— Тогда разрешите вам помочь. — Офицер направился к экипажу.
По-видимому, план Эшфорда не срабатывал. Мгновенно приняв решение, Ноэль сбросила попону и поднялась на ноги.
— О, слава Богу! — задыхаясь, обратилась она к упитанному пожилому констеблю с отвисшими щеками, глядя на него с преувеличенной радостью и благодарностью. — Полицейский офицер! — Она поспешила выбраться из своего укрытия и спрыгнула на землю.
Едва ее ноги коснулись земли, она сбросила плащ и обратила гневный взгляд на Эшфорда, воззрившегося на нее с таким ужасом, будто он увидел привидение.
— Почему ты не сказал мне, что это констебль? Я прячусь, как преступник, измяла свой новый плащ, моля Бога, чтобы это не был какой-нибудь бандит, способный перерезать мне глотку, а ты, зная, что к нам приближается офицер полиции, молчал. Она не стала дожидаться его ответа, а поспешила подойти к констеблю и взяла его за рукав.
— О сэр, вы не представляете, какое облегчение я испытала, когда увидела вас! Этот дурень, чьей женой я имею несчастье быть, неспособный даже найти дверь нашей гостиной, отказался позвать нашего кучера, чтобы тот провез нас по городу. Он, видите ли, пожелал править сам! Но и этого мало! Он решил испробовать новую дорогу, когда мы выехали из дома наших друзей на Гросвэнор-сквер. — Ноэль и капризно передернула плечами: — И где же мы оказались? В этой чудовищной дыре, приюте воров и убийц! Я трижды просила его узнать у кого-нибудь, куда ехать, но вы ведь знаете, как упрямы мужчины! Они скорее умрут, чем покажут свою слабость! Мы кружили и кружили, пока не заблудились окончательно. А теперь у нашей бедной лошади еще камень застрял в Подкове. — Ноэль снова бросила уничтожающий взгляд на Эшфорда. Теперь он пришел в себя и нагнулся, чтобы осмотреть копыто лошади.
— Ну, ты его вытащил, болван? — взвизгнула она.
— Да, моя дорогая, — смиренно ответил Эшфорд. — Да я это сделал. Теперь все в порядке. — Он выпрямился и выбросил воображаемый камень на обочину дороги.
— Давно пора, — презрительно фыркнула Ноэль. Она снова повернулась к констеблю, подозрительное выражение на лице которого теперь сменилось сочувственным, но сочувствие его относилось не к Ноэль, а к Эшфорду.
— Если вы будете так добры и укажете моему недотепе-супругу, куда ехать, я буду у вас в неоплатном долгу. Надеюсь, тогда мы наконец доберемся домой.
— Да, мэм. — Констебль смотрел на нее с очевидным отвращением. — Буду рад вам услужить,
— Благодарю вас. — Круто повернувшись, Ноэль направилась к фаэтону и остановилась, ожидая, когда Эшфорд подаст ей руку. По тому, как он сжал ее ладонь, она поняла, что настроен он далеко не миролюбиво. Она демонстративно уселась в углу, в отдалении от него. При этом ногой незаметно затолкала маску и плащ подальше. Потом, чопорно сложив руки на коленях, она устремила взгляд на дорогу.
— Я бы не осудил вас, сэр, — услышала она шепот констебля, — если бы вы бросили ее здесь.
— Рад, что вы меня поняли, — ответил Эшфорд.
— О, я вас прекрасно понимаю. У меня дома осталась такая же особа — проклятие женатого человека. — Со вздохом похлопав Эшфорда по плечу, он предложил ему: — А теперь разрешите показать вам кратчайший путь до Уэст-Энда…
В фаэтоне, когда они остались одни, воцарилось долгое молчание. Ноэль тайком бросала взгляды на Эшфорда в надежде прочесть на его лице хотя бы тень благодарности. Но увы, его челюсти были сжаты так плотно, что она опасалась, что они вот-вот хрустнут и сломаются.
— Думаю, что опасность миновала, — отважилась она сказать, когда они проехали Ист-Энд и оказались в нескольких минутах езды от дома.
— Вот как? — проронил Эшфорд. — Я бы за это не поручился. По правде говоря, на твоем месте я опасался бы меня больше, чем всех воров и убийц Лондона, потому что я теперь способен на все. — Куда ты меня везешь? — Голос Ноэль дрогнул. — А что? Боишься, что я могу убить тебя, как убил леди Мэннеринг? — Он бросил на нее свирепый взгляд. — Или твой блестящий ум еще не дозрел до такой идеи?
— Дозрел, — заверила она его. — Но я тотчас же отбросила ее как абсурдную.
— О, неужели? Почему же? Я прекрасный наездник, и у меня было вполне достаточно времени, чтобы покинуть Маркхем, пока мои родители и их гости спали, добраться до Лондона, совершить кражу, убить несчастную женщину и вернуться, пока меня не хватились.
От язвительных слов Эшфорда у Ноэль поползли мурашки по спине, но не от страха. Она ни на секунду не заподозрила его. Нет, все дело было в его тоне, язвительном, полном ярости, и от звука его голоса ей стало не по себе.
— Но дело не только в том, что я сочла это практически невозможным. Я не допускаю мысли, что ты можешь убить человека, Эшфорд. Ты слишком благороден, чтобы лишить жизни живое существо. Поэтому не стоит язвить и корить меня за вмешательство в твои дела.
— Ах, вот как? Разве я язвил? Какое дерзкое предположение, принимая во внимание все, чему ты была свидетельницей сегодня ночью! Но скажи мне, если я столь достойный человек, как ты объяснишь все произошедшее за последние несколько часов?
— Объяснить это можешь только ты. — Она склонила голову, глядя ему в глаза. — По правде говоря, я жду от тебя объяснений.
— В таком случае ждать тебе осталось недолго. Ноэль подняла на него глаза и заметила, что они подъезжают к Бонд-стрит, в тупике которой был расположен дом Эшфорда.
— Мы едем к тебе?
Он ответил энергичным кивком.
— Но не стоит обольщаться. В доме нет слуг, и тебя будет некому спасти. Сегодня я их всех отпустил по вполне очевидной причине.
— Значит, мы будем одни? — Несмотря на их размолвку, Ноэль затрепетала от предвкушения.
— Да. — Эшфорд остановил перед воротами экипаж, выпрыгнул, чтобы открыть проезд, и приказал Ноэль: — Въезжай.
Она молча повиновалась и подождала, пока он закроет ворота и вернется на место.
— Итак, мы будем одни, — повторил он, погоняя лошадь и направляя ее по подъездной аллее к крыльцу. — Пока твой отец не обнаружит твое исчезновение и не явится сюда застрелить меня. Конечно, к этому времени я мог бы уже покончить с тобой.
— Довольно, Эшфорд. — Ноэль мягко положила руку ему на плечо.
И от этого прикосновения плотину прорвало. Завернув за угол, Эшфорд резко остановил экипаж. Он схватил Ноэль за плечи и чуть не стащил ее с сиденья.
— Что ты, черт возьми, здесь делаешь? — Его голос пронзил ее как клинок. — Что тебе взбрело в голову? Ты хотя бы представляешь себе это?.. — Он замолчал и с трудом перевел дух: — Черт тебя возьми! Сумасшедшая девчонка!
Он выпустил ее, но только затем, чтобы выпрыгнуть из экипажа, потом, схватив ее одной рукой, прижал к себе как вещь, обошел фаэтон, нагнулся, чтобы взять в другую руку маску и мешок с деньгами, и направился к двери. Открыв ее одним движением, он втолкнул Ноэль в холл и захлопнул за собой дверь.
