– Ой, какая удача!
– Девушка, что вам надо? Говорите быстрее! – Антонина была в не слишком дружелюбном настроении.
– Я Маргарита, нас сегодня познакомил Федор Валетов.
– Ах да… помню-помню, секретарша вы наша, как оказалось, «липовая».
– Я бы не говорила на вашем месте в таком тоне… так уж получилось. Федор ясно дал понять, что готов видеть меня в любое время дня и ночи, – сразу же напомнила Маргарита.
– Так, я не поняла. Вы прямо сейчас хотите?! Одиннадцать вечера. Дайте человеку отдохнуть! Имейте совесть! Выживший в авиакатастрофе! – не сдавалась медсестра.
– Антонина, пропустите меня! Я пожалуюсь Феде! Меня не пускают!
– Ждите меня! – рявкнула Антонина и бросила трубку.
Она появилась во дворе больницы большим белым квадратом и грозно двинулась к воротам.
– Пропусти ее! – обратилась она к охраннику, даже не смотря на Риту.
Охранник отступил в сторону, и Рита прошла внутрь. Антонина была явно на нее обижена.
– Вы не сердитесь на меня, мне очень надо, – попыталась наладить с ней контакт Маргарита.
– Конечно! Надо ей! Кто бы сомневался! Такой мужчина! Странно, что вы вообще ушли. Я бы от него совсем не отходила. Мужественно терпит боль, не жалуется, не канючит, ничего не требует, то есть не капризничает. И это при его-то деньгах и положении. И уже оплатил ремонт в трех наших отделениях, на который у нас не было денег. И с персоналом вежлив, улыбчив, адекватен…
– Вы прямо расхвалили его, – покосилась на нее Рита.
– Говорю, как есть, – вздохнула Антонина, – но раз он сказал, что готов видеть тебя днем и ночью… Точно не секретарь его?
– Нет, знакомая, – улыбнулась Рита.
– Повезло, – вздохнула Тоня.
– Антонина, я, если честно, не к Федору пришла, только… – осторожно начала Маргарита.
Они уже поднялись в отделение и шли по просторному больничному коридору. Антонина тут же остановилась:
– Не поняла. Не к Федору? Да вы что, шутите, что ли? А зачем же вы мне голову морочите?
– Нет. К вам сегодня поступил Лев Валерьянович, вот мне к нему, пожалуйста, – попросила Рита.
– Ну, вы даете! Тоже знакомый?
– Начальник мой.
– У тебя что, все знакомые лежат в Склифосовского? Не хотела бы я водить с тобой знакомство. Или не без твоего участия их сюда укладывают, чтобы так кучно лежали, и навещать удобно? – спросила медсестра.
– Мне очень надо.
– И снова волшебное слово «пожалуйста»? – усмехнулась Антонина. – Ладно, пошли, посмотрю сначала по записям, где искомый… Все равно уж! Вот здесь.
Медсестра махнула ей рукой и довела до палаты, приложила палец к губам и кивнула головой Рите:
– Там трое человек, спят все… Тихо! Послеоперационная палата. Будьте снисходительны к пострадавшему! Очень надеюсь, что он будет рад вас видеть, иначе мне несдобровать тут…
Они вошли, и в темноте Антонина провела ее к койке у окна. Там, весь в бинтах, белеющих в лунном свете, лежал человек.
– Лев Валерьянович, – слегка потрогала его Тоня, – Лев Валерьянович…
– А? – издал он звук с несвойственной ему хрипотцой.
– К вам пришли, – склонилась над ним медсестра, тихо говоря ему на ухо.
Человек спросонья ничего не соображал:
– А?
– Вот ведь и ночью покоя нет! – пробубнил кто-то с соседней койки.
– Здесь больница, а не дом отдыха! Медицинские процедуры и ночью делаются! И ходить будем столько, сколько нужно! Это понятно? – сразу же обозначила медсестра, кто здесь главный.
– Понятнее не бывает, – ответил человек и натянул одеяло на голову, чтобы защитить свои уши от ненужных звуков.
– Ой, Маргарита! – наконец-таки узнал ее шеф, слабо пошевелив рукой.
– Да, это я!
– Прямо встреча на Эльбе! Тихо тут! У вас пять минут, и можешь хоть обжаловаться своему Федору Арленовичу! – сказала Антонина и тихонечко вышла из палаты.
– Федор? Что она сказала про Федора? – заволновался Лев Валерьянович. – Не тот ли это Федор?
– Тот самый. Он здесь лежит, в этом же отделении, – пояснила Маргарита, присаживаясь на кровать и наклоняясь к его лицу, чтобы не мешать остальным больным.
– А чего он тут делает? – удивился шеф.
– Так он же попал в авиакатастрофу! Не помните?
– Нет, – честно ответил Лев Валерьянович. – Я, дочка, что-то вообще плохо помню. Голова гудит медным колоколом.
– Еще бы. Я так рада, что вы живой! Такое несчастье! Но ничего, оклемаетесь, пойдете на поправку. – Не ожидала она такой реакции шефа, видимо, его на самом деле сильно тряхнуло.
– Спасибо, Риточка. А чего темно так? – спросил он.
– Так ночь.
– Ночь? Вечная мерзлота? – спросил Лев Валерьянович, поморгав глазами.
– Какая мерзлота? – не поняла Рита.
– А чего днем не навестила? Почему ночью-то? – задал весьма правомерный вопрос Лев Валерьянович.
– Так я спешила, как узнала, что вы здесь…
– Куда? – Ее начальник блаженно улыбался.
– Так к вам. Вы после взрыва сказали, что вам надо мне что-то срочно передать, – пояснила Маргарита.
– Кто сказал?
– Девочка наша… Стажер.
– Кому передать?
– Мне.
– А ты кто? Хотя шучу, ты Рита – моя сотрудница, – засмеялся Лев Валерьянович. – Только что я хотел тебе передать?
– Я не знаю, вот и пришла узнать, – вздохнула она.
– Пять минут прошло! Совесть имейте, ночь на дворе, – заглянула Антонина.
– Хорошо-хорошо, – встала Рита. – Вы поправляйтесь, Лев Валерьянович, и вспоминайте, если это важно, а мне пора.
– На выход, на выход! – поторопила ее полная медсестра.
– А какой взрыв, Риточка? Был взрыв? Планета выжила? – вдруг спросил Лев Валерьянович.
– Поправляйтесь, планету спасли, – ответила ему Маргарита, и они обе вышли из палаты.
– Ничего не сказал мне, ничего не помнит, – пожаловалась Маргарита.
– А ты что хотела? Человек чудом выжил! У него же контузия!
– А он сможет вспомнить, что хотел мне сказать? – спросила Маргарита.
– Откуда же я знаю?! Может, и вспомнит, а может, и нет. А бывает, что через несколько лет только. Долгий период восстановления, реабилитации, так сказать. Такие травмы не прогнозируют даже именитые врачи.
Они стояли в коридоре – совершенно пустом. И тут с выхода на лестницу появилась высокая и стройная фигура женщины на каблуках в медицинской форме. Она уверенной походкой, держа что-то в руках, прошла в дальний конец коридора.
