен без памяти, а ты приехал, влез, все растоптал. Тебе потом все равно было, а Ромка... он даже руки на себя наложить хотел. И девчонка мучилась... Ну да, я понимаю, они еще дети, но ты-то матерый волк, зачем же так?
Вадим только медленно качал головой.
– Стало быть, отомстила...
– Нет, просто оградила, – тихо вздохнула Лина. – Я хотела так тебе голову закружить, чтобы ты вообще ни о ком думать не мог, чтобы Ромка спокойно помирился со своей девушкой и не боялся, что придешь ты и Женя снова уйдет к тебе.
– Ты и закружила, – подтвердил Вадим. – Я не могу ни на кого смотреть. Я не знал, что ты мать Ромы, но уже дома понял – ты мне послана за все мои прегрешения.
– Ну почему? – обиделась Лина, и на миг в ее глазах мелькнули знакомые чертики. – Почему обязательно за прегрешения? Может быть, в мимолетную радость?
– А потом эта радость в вечную муку превратится, да? – совсем отчаянно взглянул на нее Вадим.
Она подошла к нему близко-близко, взяла его лицо в свои ладони и грустно улыбнулась:
– Вадим, мне сорок два года, а тебе тридцать шесть и...
– Мне уже тридцать семь! Будет! И что? – напрягся Вадим.
– А то! Через десять лет ты будешь заглядываться на молоденьких девочек, понятно?
– Ты знаешь, – взял он ее руку и приложился к ней губами. – У меня такое ощущение, что на девочек выработалась стойкая аллергия. И потом... за десять лет я еще не успею на тебя наглядеться, мне нужно как минимум лет семьдесят.
Лина задрала голову к потолку, а потом капризно протянула:
– Ну-у... хорошо. Лет семьдесят я с тобой, пожалуй, поживу. А потом... учти, если ты станешь смотреть налево – я сама! Лично! Украду у тебя кислородную подушку!
Потом она бросилась ему на шею, по-детски поджала ноги и доверчиво шепнула в самое ухо:
– Господи, ну где ты так долго шлялся, здесь совсем некому чистить картошку!
