— Значит, не знаешь, — разочарованно протянула я.
— Нет! — категорично выкрикнул он.
— Значит, и я тебе тоже скажу нет. На твое не совсем приличное предложение.
— В таком случае, — тон Пилюнина стал совсем металлическим, — вон там, — он кивнул в сторону машины, на которой меня привезли, — сидят мальчики, которые будут совсем не против позабавиться с тобой по кругу. Я даже думаю, что не стану особо возражать и разрешу им это сделать.
— Почему ты решил, что разрешу я?
— А потому что я так решил, — отрезал Пилюнин. — И вообще, девочка, ты, наверное, забыла, что находишься в Заводском районе, что ты у меня в руках и что я очень раздражен, когда меня не слушают!
— Я тебя не боюсь, — твердо ответила я. — Тебе же не нужны проблемы с милицией, а если ты это сделаешь, они у тебя обязательно появятся.
— Не факт… Никто не знает, что ты здесь.
Я уже хотела сказать, что рассказала в милиции о том, что видела машину с номером 264 около бара «Рогнеда», но почему-то удержалась от этого.
— Почему ты заставил родственников кремировать тело? — задала я свой последний, остававшийся про запас вопрос.
Тут уже настала пора сморщиться Пилюнину.
— Кремировать тело? — переспросил он, как бы вспоминая. — Ах да! — хлопнул он себя по лбу. — Да, конечно… Ну, дело в том, что сейчас это… как бы сказать… Входит в моду… Ну, я и решил сделать доброе дело. А что, запрещается, что ли? Твое-то какое дело?
С каждой новой фразой тон Пилюнина становился все более жестким. Хотя было заметно, что в начале разговора, когда речь зашла о самом щекотливом вопросе, он явно был растерян.
— Дело мое заключается в том, чтобы узнать правду о смерти Ирины Лейкиной, — чеканя слова, повторила я. — И я докажу, что ты в этом виноват.
— Не докажешь! — скептически ухмыльнулся Пилюнин. — Только время потратишь. Мне нервы испортишь, сама голову сломаешь. И деньги не получишь…
— Я, пожалуй, пойду, — выслушав его, сказала я и взялась за ручку двери.
Тут Пилюнин достаточно резво для своей тучной фигуры протянул руку через меня и нажал на кнопку блокиратора двери.
— Ты очень, очень меня расстроила, — проговорил он сквозь зубы. — И очень об этом пожалеешь.
— Это мы еще посмотрим. Время покажет…
Я почувствовала, что совсем осмелела. И почему-то в процессе разговора ощутила, что с каждой фразой уверенность Пилюнина в правоте своих действий тает. Теперь же я была уверена, что обязательно выпутаюсь из этой истории, несмотря на то что находилась в Заводском районе под надзором явно недружелюбно настроенных ко мне парней.
Дождавшись, пока гнев Пилюнина иссякнет, я решительным жестом убрала его руку с блокиратора дверцы и открыла ее. Не обращая внимания на движения парней из «восьмерки», я перешла на другую сторону улицы и подняла вверх руку.
Мне повезло, и водитель первой же машины вызвался отвезти меня домой. В пути я без устали смотрела в зеркало заднего вида. Как ни странно, никакого «хвоста» за машиной, в которой я ехала, не заметила. Хотя следила на совесть, поскольку была не за рулем, а сидела на пассажирском месте.
Тем не менее решила сейчас не рисковать и не ехать домой, попросив водителя изменить маршрут и направить машину к дому Кати Семеновой.
Войдя в подъезд, я и не предполагала, что меня ожидает пару минут спустя. Едва я успела нажать на кнопку лифта, как услышала сзади быстрые шаги. А обернувшись, в тот же миг получила сокрушительный удар мужской ноги, который пришелся мне прямо в живот.
«Черт, как глупо!» — только промелькнуло в голове, когда я, корчась от боли, сползла на бетонный пол подъезда.
«Еще раз врежь ей, для верности!» — словно сквозь туман донесся голос неизвестного. И в следующий момент несколько мощных боксерских ударов сотрясли меня где-то в области ребер.
«Закричать, что ли?» — пронеслось в голове. На это я еще была способна, но, к сожалению, мои противники опередили меня: один из них сунул мне в лицо какую-то пахучую тряпку. Я поморщилась, вдохнула пары, исходившие от нее, и почувствовала, что медленно отключаюсь. Последняя мысль стала просто констатацией факта — я по профессиональной своей привычке определила, что на меня воздействовали хлороформом.
Глава 7
Очнулась я, ощутив себя лежащей на чем-то твердом, холодном и мокром. В голове ощущалась тяжесть и неясный, исходивший откуда-то изнутри гул.
Однако, собрав в кулак всю свою волю, я попробовала оценить обстановку. И довольно скоро пришла к выводу, что нахожусь на катере и что меня везут в неизвестном направлении несколько мужиков, силуэты которых я едва различала впереди себя.
Было совершенно ясно, что если сейчас не принять какие-то меры, то мои перспективы на ближайшее будущее можно смело считать неутешительными.
В который раз я убедилась, что в моем характере есть одна очень положительная черта. Прямо как у президента Ельцина — и он и я в спокойной обстановке чувствуем себя не очень…
Рутина засасывает и выкачивает изнутри энергетику. Движения становятся вялыми, ленивыми, никакой воли к действию. Однако стоит жизненным обстоятельствам накалиться до предела, стоит возникнуть какой-нибудь опасности, как лености и депрессии словно не бывало, движения становятся расчетливыми и, как подтверждают дальнейшие события, единственно правильными.
Я мысленно перекрестилась и начала с самого простого — попробовала подвигать конечностями.
Потом сделала несколько движений и пришла к радостному выводу, что не связана. А это означало, что у меня есть шанс. Видно, бандиты были так уверены в силе своих ударов и хлороформа, что решили не подстраховываться.
Однако, если я сама не проявлю инициативы, бандиты, добравшись до заранее выбранной цели, обязательно сделают все как задумали. Просто сейчас они уверены, что я все еще без сознания, и не обращают на меня внимания.
Итак, что же я могу предпринять? Подумав немного над перспективами, я мрачно резюмировала, что варианта у меня два. Либо отдаться на волю бандитов и быть почти наверняка утопленной или повешенной на каком-нибудь дереве волжского острова, коих в окрестностях Тарасова пруд пруди. Либо не дожидаться этой печальной участи и выброситься за борт самой. Страшно, конечно, но хоть есть какой-то шанс — ведь руки и ноги у меня свободны. А учитывая, что когда-то я увлекалась спортом и плавание для меня было одним из приоритетных видов, шансы на спасение, соответственно, были не такими уж малыми.
Конечно, вокруг царила ночь, и по-прежнему было неясно, в каком месте водохранилища мы находимся. Если где-то около фарватера, то это почти кранты. Плыть до берега километр, а то и больше — едва ли выдержу. Кроме того, я сегодня не совсем в форме после очень «содержательной» встречи с бандитами в подъезде дома моей подруги Кати.
