— Или он просто переехал в наш город совсем недавно, — закончил мои предположения Мельников.
— Или освободился из мест заключения, — я упрямо развивала свою идею. — А в паспорте по прописке какие-нибудь переезды отмечены?
— Судя по паспортным данным, он приехал из районного центра Волохово, пять лет назад. Ближе к вечеру я выясню еще кое-какие подробности по этому типу А пока не будем делать поспешных выводов, — Мельников остановил полет моей фантазии.
— Угу, только долго ждать нельзя, а то могут быть еще трупы.
— Почему?
— Да похоже, шеф всю команду удаляет с поля на штрафную площадку.
Мельников тихонько рассмеялся:
— У тебя случайно не было любовника — футболиста?
— А что это ты моей личной жизнью заинтересовался?
— Я удивляюсь, когда это ты успела приобщиться к спортивной терминологии.
— То ли еще будет, когда я пообщаюсь с юными поклонниками футбола из твоего списочка, — шутливо пояснила я.
— А зачем они тебе? — Андрей озадаченно и удивленно посмотрел на меня. — Что тебе даст, если ты узнаешь конкретно, кто толкнул Киселева. Ведь и так ясно, по чьему заказу его уложили. Всех участников той драки уже опрашивали, ничего нового они тебе не скажут.
— Опрашивали их в милиции, а в частной беседе люди более разговорчивы, даже иногда бывают очень болтливы…
— Все равно не понимаю, что это тебе даст. На заказчика через них не выйдешь, это глухой вариант, — глубокомысленно и с сомнением произнес Мельников.
— Знаешь, есть такая притча… На острове стояла тюрьма. Остров окружали рифы, и все, кто пытался сбежать, были стерты волнами о скалы в порошок. Один заключенный каждый день смотрел на рифы. Через несколько месяцев он заметил, что каждая девятая волна чуть выше остальных. Поэтому, откатываясь назад, она проходит выше над рифами, чем остальные. У него созрел план, и он был первым, кто смог преодолеть рифы. Так что пока я собираю все события в кучку, а потом посмотрю, какое из них заслуживает более пристального внимания, — я задумчиво замолчала.
Пока что все факты распадались на мелкие и разрозненные кусочки. Было такое ощущение, что на полшага впереди меня продвигался загадочный субъект, который устранял конкретные зацепки в этом деле.
Мельников вяло и равнодушно повел плечами:
— Ну как знаешь… У тебя свои задумки — действуй, — поощрительно подытожил он. — Свяжись со мной вечером, может быть, всплывет что-либо новенькое.
— Пока… — я повернула ключ зажигания. Да, может быть, Андрей прав. Что это я зациклилась на этих футбольных фанатах. Вероятнее всего, они не смогут вспомнить никаких новых деталей. Я поняла, что вяло настроена на встречу с ними. И причина этому — мое нетерпеливое желание посетить загадочный гараж, где обитал, или уже нет, интересующий меня человек. Но я взвешенно и расчетливо осознавала, что без хорошей подготовки или удачного плана появляться там не имеет смысла — можно спугнуть очень осторожного и хитрого противника. Что ж, я отогнала навязчивое и настойчивое желание, понимая, что это знакомство преждевременно.
Я развернула листок и, притормозив, решила определить, кто из болельщиков проживает поблизости. Хорошо, что список был коротенький — всего четыре человека, можно быстро управиться и заняться гражданкой Васильке.
Глава 10
Если верить теории Дарвина, то обезьяны зачем-то слезли с дерева. Со временем у них отвалился хвост, и они стали придумывать себе проблемы. Так появились люди, которые беспорядочно снуют и двигаются, выполняют массу бессмысленных телодвижений.
Самое главное, что все свои действия человек считает разумными и осознанными. Что ж, может быть, разум и мудрость — достойная компенсация за потерю хвоста и многих животных инстинктов.
К сожалению, люди постоянно снуют и занимаются своими делами, поэтому связаться или встретиться с нужным человеком бывает очень нелегко.
Из всего списка фанатов мне удалось застать только одного — прыщавого и крупного юношу. Он загромождал весь дверной проем. Шикарное тело по-домашнему было облачено в трико и футболку. На лице явно проступала простота, добродушие и отсутствие глубокомысленных переживаний.
— Олег, это вы? — вкрадчиво и задушевно поинтересовалась я.
— Да. А что? — он буркнул это без малейшей заинтересованности.
Я быстренько сообразила, что моей лицензией этого парня не пробьешь. Тут же на ходу прикинула, в каком образе лучше вызвать его на откровенный разговор. Что ж, попробуем жалость, крупные люди склонны к мягкотелости.
— Понимаешь, мой брат погиб в драке у стадиона, — я сразу сократила дистанцию, перейдя на дружеское «ты».
Он насторожился и набычился.
— А, ты об этом… Я уже в милиции все сказал. Меня в этой драке тоже помяли, — он собрался захлопнуть дверь.
Тут я вцепилась в его руки. Проникновенно, дрожащим голосом, со слезами на глазах стала говорить о своем горе. Я сама не ожидала от себя такой бурной и истеричной реакции. Мощное тело парня вяло отбрыкивалось и трепыхалось в моих руках. Я цепко ухватилась за него и вела дальнейшую психологическую атаку. Парень бубнил невнятно, что ничего не помнит и мало видел, пытаясь вырваться из моих хищных объятий.
Он делал это мягко и деликатно, видимо, отнесся с пониманием к моему горю и не применял свою богатырскую силу. Я поняла, что добродушие парня его ахиллесова пята, и воспользовалась его слабостью. В заключение наших танцующих телодвижений я сымитировала обморок, точно рассчитав, чтобы упасть внутрь квартиры, а не остаться за дверью. Парень с легким испугом поддержал меня, а я томным и слабым голосом попросила воды. Таким вот коварным и лживым способом я пробралась в квартиру свидетеля.
Усевшись на табуретку в кухне, я скромно взяла газетку и стала махать у своего лица.
— Вот, немного легче стало. Извини, у меня иногда бывает.
— Тебе лучше? — он вздохнул с облегчением и сел напротив меня.
— Знаешь, я ведь понимаю, что Вадик погиб случайно, но все равно не могу в это поверить… — я скорбно вздохнула.
— Да я действительно даже не видел этого парня. У нас там разборки были. Макс заказал одних нахалов проучить. Они давно нашу команду освистывают. Дурики какие-то, за своих не болеют…
Я прихлебывала воду и помалкивала, чтобы не перебить откровения преданного команде любителя футбола. Так-так, значит, кто-то заказал эту драку, она произошла неспонтанно.
— Уже сумерки были и народу толпа, всех не вспомнишь, — продолжал он оправдываться.
— И что же, Макс вам за это выпивку поставил? — я сказала это почти утвердительно, проверяя свою интуицию.
— Кому поставил… А я в больницу загремел, а потом еще в милиции парился, отвечал на дурацкие вопросы. Ну, не помню я того парня… — он хмуро закончил свои излияния.
