* * *
Однажды во время обеда к ней в комнату вошла мать. Она была несколько возбуждена и попросила ее сейчас же спуститься в гостиную. Линетт, свернувшись калачиком, лежала на софе, равнодушно глядя на мать.
— Нет, мам. Я никого не хочу видеть.
— Ты должна. Ну, честное слово, Линетт. Это Бентон Конвей. Он хочет поговорить с тобой.
— Что? — Линетт испуганно вскочила.
— Он здесь? Зачем? Мама, ведь ты не сказала ему обо мне, нет?
Миссис Сандерс кивнула и взяла ее руки в свои.
— Родная, не сердись, я была вынуждена. Ты поймешь меня: мать не может стоять в стороне и спокойно наблюдать, как ее дочь страдает. Только это я смогла придумать. Это — единственный выход в нашем положении. Не капризничай!
— Но мама!
Щеки Линетт залились румянцем при одной мысли о том, что мистер Конвей знает о ней все.
— Он очень понимающе отнесся. Такой хороший человек и так любит тебя! Он сказал, что сделает все возможное, чтобы ты была счастлива. Ох, Линетт, пожалуйста, спустись и поговори с ним. Не порти будущее ребенка из-за своей упрямой гордыни! По крайней мере, хотя бы выслушай его. Линетт устало вздохнула.
— Хорошо, я выслушаю его, но это все, что я обещаю. Ничего больше.
— Прекрасно!
Бентон ждал в гостиной. Мать Линетт тактично осталась в комнате дочери. Когда девушка вошла в зал, Бентон быстро поднялся и поклонился. Линетт выдавила из себя слабую улыбку.
— Мистер Конвей, боюсь, вы зря пришли сюда. Я не…
— Постойте. — Бентон взял ее за руку.
— Просто выслушайте все до конца, Линетт. Это все, о чем я прошу.
Линетт колебалась, не зная, что ответить. — Пожалуйста, — продолжал он, серьезно глядя сверху вниз ей в глаза. — Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Честное слово, я не стану принуждать вас. Но вы причините себе и ребенку большой вред, если не захотите выслушать меня.
Линетт отвела взгляд, немного смутившись от того, как блестели его светлые, немного суровые глаза. Она не была такой бессердечной, чтобы отказаться просто переговорить с ним.
— Хорошо.
Она отошла и села на стул у окна. Гость остался стоять, сцепив за спиной руки. Лицо его казалось торжественным. Не отрывая глаз от своих рук, Линетт сказала:
— Я слушаю вас. Пожалуйста. Бентон подошел ближе, но не сел.
— Думаю, мисс Сандерс, вы знаете, какие глубокие чувства я испытываю к вам.
— Да, — Линетт выглядела обеспокоенной, — но…
— Нет, я не прошу вас отвечать мне взаимностью. Я этого не жду. Все в городе знали, что вы любили Хантера Тиррела. Но теперь его нет. Я уверен, что вы страдаете, и ваше сердце разрывается от горя.
Линетт кивнула, увидев, что он понимает ее чувства.
— Однако, к несчастью, вы сейчас очень нуждаетесь в помощи. Но Хантера нет здесь. Кто же еще мог бы помочь вам? Поэтому я вместо него предлагаю вам поддержку и прошу вас стать моей женой.
Линетт медленно покачала головой, но Конвей быстро продолжал:
— Позвольте мне сказать, что я предлагаю. Ваша матушка объяснила всю ситуацию. Я понимаю, что вам больно, неловко обсуждать подробности. Но важно, чтобы мы были в этом вопросе абсолюгно откровенны. Вы скоро станете матерью. Матерью ребенка Хантера Тиррела, но не можете выйти замуж за отца ребенка и не хотите отказаться от него. Вы не в состоянии предоставить достойное содержание малышу, и даже если бы могли, это было бы для вас тяжелой ношей и стало бы позором для всей вашей семьи… и для ребенка.
Линетт не удержалась и расплакалась.
— Я предлагаю себя в качестве отца для вашего малыша и буду растить его как своего собственного, дам свое имя, воспитаю. У меня есть капитал, мисс Сандерс. Я не собираюсь хвастать, но я состоятел-ьный человек и всегда умел зарабатывать деньги. Что бы ни случилось в это военное время, я уверен, что не потеряю своей способности. Я обеспечу вас и ваше дитя. Вы будете иметь все: материальный достаток, семейное положение, безопасность…
— Очень благородно с вашей стороны, мистер Конвей, — Линетт устало поднялась. — Но я не могу стать женой кого бы то ни было. Я… я люблю Хантера. И всегда буду…
— Я знаю, — голос его был добрым. — Я не жду, что вы полюбите меня и никогда не стану настаивать, чтобы… вы исполняли свои супружеские обязанности по отношению ко мне.
Линетт быстро подняла голову и ошарашенно уставилась на него. Он слегка улыбнулся.
— Я вижу, что вас удивил. Это понятно. Вы такая красивая девушка, любой может увлечься вами. Многие не отказались бы от такого преимущества, как женитьба на вас. Да, я люблю вас и никогда не сделаю ничего, что причинило бы вам боль, понимая, какой отвратительной вам кажется сейчас мысль о близости с другим мужчиной. Я не прошу от вас этого. У нас будут раздельные спальни, и я обещаю, что не стану заходить к вам. Со временем, когда горе немного утихнет, возможно, вы подарите мне такое право. Я надеюсь. Но если вы никогда не захотите, обещаю, что не буду требовать невозможного. Я слишком сильно люблю вас, чтобы принуждать или просить о том, что вам не нравится.
— Я… я совсем не знаю, что и ответить. Ваша доброта так велика…
Бентон подошел ближе, опустился на одно колено и взял ее руку в свои ладони. Взволнованным голосом он произнес:
— Разрешите заботиться о вас, Линетт. Это все, о чем я молю. Переложите на мои плечи ваши заботы, для вас непосильные. Позвольте мне опекать и оберегать вас, беспокоиться о вашем ребенке. Об этом я прошу и ничего не требую взамен. Примите только мою помощь.
Линетт заглянула в его светлые, полные любви и искренности глаза, затем снова перевела взгляд на свои руки. Она не хотела выходить замуж за Бентона Конвея. Но женщина больше не ощущала себя полноценной личностью, способной что-либо решать, внутри была черная пустота, жуткая пропасть, появившаяся, когда ее покинул Хантер ТирРел. Она не представляла, как будет переезжать в дом Бентона, как станет хозяйкой там. Все казалось абсурдным, нереальным. Единственная причина для согласия — это будущее ее малыша. «Но так и нужно», — напомнила она себе. Необходимо сделать это именно ради его будущего. Ей не придется делить с Конвеем постель, он достаточно ясно дал понять. Главное — ее присутствие в доме. Она предполагала, что он хочет видеть Линетт. хозяйкой в доме, может быть, матерью для его дочери. Конвей не просил любви или расположения, симпатии к нему. Она должна только делать вид, будто любит его, а физической близости не требовалось. Если бы не такое обещание, она ни за что не вышла бы за него, даже ради благополучия ребенка. Мысль о прикоснове-ниях другого мужчины была слишком невыносима. Но он этого не требовал.
Как можно отказаться от такого предложения? Зачем лишать своего ребенка таких благ?
Наконец, Линетт подняла глаза. — Хорошо, — тихо сказала она. — Я стану вашей женой.
