ГЛАВА 1
Внезапно резкий удар грома нарушил вечернюю тишину. Мэгги, хозяйка небольшой фермы, стояла перед зеркалом в своей спальне, расчесываясь на ночь. От неожиданности она вздрогнула и щеткой больно царапнула кожу головы. Мэгги положила щетку на туалетный столик, подошла к окну и раздвинула шторы. За окном собиралась настоящая весенняя гроза, одна из тех, что были не редкостью для Арканзаса в это время года. Обычно гроза начиналась внезапно, под вечер, бушевала всю ночь и к утру уходила, уступая место яркому, погожему, солнечному дню.
Вот и сегодня ничто не предвещало непогоды – день был тихий и спокойный. А сейчас по небу неслись тяжелые водянистые облака, нагромождаясь друг на друга, меняя свои очертания, как будто небо вдруг населилось неведомыми живыми существами. Вновь прогремел гром, и сверкнувшая молния на мгновение осветила двор фермы.
«Будет сильный ливень, – подумала Мэгги, задергивая шторы. – Нужно проведать мальчиков, как бы Уилли не проснулся от этого грохота, прошлый раз его так долго пришлось успокаивать». Она накинула халат, взяла лампу и пошла по коридору в противоположную часть дома, где находилась детская. Возле одной из дверей Мэгги остановилась и, приподняв лампу, чтобы стало светлее, тихонько приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Уилли крепко спал, свернувшись клубком на своей узкой кровати, и Мэгги облегченно вздохнула, радуясь, что раскаты грома не разбудили его. А вот Ти еще и не думал ложиться. Он сидел на своей кровати с раскрытой книгой в руках, согнувшись над ней «в три погибели», как сказала бы Мэгги, и с упоением читал, не обращая внимания на бурю за окном. Слабо горевшая ночная лампа скудно освещала комнату, и мать собралась попенять сыну за то, что тот портит зрение. Но только она раскрыла рот, как мальчик, оторвавшись от книги, бросил на нее долгий, чуть виноватый взгляд, как бы прося прощения и понимания: «Мамочка, я знаю все, что ты хочешь мне сказать, но книжка такая интересная!»
Мэгги ничего не оставалось, как улыбнуться ему в ответ. Они с сыном хорошо понимали друг друга и могли обходиться без лишних слов. Ти был ей очень близок и похож на нее не только внешне – такие же густые темные волосы, как у матери, обрамляли мягкий овал лица, из-под черных прямых бровей смотрели большие серые глаза, – характером и темпераментом он также был в мать. В детстве Мэгги, как и ее сын сейчас, выделялась среди своих сверстников живой любознательностью, деятельной натурой, но никогда она не была такой серьезной, каким порой бывал Ти, – ей не пришлось пережить того, что пережил ее сын.
Мальчик соскочил с кровати и, бесшумно ступая по полу в одних чулках, подошел к матери.
– Он недавно уснул, – прошептал Ти, кивнув в сторону Уилли. – Думаю, с ним все будет в порядке.
Мэгги кивнула ему в ответ и тихо сказала:
– Пойду вниз, проверю, все ли окна закрыты.
– Я успокою Уилли, если он проснется, – сказал Ти.
– Хорошо, – улыбнулась Мэгги.
Ей так хотелось наклониться и поцеловать его, но она сдержалась, зная, как он смущается. Ти считал себя достаточно взрослым и неодобрительно относился к проявлениям нежности со стороны матери. В свои одиннадцать лет он стал уже довольно самостоятельным. Голос его окреп, став почти баритоном, и только в минуты волнения срывался на высокий фальцет, удивлявший их обоих. Взросление и возмужание сына заставляло сердце Мэгги тревожно сжиматься от волнения. Мать всегда переживает за своего ребенка, когда у того проходит беззаботная пора детства. Сдержав свои чувства, Мэгги повернулась и вышла из комнаты.
Освещая себе дорогу тусклым светом лампы, Мэгги осторожно спустилась по крутым ступенькам лестницы. Она внимательно осмотрела окна и двери, проверяя, все ли в порядке. Нельзя было допустить, чтобы дождь залил шторы и попортил мебель, – все в этом доме, приобретенное до рождения Ти, должно было прослужить еще много лет.
Мэгги никогда не была расточительной. Война научила ее многому, в том числе и умению экономить каждый цент. Затянувшееся противостояние Севера и Юга вовлекло в свой губительный водоворот большую часть мужского населения Арканзаса, оставив хозяйства на попечение женщин и детей. Мэгги, как и остальным жительницам штата, приходилось от зари до зари работать на ферме, чтобы прокормить семью. Торговля пришла в упадок, так как денег у людей не водилось, да и многочисленные грабители и мародеры делали это занятие небезопасным. Мэгги не могла уже и припомнить, когда она покупала себе новое платье, а о красивой мебели или приятных сердцу любой женщины предметах дамского туалета приходилось только мечтать.
За окнами завыл ветер. Сверкнула молния, и в ее короткой вспышке Мэгги увидела, как тугие струи дождя хлещут по деревьям, срывая с них листву, прибивают к земле траву и вспенивают кусты черемухи. Она поспешила на кухню и, войдя туда, с ужасом увидела, что окно над плитой приоткрыто на пару дюймов. Поставив лампу на стол, она облокотилась одной рукой на край раковины, пытаясь другой дотянуться до оконной рамы. В эту секунду снова полыхнула молния, и в ее неестественном белом свете она заметила темный силуэт человека, пробирающегося через двор фермы к хлеву.
От неожиданности Мэгги опешила, а сердце бешено заколотилось в груди. На какое-то мгновение она потеряла способность думать, но паника продолжалась недолго. За последние годы жизнь научила ее быстро реагировать на обстановку и не слишком медлить при принятии решений. Придя в себя, она первым делом бросилась к задней двери, чтобы убедиться, что она закрыта, а затем направилась к ящику с ружьем, который стоял в коридоре рядом с кухней.
У нее слегка дрожали руки, когда она достала винтовку, зарядила ее и вернулась к кухонному окну. В кромешной тьме лишь смутно угадывались очертания хлева и стоящее неподалеку вишневое дерево, терзаемое ветром. Вглядываясь в сумрак ночи, Мэгги лихорадочно соображала, что ей делать дальше. Ей подумалось, что нет смысла стоять в кухне и ждать, когда незнакомец ворвется в дом. Пассивность и бездействие не были чертами ее натуры, особенно, когда речь шла о безопасности семьи. Сейчас в ее душе боролись демоны гнева и страха. Далеко не каждая женщина способна побороть свой страх, но Мэгги смогла с собой справиться. Вдруг ей в голову пришла мысль, что ночной визитер решил воспользоваться бурей, чтобы украсть ее скот. У нее не было ни малейшего желания позволить кому бы то ни было лишать ее семью последних средств к существованию. Слишком много сил она потратила на то, чтобы сохранить мула, корову, козу, нескольких свиней и кур. А тут еще неделю назад отелилась корова! И вдруг кто-то решил покуситься на ее хозяйство! Гнев жаркой волной окатил ее, смывая последние страхи. Она повернулась и побежала назад в коридор.
– Ти! – громким шепотом позвала она. – Ти!
Резко выдернув дробовик из стеллажа для оружия, она раскрыла его и затолкала патроны в ствол. Появившийся наверху у лестницы сын смотрел на мать с удивлением.
