Жаркие летние дни тянулись медленно. Созрели и начали опадать вишни, Ти и Уилл их собирали, а Мэгги пекла пироги и делала заготовки на зиму. Поспели ранние овощи, и на их столе появились горох, бобы, картофель и помидоры. Кое-что из овощей Ти и Уилл отвозили в город и продавали в магазин.
Несмотря на трудные и длинные дни, на сильную усталость Мэгги все труднее засыпала по ночам. Она постоянно ждала чего-то. У нее появилось ощущение, что что-то должно произойти, и эта невыносимая неопределенность разрешится.
В один из дней стояла особенная жара. Работать было нельзя, даже Рейд не выдержал и отменил уроки с Ти. Мальчики были на реке, сидели в тени ивы, растущей у берега, свесив ноги в прохладную воду. Мэгги самой очень хотелось пойти на речку, броситься в воду в одном нижнем белье, как в детстве. Она представила, как прохладная вода освежит ее. И тут же возник образ Рейда, как они вместе стоят в потоках воды, и сразу все мысли о купании отошли в сторону. Возбуждение жаркой волной прошло по ее телу.
До чего же беспутной она стала. Средь бела дня, без каких-либо поводов ей приходят в голову такие видения. Ей стало казаться, что ее тело и разум живут отдельной от нее жизнью. Мэгги преисполнилась презрением к самой себе.
В этот день она была раздражительной, сердилась на себя и придиралась к окружающим. Она чувствовала себя настолько плохо, что готова была заплакать. Домашние не понимали, что с ней.
– Ма, с тобой все в порядке? – Ти недоуменно смотрел на нее.
– Конечно, – ответила резко Мэгги и тут же пожалела о своем тоне: – Ах, Ти, извини, я сама не знаю, что со мной.
– Это жара, – стал успокаивать ее Рейд. – Не беспокойтесь, мы все себя так чувствуем.
– Я не волнуюсь. – Мэгги стало не по себе от того внимания, с каким Уилл заглядывал ей в лицо. Он выглядел таким наивным, как ребенок. Мысли о том, что она хочет изменить своему мужу, снова начали одолевать ее. И не имеет никакого значения, что он об этом никогда не узнает. Она будет знать, и ее постоянно будут терзать угрызения совести. – Вы правы, конечно, это из-за жары.
Рейд протянул руку и сжал ее ладонь. Она посмотрела на него с беспокойством, но увидела в его взгляде тепло и заботу. Однако стоило лишь их глазам встретиться, как горячее и неотступное желание завладело ими, и Мэгги сразу почувствовала себя легче и свободнее. Они быстро опустили свои руки и отвернулись друг от друга. И все мысли, которые владели Мэгги об Уилле, о чувстве вины, о предательстве брачных уз – все это куда-то ушло, осталось лишь желание Рейда… Это ее потрясло. Мэгги вскочила со стула и залепетала:
– Я… Я пойду прилягу ненадолго.
Она услышала за спиной голос Ти:
– Что случилось с мамой, она не заболела?
– Нет, нет, с ней все в порядке, – успокоил его Рейд. – Это погода. Она действует на нервы всем, особенно взрослым людям.
Мэгги влетела в свою комнату, закрыла дверь и бросилась на кровать. Она чувствовала себя как дура, как молодая глупая девчонка, не способная контролировать собственные эмоции. Когда она была молода, это было естественно. Но почему она вела себя сейчас так, когда она взрослая, зрелая женщина. Объяснение было одно: она любила и любила страстно, может быть, впервые в жизни. Полежать ей не удалось. Она встала с кровати и стала мерить комнату шагами, но и это не успокоило ее. Тогда Мэгги бросилась в кресло-качалку и уставилась в окно, предаваясь своим бесконечным размышлениям. Стемнело, незаметно подкралась ночь. Мэгги разделась, умылась и легла, пытаясь заснуть, но в комнате стояла такая духота, что ей пришлось встать и открыть окно. Мэгги посмотрела на хлев и увидела, что дверь в него открыта, и в этом бледно-желтом проеме стоит Рейд, скрестив руки на груди. Он смотрел на нее. Мэгги судорожно вздохнула и отвернулась. Она почти физически ощущала, как непреодолимая сила гонит ее вон из комнаты в хлев к Рейду. Бросив последний взгляд за окно, Мэгги повернулась и решительно вышла из спальни. Едва касаясь ногами лестницы, она легко сбежала вниз и вышла в темноту ночи.
Рейд, увидев ее, пошел ей навстречу. Она почти побежала к нему. Она торопилась к мужчине, которого любила.
Они встретились, и он, не говоря ни слова, схватил ее в свои объятия. Она прильнула к нему, обхватив руками его шею, и потянулась, подобно листу, стремящемуся к солнцу. Он поцеловал ее, и теперь уже ничто не могло их остановить. Рейд сильно притянул Мэгги к себе, ее груди вдавились в его тело, его мужское естество уперлось ей в живот, настойчиво требуя удовлетворения. Этот порыв Рейда не удивлял и не пугал Мэгги – она обрадовалась ему. Ее бедра терлись о него, возбуждая его еще сильнее. Рейд застонал, и Мэгги, не таясь, улыбнулась ему. Оторвавшись от ее губ, он наклонился, подхватил женщину на руки и быстро пошел в хлев. Мэгги замерла в его руках, спрятав лицо у него на плече. Она вдыхала его запах, чувствовала жар его тела через рубашку. Ее ощущения были безумно обострены, тело пронзала дрожь.
Он нес ее к своей кровати, стоявшей у дальней стены хлева. Затем он закрыл на засов дверь, как бы изолировав их от мира. Мэгги нетерпеливо ждала его.
Рейд начал расстегивать свою рубашку. Она наблюдала за ним с пылавшим лицом и учащенным биением сердца. Рот ее был слегка раскрыт, серые глаза потемнели, и вид этой желанной и ждущей женщины сделал его нетерпеливым. Сорвав с себя рубашку, он прижал к себе Мэгги так, как будто хотел раствориться в ней. Его рука стала спускаться вниз к ее бедрам, крепко стискивая их.
У Мэгги вырвался стон нетерпения, она теряла ощущение времени и места. Его руки устремились вверх к застежке на ночной рубашке. Расстегнув маленькую пуговичку, он снял, наконец, рубашку с ее плеч, открыв белую тяжелую грудь. Рейд нежно и настойчиво стал ее ласкать, но этого ему было мало, и он горячими губами потянулся к розовому соску. Он медленно целовал груди, заставляя Мэгги испытывать почти болезненное удовольствие.
Чувствуя ее состояние, Рейд осторожно провел рукой между ее ног. Ее влажный жар вызывал у него стон, и он продвинул свои пальцы еще глубже в нее. Мэгги испытывала такое блаженство, что едва стояла на ногах.
– Пожалуйста, – тяжело дыша попросила она. – Рейд, пожалуйста…
Он знал, чего она хочет. Пальцами он стал ласкать самый важный орган ее желания, и волна упоительного блаженства обрушилась на нее. Рыдая, она несколько раз вздрогнула, затем безвольно прильнула к Рейду, оглушенная сладострастной волной.
Рейд поддержал ее, а затем подвел к кровати, нашептывая ей прекрасные, нежные слова любви. Он любовался ее наготой, а руки жадно ласкали ее тело.
Теперь Мэгги хотела доставить Рейду такое же удовольствие, какое получила сама, хотела ощутить в себе его мужскую плоть. Едва ее рука коснулась его возбужденного, упругого, жаркого члена, как Рейд прошептал:
– Возьми его…
Нежно обхватила она горячую пульсирующую плоть. Его руки вцепились в простыню и он со стоном перевернулся, оказавшись между ее ног. Глубоко проникая взглядом в ее глаза, он вошел в нее, и Мэгги вскрикнула. Ей никогда еще не было так хорошо. Ее наполнила радость, такая сильная и прекрасная, что на глаза навернулись слезы и медленно покатились по щекам…
