– Что?!
– Моника и не думала отправлять это письмо в Англию, Томас. Она собиралась отправить его с товарами Джорджа Холта, которые отгружались во Францию. Правда, это не сослужило бы ей хорошую службу. – Дэн коротко пересказал Томасу замысел Гамильтона, и тот побледнел.
– Дэн, я...
– Нет, – твердо покачал головой Дэн. – Не оскорбляй меня отрицанием своего участия и не унижай нас обоих признанием. Лучше ничего не говори.
На горле Томаса судорожно задергалось адамово яблоко.
– Полагаю, Монику вы арестовали, – с трудом проговорил он.
– Арестовали.
Томас снял со спинки стула свой плащ.
– Я готов идти, – тихо сказал он и со слезами на глазах посмотрел на Дэна. – Ты веришь, что я глубоко сожалею обо всем?
– Верю.
– Спасибо. – Томас удрученно покачал головой и направился к двери, но остановился. – Кажется, я даже испытываю какое-то облегчение. – Он провел по лицу дрожащей рукой. – Мне становилось все труднее оставаться наедине с собой.
– Понимаю.
Они молча дошли до конторы Гамильтона. Здесь Томас удержал Дэна.
– Окажи мне маленькую услугу, – попросил он. – Дай мне вынести одному это унижение.
– Хорошо, – кивнул Дэн и хотел уйти.
– Дэн!
Дэн задержался.
– Прислушайся к человеку, которого когда-то ты называл своим другом, – волнением проговорил Томас. – Иди домой и скажи Жаклин, что ты ее любишь. И потом считайте счастьем каждый прожитый день, каждый час своей жизни! И без конца благодарите судьбу за вашу встречу! – Он постучал в дверь кабинета Гамильтона, затем с грустной бравадой махнул Дэну рукой: – Au revoir, друг мой.
Услышав, как стукнула входная дверь, Джеки вскочила с дивана и побежала в холл.
– Дэн!
– Привет, котенок. – Он подхватил жену на руки и зарылся лицом в ее душистые волосы.
– Все в порядке? – прошептала она.
– Теперь – да. – Он откинулся назад, вглядываясь в ее сияющие синие глаза, в которых отражались его мечты и заключалась вся его жизнь. – Как отец? – тихо спросил он.
– Ничего, со временем папа оправится. – Она заботливо всматривалась в его лицо. – Очень было тяжело?
– Все позади. А это главное. – Он коснулся ее губ своими, вспоминая слова Томаса. – Жаклин, я люблю тебя!
Джеки счастливо улыбнулась:
– И я тебя очень люблю... на всю жизнь.
Глава 20
– По первоначальным отчетам Лэффи кажется, что разработанный Александром план противостояния мятежникам водочного бунта пока что осуществляется успешно, – сообщил Дэн, врываясь в кухню и читая первый параграф статьи Лэффи в номере от 30 октября.
– В самом деле? – Джеки хлопотала у стола, впервые пытаясь без помощи Греты приготовить пироги с клубникой.
– Да, в самом деле. – Дэн вернулся к чтению. По правде говоря, ему доставляло огромное удовольствие увидеть напечатанной новую статью Лэффи. Продление карьеры Лэффи стоило Дэну больших усилий. Во-первых, ему пришлось уговорить Гамильтона в качестве награды за храбрость Джеки сохранить в тайне ее работу и не вмешиваться в нее. Затем он заплатил значительную сумму молодому посыльному Джеки, чтобы он хранил молчание. Парень с радостью согласился и сразу же уволился, так что теперь Дэн сам еженедельно доставлял статьи Джеки в редакцию «Дженерал эдвертайзер». И наконец, Дэн лично заверил Бейча, что достоверность статей Лэффи остается прежней, несмотря на временное сотрудничество с министром Гамильтоном в течение нескольких недель, предшествовавших аресту Моники и Томаса. Лэффи всегда будет, с тайным сожалением сообщил Дэн Бейчу, стойким и последовательным республиканцем. И Бейч, который отлично знал о серьезном положении Дэна в обществе, с готовностью предоставил Лэффи возможность и дальше анонимно заниматься своей работой. И хотя Бейчу страшно хотелось узнать, откуда у Дэна сведения про таинственного и скрытного Джека Лэффи, он предпочел не задавать вопросов.
Оставалась угроза раскрытия личности Лэффи со стороны Моники и Томаса. Но Дэн перекрыл и эти возможности. Молчание Моники было обеспечено: будучи осужденной за измену, она была депортирована во Францию со строжайшим запретом въезда в Америку. Томаса также признали виновным, но благодаря заступничеству Александра приговорили всего к нескольким годам заключения. Дэн навестил Томаса в тюрьме, его интересовал единственный вопрос: как Томас поведет себя по отношению к Лэффи? Удивленный Томас поклялся, что не намерен связываться с Джеком Лэффи ни при каких обстоятельствах.
Таким образом, Лэффи снова вернулся к своей работе.
Опустив газету, Дэн с озорной усмешкой обратился к жене:
– Судя по этому отчету об экспедиции Гамильтона в западную Пенсильванию, можно подумать, что Лэффи просто обожает нашего министра финансов.
Джеки выпрямилась и уперла руки в талию:
– Лэффи только бесстрастно излагает события! А Гамильтон действительно показал себя блестящим человеком, как в качестве военного министра, так и министра финансов, поэтому заслуживает похвалы. Он командует сотнями солдат, но до сих пор не было произведено ни одного выстрела. Ясно, что мятежников напугала демонстрация сил военного ополчения.
– Ну а как же право фермеров протестовать против несправедливого закона? – поддразнил ее Дэн.
– Одно дело – право, а другое – гражданская война.
– Согласен. – Дэн снова стал читать статью и вдруг встревоженно воскликнул: – Черт побери, что это значит?
– Видно, ты читаешь тот параграф, который я дописала поздно вечером, так что ты не успел его прочитать перед тем, как отнести статью в редакцию? Где я пишу про ниспровержение Робеспьера и про возможное подписание Договора Джея?
– У тебя получается так, как будто Америка воспользовалась уязвимым положением Франции, чтобы укрепить наши связи с Англией!
– Ну и что? А разве не поэтому подписание Договора Джея кажется близким, несмотря на бескомпромиссное отношение Гренвилла? Франция может праздновать свободу... но она все равно не уверена в своем будущем. Разве не поэтому наше правительство решило, что для нас гораздо важнее укрепить связи с Англией?
– Жаклин! – Дэн в досаде отшвырнул газету.
– Главное – компромисс, муж мой, помнишь? – Джеки рассмеялась, защищаясь от нападения Дэна.
Он со вздохом обнял ее.
– Если бы я не любил тебя так сильно...
– А ты любишь! – Она закинула ему руки на плечи и звучно чмокнула в губы. – И я тебя!
Дэн прильнул к ее губам в страстном поцелуе, сожалея, что они уже договорились сегодня ехать в Гринхиллс.
