Мередит сквозь слезы издала тихий смешок.
— Нет, я не утверждаю и давно знаю — ты настоящий мужчина. — Она помолчала, затем неуверенно, с трепещущей в голосе надеждой поинтересовалась:
— Ты правда хотел меня?
— Конечно! Бог ты мой, ты еще спрашиваешь! Мередит, я скажу тебе кое-что совершенно откровенно… Никогда не думал, что скажу когда-нибудь такое женщине… Прошлой ночью, когда мы занимались любовью, я достиг места, где мне вообще не приходилось бывать. Я пережил ощущения, которые просто не поддаются описанию. Мне так хотелось тебя… Я томился до тех пор, пока едва не умер от желания. Кстати, ты знаешь, когда мне впервые захотелось обладать тобой? — Она покачала головой в безмолвном недоумении. — В тот день, когда судно везло нас на «Мшистую заводь». За день до этого твой отчим купил меня на рынке. Я сидел и смотрел на тебя, мечтая о том, как затащить тебя к себе в постель…
Его слова так поразили Мередит, что она резко отстранилась, чтобы взглянуть на него.
— Серьезно? А мне казалось, ты ненавидишь меня — твои взгляды были такими свирепыми…
Он коротко рассмеялся.
— Ну, ты определенно поставила меня на место. А я-то думал, что стреляю в тебя провокационными и горячими стрелами желания.
Мередит захихикала, стирая слезы со щек.
— Возможно, они и являлись таковыми… Но я была слишком неопытна, чтобы разобраться.
Подвинувшись на кровати, она подтянула колени к подбородку и, обхватив руками ноги, погрузилась в раздумья. Джереми любовался ее обнаженным телом, хотя такая поза успешно скрывала все, что ему больше всего хотелось бы видеть. Опершись на локоть, он ждал, чем еще огорошит его Мередит. Наконец она продолжила, отведя глаза в сторону:
— Но почему? Я имею в виду, у меня такие длинные ноги и столь нескладное тело… Я совсем непривлекательна.
— Позволь мне судить об этом, хорошо? Я, как тебе известно, чуть получше разбираюсь в таких вещах. — Он провел рукой вдоль перевернутой V, которую образовывали ее ноги. — Твои ноги действительно длинные, но совсем не отталкивающие. Скорее, наоборот. Они стройные и красивые, вызывающие у мужчины желание пробежать пальцами по всей их длине вверх до тех пор, пока он не достигнет твоего сокровища… У тебя прекрасные ноги… А что касается твоего тела… Ты статная, любовь моя, а вовсе не нескладная. — Его рука прокралась между бедер, принялась ласкать, и Мередит невольно расслабилась и, вытянувшись, легла на спину. Он обхватил ладонью один холм с розовой вершиной. — Твои груди совершенны, их хочется касаться, их хочется целовать. — Девлин склонился и коснулся губами каждого соска. — О, Мередит, твое тело чудесно… Нет, если я дальше продолжу это восхваление, то мы уж точно не пойдем вниз завтракать.
Мередит дразняще улыбнулась, что совсем не походило на нее.
— А завтрак так важен? Девлин застонал.
— О, моя милая, прелестная соблазнительница… — Его рот сомкнулся на ее губах, и вскоре они затерялись в океане любви.
Много позже, когда Мередит и Джереми спустились с высот, кажущихся теперь невозможными, они лежали вместе в удивительной близости. Он лениво водил вдоль ее руки ногтем большого пальца. Наконец Девлин заметил:
— Я тут подумал, как нам провести время в Чарлстоне…
— Что ты имеешь в виду? Мне казалось, сегодня мы идем в театр. — В голосе Мередит звучало явное разочарование.
— Конечно, идем. Но у нас впереди целый день, и хотя крайне соблазнительно думать о времени до вечера рядом с тобой в постели, мне бы хотелось сделать кое-что важное.
— О, — вяло отозвалась она. — И что же?
— Свести тебя к портнихе.
— Что? Зачем? У меня полно нарядов.
— Но нет ничего такого, что устраивало бы Я думал о сказанном тобой сегодня… Мередит, у тебя очень неверное представление о себе. По какой-то мне непонятной причине ты считаешь себя некрасивой…
— По какой-то причине! — перебила она мужа. — Ты же прекрасно знаешь, что так оно и есть!
— Нет, не так. Правда, никто не видел твоего обнаженного тела, которое является твоей наиболее прекрасной стороной… Я счастлив, что только мне принадлежит право лицезреть твое великолепие. Но ты не извлекаешь выгоды из своих других достоинств, почему-то стараешься выглядеть как можно неприметнее…
— Если бы ты был высоким и неуклюжим, то поступал точно так же! — горячо парировала Мередит.
— Гм… А ты не замечаешь, моя дорогая, что я даже немножко выше тебя? Однако не прячусь от людей и не сутулюсь, пытаясь скрыть сей факт.
— Ты же великолепен! Зачем тебе прятаться?! — выпалила она, потом покраснела. — То есть мне хотелось сказать… Ну, ты… красив. И наверняка знаешь об этом. Кроме того, ты мужчина. Когда мужчина высок, считается привлекательным.
— Послушай, ты ростом почти шесть футов. Нет. никакого способа изменить или скрыть сей факт, если только не хочешь подрезать ноги, чего лично я не рекомендую.
Мередит не могла не улыбнуться.
— А что же ты рекомендуешь?
— Поскольку ты не можешь слиться со стеной, — и не пытайся — делай противоположное. Одевайся модно и со вкусом, покупай красивую одежду, которая идет тебе, гармонирует с цветом твоего лица и волос, выставляй напоказ фигуру. Не стягивай волосы сзади до невозможности туго, а укладывай их на макушке, открывая свою изящную шею. Улыбайся, гордись собой! Если ты будешь уверена в себе, это сразу же отразится на твоем лице. Может, ты и не сможешь стать смазливой фарфоровой куклой вроде Опал Гамильтон, — «Значит, он все-таки восхищается этой женщиной», — подумала Мередит, — но зато ты умеешь быть поразительной, необычной, даже — не побоюсь этого слова — красивой. Словом, выполняя все это, ты улучшишь свою внешность. — Он помолчал, видя недоверчивое лицо жены. — И поэтому мы сегодня нанесем визит самой лучшей портнихе и шляпнику.
Мередит предпочла бы обойтись и без этого. Она страшилась остекленелого взгляда глаз портнихи, когда та увидит ее рост. Но после горячего восхваления Джереми фигуры и его любви к ней, оставившей в ней тепло и апатичность, Мередит все-таки решила, что согласится пойти, куда бы он ни предложил. Девлин погладил ей ноги и неохотно встал с постели,
Вылив полкувшина воды в таз, он умылся, вытер лицо и принялся за бритье. Она тоже поднялась и совершила омовение с куда меньшей застенчивостью, чем за день до этого. По ходу дела Джереми рассказал ей смешную историю о своем учителе танцев, и Мередит громко и весело рассмеялась.
— Приятный звук.
— Что? — удивилась она,
— Твой смех. Мне нечасто приходится слышать его. Обычно я награждался обратной стороной твоего языка и настроения,
Мередит опустила глаза, немного сконфузилась и попыталась увести разговор в сторону.
— А ты наймешь мне такого же учителя танцев?
— Зачем?
