— Все, больше ничего не скажу! — упрямо заявила Надя. — И вообще, иди занимайся своим делом. Я чего-то устала, у меня голова болит.
Последние слова были сказаны капризным тоном больного человека — явный намек на то, что нам с Машей давно пора было уходить. В принципе я была довольна разговором. Надя значительно мне помогла, и требовать от нее большего сейчас значило бы перегнуть палку.
Я дала знать Маше, и мы поднялись с места.
— Выздоравливай скорее, — пожелала Маша подруге на прощание и поцеловала ее в щеку.
Надя ничего не ответила, равнодушно уставившись в стену больничной палаты.
Мы тихо вышли. В коридоре Маша спросила меня:
— Ну, что думаешь делать?
— Пока еще не знаю, — честно призналась я. — Мне надо подумать. И не обижайся, пожалуйста… Я хочу подумать в одиночестве.
— Конечно, конечно… Только чтобы результат был хорошим… Вообще-то я в тебя верю.
— Вот и хорошо, — машинально ответила я, занятая своими мыслями.
Я отвезла Машу домой, погнала машину к Заводскому РОВД, намереваясь остановиться, зайти к Ушакову и рассказать ему все о Пилюнине. Но неожиданно во мне ожил внутренний голос: «А какого черта ты все переводишь стрелки на милицию, Татьяна Александровна? Если тебе никто за расследование не платит, то что, это разве не работа?»
Мне перед самой собой стало немножко стыдно. Нет, хватит… Тем более что от этого Ушакова никакого проку не дождешься. Сухарь чертов, служака безмозглый!
Я ругнулась и поехала дальше. Через полчаса уже была дома, приняла душ и, тщательно заперев дверь на внутреннюю защелку, улеглась на диване.
Глава 8
10+17+30.
«Вот и приближается момент, когда вы сможете встретиться с особой, с которой уже давно желали встретиться».
Кости в тот вечер явно меня озадачили. Слово «особа» указывало на то, что это женщина. Но в деле Ирины Лейкиной женщины, с которой я давно желала встретиться, как-то не прорисовывалось. Если это Надя и Маша, то с ними я совсем недавно имела счастье общаться. Впрочем, кости иногда любят напустить туману там, где все на самом деле яснее ясного.
Встретиться же мне хотелось прежде всего с Пилюниным. Было совершенно ясно, что он является главной фигурой во всем этом деле. Только никаких доказательств, увы, у меня при этом не было.
Версия событий, изложенная Надей, была по-своему стройна, однако что-то в ней меня смущало. И я не могла ответить себе, что именно.
Поразмыслив немного, я пришла к выводу, что меня смущают несколько моментов.
Во-первых, то, что Ирина после пропажи своего друга не бросилась сразу его искать по официальным или неофициальным каналам, а буквально тут же закрутила роман с тем, кто, как впоследствии выясняется, друга же и убил. Причем непонятно, собственно, за что…
А во-вторых, ее собственная смерть, если она случилась от большой любви, тоже в эту версию не вписывалась. Если от страсти к Гурченко, то она должна была это сделать чуть раньше. То есть месяц назад, когда он запропал. А если вдруг от большой любви к Пилюнину — то тоже странно… Месяц любовных отношений — не слишком большой срок для такого отчаянного шага.
Остается одно более или менее правдоподобное объяснение: Пилюнин сам же ее и убил. «А наркота и пистолет? — задавала я себе вопросы. — Откуда они в ее квартире? Неужели Пилюнин их там забыл, а уже потом, после происшествия, послал своих людей, чтобы они их забрали? При всем при том не просто забрали, а напали еще и на бедную Таню Иванову, которую угораздило в тот день снять ту злополучную квартиру».
Короче, одни сплошные загадки… Несомненно было одно: Ирина после своего приезда в город сумела вляпаться в весьма неподходящую компанию.
Я вспомнила покойного Кумарцева и его слова о «нехороших друзьях» — имелись-то в виду все те же Гурченко и Пилюнин.
Кстати, о Кумарцеве. Самого его тоже грохнули. Видимо, все-таки он знал что-то такое, что главный виновник никак не хотел выносить на суд общественности. В данном случае в лице моей персоны.
Еще один вопрос… Кто украл у меня пистолет? Как это стало возможно? Дверь у меня супернадежная. Никаких повреждений на замке я не заметила, в этом была точно уверена, поскольку специально проверяла.
Ну, что Пилюнин виновен в смерти Кумарцева, в этом уже нет сомнений. А что он убил Гурченко — тому есть свидетель по имени Надя. Осталось доказать, что он еще убил и Ирину. Вот только мотивы всех этих преступлений остаются пока непонятными. Может быть, все-таки наркотики? Ведь не зря же в квартире Лейкиной хранилась наркота…
Ко всему прочему после встречи с Надей стало окончательно ясно, что боязнь Пилюнина ментов, о которой он мне вкручивал при встрече, совершенно не имеет под собой никаких оснований. Более того, менты являются его «крышей».
И еще… Слежки за собой после того, как рассталась с Пилюниным тогда, в «Ауди», я не заметила. Однако бандиты встретили меня в подъезде дома Кати Семеновой, как будто знали, что я туда поеду. Но почему? Откуда они это могли знать?
Я бросила взгляд на гадальные кости. Три кубика лежали неподвижно, словно глазея цифрами на окружающую действительность.
«Козни злых и фальшивых друзей… Особа, с которой я давно хотела встретиться…» Все это не шло у меня из головы.
Прошло уже два часа, как я лежала на диване и была погружена в свои мысли. Но ничего, кроме каких-то банальностей типа простой слежки за Пилюниным, не приходило мне на ум в качестве следующего этапа моих действий.
Я посмотрела на часы. Было шесть вечера. Я подумала и набрала номер Кати.
На том конце провода послышался знакомый ласковый голос. Однако мне показалось, что он несколько напуган.
— Алло, Катя, это я, Таня, — сказала я в трубку.
Я почувствовала, что моя подруга словно проглотила аршин.
— Ты что, меня не узнаешь?
— Таня, что с тобой случилось? — выдержав паузу, ответила мне Катя вопросом на вопрос.
— Пока что жива и здорова. А почему ты спрашиваешь?
На том конце провода послышались вздохи и какие-то невнятные междометия.
— Понимаешь… Ну, в общем…
— Что? Говори! — мое нетерпение было вполне естественным.
— В общем, позавчера ко мне приходила милиция и предупредила, чтобы, если ты только объявишься, немедленно сообщила им.
— Они представились?
— Да… То есть нет… — совсем растерялась Катя. — Сунули мне корочки в лицо. Говорили, что ты нарушила там что-то… Испугали страшно… Я с трудом объяснила Вацлаву, что я тут ни при чем.
— Они дали тебе номер телефона? — перебила я, не давая подруге пуститься в причитания по поводу того, что я помешала ее личной жизни.
