— Это имеет смысл. Но как вы собираетесь осуществить тотальное наблюдение за ночной жизнью порта в ближайшее время?
— Из здания, занимаемого вашей фирмой, видна большая часть порта, в том числе и контора Андерса.
— Правильно, — с пониманием согласился Дрэйк.
— Вряд ли кто-нибудь заподозрит вашего сторожа, если он будет совершать ночные обходы территории.
— Конечно нет. — Дрэйк поднялся. Он был заинтригован. — Считайте, что вы наняты на работу, Гришэм. С завтрашней ночи вы работаете на судостроительную компанию Бареттов.
Глава 20
— Я до сих пор не могу в это поверить! К концу сезона я стану графиней Гришэм! — Сэмми порхала по комнате, прижимая к груди Рэкки.
— Почему же вы не можете в это поверить, если долгие дни и недели только и думали, что об этом?! — ворчала Синтия.
— Синтия, ты меня не обманешь. Ты же рада за меня. Не притворяйся. А ты, Рэкки, тоже станешь Уортом. И мы будем жить мирно и счастливо.
— Удивительно оригинальная мысль.
— Может, и не особенно оригинальная. Когда же ты признаешься мне, что сама влюблена в Бойда Хайворда? — Синтия вспыхнула. — Ты мне не ответила.
— Тут и говорить не о чем.
— Я же знаю, что ты с ним встречалась. Я знаю, что ты ему небезразлична Он сам мне это сказал.
— Сам? Сказал вам?
— Да. И Бойд никогда не причинит тебе боли.
— Боль можно нанести ненамеренно. Но что он скажет, когда узнает, кто я, кем я была?
— Ему это прекрасно известно. Ты была жертвой. Дай ему возможность понять тебя. Потом оставь прошлое прошлому. — Сэмми взяла Синтию за руку: — Ты верный друг и благородный человек. Ты заслуживаешь счастья.
— А что если я не смогу сделать Бойда счастливым?
— Это ерунда, — сказала Сэмми и осеклась. — Ты… имеешь в виду в постели? Ты обеспокоена тем, что можешь не удовлетворить его?
Синтия отвернулась:
— Саманта, я не могу обсуждать такие вопросы.
— Мы должны обсудить их, Синтия. То, что хотел совершить над тобой богатый подлец, и то, что происходило у Энни, не имеет к тебе никакого отношения. С Бойдом все будет иначе.
— Откуда вы знаете?
— Потому что ваша близость с Бойдом основывается на любви, и ты почувствуешь то же самое, что чувствую я в объятиях Рема. Эта близость выше всяких сравнений. Ты сольешься с возлюбленным. Поверь мне.
— Бойд ведет себя как настоящий джентльмен. Я знаю, что он терпеливо ждет. Просто я еще не готова. Слишком мало времени прошло.
— Поговори с ним, Синтия. Ты не испугаешь его никакими откровениями. А потом позволь природе и времени делать свое дело.
— Когда же вы успели набраться мудрости? — с умилением спросила Синтия.
— Когда полюбила.
— Да… одна мысль о любви приводит меня в панику.
— В этом ты не одинока, — утешила подругу Саманта. — Сейчас под этой крышей находятся два человека, которые раньше испытывали очень похожие чувства. Мой брат, который относился к женщинам не иначе как к бесполезным болтушкам, теперь не знает, как угодить своей жене; Ремингтон из дамского угодника и соблазнителя превратился в благородного героя. Если бы не я и Алекс, они бы так и остались одинокими, непригодными к любви. Позволь Бойду стать для тебя таким же героем, каким Ремингтон стал для меня.
— Хорошо, Саманта, я постараюсь.
— И у вас все будет хорошо. А теперь займемся приготовлениями к ночи.
— О чем вы говорите, Саманта? Какими приготовлениями?
— Я попрошу тебя провести ночь в моей спальне Ты ляжешь на мою кровать лицом к стене и поплотнее укроешься одеялом, так чтобы Алекс, единственный человек, который навещает меня по вечерам, не узнала о том, что меня нет в спальне.
— А где же вы будете? — изумилась Синтия.
— Как где? В спальне Ремингтона, конечно.
— У… Ремингтона? — Синтия ушам своим не верила. — Неужели вы сошли с ума? Неужели вы собираетесь провести ночь с любовником в замке своего брата?
— Так делают во всех романах. К чему ждать до свадьбы? — Саманта усмехнулась. — Не могу же я лежать без сна в своей спальне, зная, что мужчина, который меня любит, делает то же самое в своей? — Глаза ее горели. Щеки полыхали восторженным румянцем. — Помоги мне, пожалуйста.
— Наверное, я тоже сумасшедшая. Что вы хотите, чтобы я сделала?
— Спасибо! — едва не повисла у нее на шее Сэмми. — Ничего, кроме того, что я уже сказала: ляг на мою кровать лицом к стене. Да… помоги мне, пожалуйста, надеть мою новую ночную сорочку.
Ремингтон был так же беспокоен, как Саманта.
Стоя в своей комнате лицом к окну, он обдумывал планы на завтрашний день. Слежка за негодяями начнется с завтрашней ночи и будет продолжаться до тех пор, пока они не будут пойманы. После этого для него начнется новая полоса в жизни.
Улыбаясь, он припомнил выражение лица Саманты, когда Дрэйк предложил им встать на колени и благословил их. На ее лице одновременно отразились радость, благодарность, любовь. Саманта обняла брата, Алекс, Смитти, Хамфри и еще пятерых или шестерых слуг, которые оказались поблизости. Потом она взглянула на возлюбленного, и он поцеловал ее.
Ремингтон начал медленно раздеваться. Два месяца, напомнил он себе, еще два долгих месяца.
Он был погружен в воспоминания о том, что случилось во время последней поездки по Гайд-парку, когда дверь тихонько скрипнула. Ремингтон инстинктивно потянулся за пистолетом и направил дуло его на дверь.
— Вряд ли следует целиться в меня, сэр. — Сэмми покрепче закрыла дверь за собой. — Уверяю вас, есть и получше возможность провести ночь.
— Саманта? — Ремингтон распахнул объятия. — Что ты здесь делаешь?
Сэмми быстро повернула ключ в замке и направилась к Ремингтону.
— Я хотела поинтересоваться вашим мнением насчет моей ночной сорочки. Она вам нравится?
Говорить Ремингтон не мог, здравомыслие тоже покинуло его. Сорочка была почти прозрачной, вырез был таким низким. Что соблазнительные груди были видны почти полностью. Ремингтон сжал кулаки, пытаясь обрести контроль над собой.
— Дорогая, но ведь мы в Аллоншире… Я думаю… — Саманта подошла к возлюбленному почти вплотную и прижалась к его груди.
— Я так соскучилась… — шептала она. — Я хочу по-настоящему отметить нашу помолвку…
Затем она отступила на шаг, скинула с себя сорочку и бросила себе под ноги.
— Давай же, Рем… Я хочу иметь кучу сероглазых детишек.
— С чистыми, доверчивыми сердцами и романтическими мечтами, — подхватил Ремингтон.
Больше они почти не разговаривали. Они любили друг друга.
