– И больше никого?
– Так померли все.
– Может, Костя у жены своей?
– Не-а, – хмыкнул дед. – К ней он точняк не сунется. Как бы его ни прижало, к Анжелке он ни ногой. Это я тебе официально заявляю, как сосед и свидетель всей ихней с Анжелкой супружеской жизни.
– Как, вы говорите, звали жену Кости? – насторожилась Мариша. – Анжела?
– Ага. Бывшая Костина супружница. Дьявол, а не баба! Уж на что я старик, песок из меня сыплется, а тоже, иной раз увижу ее, внутри прям все переворачивается. Эх, думаю, будь я лет на десяток помоложе, уж я бы не посмотрел, что соседка и замужняя. Наставил бы Костяну рогов, а там хоть волки не войте!
Мариша никак не отреагировала на откровения распутного старикана. Анжела! Уж не та ли самая Анжела, которая сумела разрушить школьную любовь Кости и Леночки? Наверное, она самая. Сомнительно, чтобы Костя сумел за короткое время познакомиться сразу с двумя Анжелами.
Вот и получается, что ошибалась тетя Галя. Костя с этой Анжелой не просто романчик крутил. Он на ней женился!
– Спасибо! – произнесла Мариша, поднимаясь с лавочки.
Дед вскинул на нее разочарованный взгляд:
– Уходишь уже?
– Да, мне пора.
– Значит, Костю искать не будешь?
– А вы знаете где?
– Нет. Но кой-чего рассказать тебе смогу.
И дед многозначительно замолчал. Мариша села обратно.
– Ну?
– Баранки гну! – внезапно обозлился на нее дед. – На сухую даже кошки не любятся. Несись пулей в магазин, купи там портвейну и пулей же назад.
– Портвейну? Может быть, лучше пиво?
– Ослиную мочу не употребляю! – отказался дед. – Только портвейн!
Мариша спорить не стала. Портвейн так портвейн. Купила в магазине зеленую бутылку с кривовато наклеенной этикеткой. Взяла стаканчик, маленькую шоколадку и примчалась назад. Шоколадку дед презентовал ей. А за стаканчик похвалил.
– Молодец! А то пришлось бы из горла, как алкоголикам.
Из бутылки в прозрачный пластиковый стаканчик текла мутноватая красно-коричневая струя с резким неприятным запахом. Мариша поморщилась. И чем такой, с позволения сказать, портвейн лучше пива? Пиво, по крайней мере, понятно, из чего готовят. Солод, зерно, вода и дрожжи. Все натуральное и в небольших количествах даже полезное. А тут? Ведь, судя по запаху, винограда этот портвейн и в глаза не видывал. Намешали в бутылку всякой гадости, забодяжили для крепости спиртом и продают под видом благородного напитка.
Но дед портвейн осушил с видимым удовольствием, сразу же повеселел, подобрел. И даже кинул на небо одобрительный взгляд и, как показалось Марише, подмигнул. Не иначе как слал привет доброму боженьке, который все же явил свою милость страдальцу и послал на его пути добрую самаритянку Маришу с бутылочкой портвейна.
– Так я и говорю, – неожиданно начал повеселевший дед, – явился в тот вечер наш Костя домой сам не свой. Уж на что я к его гулянкам после ухода Анжелы привычный, а в тот раз мне не по себе стало.
– Музыка была? Танцы?
– Не-а. Музыка и танцы – это я бы стерпел. Музыку я и сам люблю. И потанцевать в молодости не дурак был. Тут другое. Плакал наш Костя, вот какие дела.
– Плакал?
– Рыдал как ребенок! – подтвердил дед.
И, хлебнув еще стаканчик для пущего красноречия, пустился в повествование. Если послушать деда, то выходило, что Костя, вернувшись после встречи с Леночкой и Тасей, начал рыдать прямо с самого порога. Что такое он оплакивал, понять было сложно. Дед разобрал лишь время от времени повторяющиеся проклятия в адрес какого-то нахлебника и невнятные призывы к некоей Леночке.
Кто такой этот нахлебник и при чем тут некая Леночка, дед так и не понял. Особое недоумение вызвало у него упоминание женского имени. Ведь он точно знал, что к себе домой Костя пришел один-одинешенек, что вообще-то для него в последнее время было редкостью.
После развода с женой Костя отрывался на всю катушку, используя свое холостяцкое положение и наслаждаясь обществом молоденьких девушек и женщин. И старик был уверен, что уж Восьмого марта Костя придет домой не один, а с очередной пассией. Дед даже специально подкарауливал соседа, желая поздравить подружку Кости и получить за это от молодого соседа небольшой презент на выпивку. В присутствии женщин Костя любил показать широту натуры, отстегивая старику кое-какую мелочовку.
– А чем плохо? Меня, к примеру, такая ситуация очень устраивала. Да и девушки сразу же начинали думать, какой Костя добрый. Раз старику денег дал, так и их без подарка не отпустит. Сам Костя и вовсе чувствовал себя героем.
Но в тот вечер соседа поджидало жестокое разочарование. На выпивку ему в честь женского праздника не обломилось. Костя пришел один. Да еще в таком настроении, что сосед сначала счел его пьяным, а потом уже не знал, что и думать.
– Как малое дите рыдал. Я даже думал к нему постучаться, да после передумал. Видать, горе у человека. Свидетели в таком разе ни к чему.
К утру Костя утих. Утром ушел на работу, а вечером пронесся мимо по лестнице, не поздоровавшись и не извинившись.
А потом бандюги эти набежали да про Костю начали расспрашивать. Ну, слово за слово, мы все и узнали, что Костя со своей работы уволился, а с собой одну ценную вещь прихватил. Только брехня все это. Я Костю с пеленок знаю! Пацан на моих глазах вырос. Так я официально по-соседски заявляю: наш Костя – он не вор!
Глава 10
Адрес и телефон Анжелы, как ни странно, оказался прежним. После развода с мужем она жила в квартире своей матери. Но разговаривать о Косте вначале отказалась наотрез.
– Мы с ним – чужие люди. Его проблемы – это только его проблемы. Если он у вас чего-то там стянул, то при чем тут я?
Из этого заявления Мариша быстро поняла, что фармацевтическая фирма в поисках похищенного вируса добралась и до Анжелы.
– И даже не мечтайте, что я стану вам платить за Костю! – злилась в трубку Анжела. – Мы с ним чужие люди. И его долги меня никак не касаются.
– Я к вам совершенно по другому вопросу. Вы помните Леночку?
– Что?
– Вашу одноклассницу, у которой вы отбили Костю.
На некоторое время в трубке возникло продолжительное молчание, словно Анжела обдумывала слова Мариши.
– Она же умерла, – сдавленно произнесла она. – Я, правда, не была на похоронах. Но мне звонили…
– Умерла. Верно.
– Так чего же вам надо? Я тут ни при чем.
– Думаю, что в ее смерти виноват Костя.
Анжела вроде поперхнулась, а потом весело расхохоталась:
– Да вы с ума сошли, если предполагаете такое!
