— Ерунда, я помогу тебе. У меня красивый почерк, да ты и сама знаешь… Моя мама служила гувернанткой, а потом сбежала с актером. Жили мы бедно, но я получила неплохое образование, поэтому помогу написать приглашения. Мы справимся с этим делом очень быстро. Слуги будут так взволнованы, что и без понуканий и строгого контроля вымоют и вычистят все до блеска, а нам с тобой нужно сосредоточиться на твоем приданом.
— Моем приданом? — неожиданно для самой себя писклявым голоском переспросила Мередит.
— Ну, да, разумеется. Тебе понадобятся новые платья… По крайней мере, одно — для свадьбы и еще одно — для вечеринки. Вообще-то, нужно побольше модных нарядов, но, я уверена, у нас еще хватит времени. — Лидия задумчиво нахмурила брови. — Так… Несколько ночных рубашек… и красивое ажурное нижнее белье…
Мередит вспыхнула.
— Ну что ты, в самом деле! Чандлер рассмеялась:
— Сейчас не самое подходящее время для скромности, моя дорогая. Какой женщине хочется, чтобы муж видел ее в невзрачных толстых ночных рубашках и грубом белье? К счастью, тебе не понадобятся новые простыни, скатерти, салфетки и все такое прочее, что нужно другим невестам, поскольку ты остаешься здесь после свадьбы.
— Лидия, это не будет нормальным бракосочетанием! Я хочу сказать — нет никакой нужды в кружевах и рюшах. Джереми не… Он женится на мне, чтобы получить плантацию.
— Ох, какие глупости! Разве сие означает, что ты не должна выглядеть соблазнительно? Может, Девлин женится на тебе поэтому, а может, и нет. Но даже если предполагать худшее, тебе просто необходимо повернуть его мысли в новом направлении.
Мередит плотно сжала губы. Этот разговор становился, с ее точки зрения, абсолютно бессмысленным. Зачем Лидии нужно, чтобы она завлекала Джереми? Ее ведь должна переполнять горечь ревности. Чандлер должна вредить своей сопернице, а не помогать ей. «Ага! Вот оно что! Очевидно, Лидия знает, что ей не стоит ревновать меня, — осознала Мередит. — Она просто уверена в себе и надеется удержать Девлина даже после женитьбы. Что ж, ей можно позволить себе такое великодушие, зная, — как бы ни старалась я соблазнить Джереми, это лишь сделает меня еще более смешной и неуклюжей. Я не соперница для нее и никогда не буду ею. Ладно, стану женой, а потом…»
Уитни с трудом выдавила из себя улыбку.
— Спасибо, что предложила помочь с приглашениями… Я сейчас же прикину список гостей. Но что касается платьев… и… остального… Об это не стоит беспокоиться. У меня и так полно одежды.
— И ничего подходящего, — решительно прервала ее Лидия. — Мы сошьем тебе наряд для вечеринки… Я даже уже знаю, из какой ткани. Помнишь тот чудесный розовый бархат, купленный мной в прошлом году? Он, конечно, великолепен, а вот цвет для меня слишком насыщен. Тебе же все это будет к лицу.
— Но бархат очень ярок! — запротестовала Мередит.
— Ну и что здесь плохого?
— Я буду выделяться, буду слишком заметна. ~ Разумеется… тебе и нужно выделяться. Ведь ты должна стать центром внимания. Вечеринка-то в твою честь.
— Но я буду смешно выглядеть! У меня и так огромный рост, а в ярко-розовом наряде я стану походить на кусок бекона для великана.
— Глупости! Ты просто чересчур чувствительна по поводу своего роста. Не хочу больше слышать ни слова против розового бархата. Твой цвет кожи, цвет волос будет прекрасно гармонировать с ним. Сей материал, конечно, подавляюще ярок для такой маленькой куклы типа Опал Гамильтон и совершенно не гармонирует с моими локонами и кудряшками…
— Лидия, ради Бога, нет! — простонала Мередит.
Но на сей раз Чандлер оказалась непреклонна и впервые одержала победу. Дело в том, что она испытывала чувство вины с того самого дня, когда вошла в комнату Девлина. Лишь чистейшая удача предотвратила несчастье, иначе бы Лидия разрушила сама все свои планы свести вместе Джереми и Мередит: если бы у них с Девлином завязалась интрижка, это, в конце концов, дошло бы до Уитни. Хотя Чандлер и знала, что происшедшее не имело ничего общего с любовью, ревность Мередит разрушила бы все надежды на брак с Девлином. Возможно, единственная причина их союза — плантация, как утверждает сама Уитни, но Лидия видела «искры», проскакивавшие между ними и решительно настроилась сделать все возможное, чтобы благоприятствовать развитию отношений этой, на первый взгляд, странной пары.
Следующие несколько дней были заполнены составлением списка гостей и аккуратно-тщательному написанию приглашений. Потом Мередит и Лидия занялись розовым платьем для вечеринки. У Чандлер имелась «крошка-модница», привезенная из Лондона месяца два-три назад, — миниатюрное изображение леди, одетой по последнему «писку».
Лидия сняла с Мередит мерки и искусно вычертила выкройки на плотной бумаге, используя с соответствующими поправками — размеры и наряд игрушки в качестве руководства. Служанка-рабыня перенесла детали на ткань и стачала их по швам. Уитни закончила более сложную обработку манжет, горловины и пышной каймы, а Чандлер в это время, немного переконструировав фасон, выкроила свадебное платье из парчи цвета слоновой кости.
Мередит вначале возражала против того, чтобы шить еще один новый наряд, но вскоре сдалась, поняв, насколько бесполезно спорить с Лидией: ее просто невозможно было отклонить от намеченной цели.
Вообще-то, Уитни не имела ничего против модных нарядов и прекрасно понимала, что они необходимы для таких важных жизненных событий. Но от ярко-розового цвета ей становилось не по себе. Люди наверняка станут смеяться и подтрунивать над «аистом, пытающимся стать павлином». Более того, Мередит испытывала отвращение от того, что прилагается столько усилий, чтобы сделать это событие особым или похожим на другие свадьбы. А ведь данное бракосочетание — всего лишь чисто деловое соглашение. Нет речи ни о какой любви. Все, скорее, наоборот. Уитни казалось почти святотатством притворяться, что предстоящее заключение союза между ней и Девлином — радостное событие.
Однако Лидию не остановишь, и Мередит не охотно подчинилась ее планам. Она даже позволила Чандлер сшить несколько ночных рубашек из яркого шелка, все — шокирующе открытые, слишком облегающие.
В конце концов, ее подруга может заниматься сорочками, но это еще не значит, что Уитни придется надевать их. Она уверяла себя, вбивала в голову одну-единственную мысль: Джереми нисколько не интересуется ею и никогда не увидит кружевного белья и рубашек. Это бессмысленное расточительство, но Мередит позволит его, чтобы ублажить Лидию. Возможно, Чандлер пытается загладить свою вину, словно сделанная ею красивая одежда может быть равноценной заменой любящего мужа.
Мередит волей-неволей оказалась постоянно занятой либо шитьем, либо бесконечной работой по дому, которую приходилось выполнять, чтобы приготовить все к грандиозной вечеринке.
Ответы на приглашения стекались в течение нескольких дней, и Уитни в испуге осознала, что все в округе намерены посетить «Мшистую заводь». Южные колонии широко известны своей любовью к танцам и развлечениям, и редко кто упускает возможность повеселиться и развлечься. К тому же Дэниэл и Мередит очень редко устраивали такие праздники, и всех снедало любопытство: в чем же все-таки причина такого внезапного отклонения от нормы.
