– Какой именно седан вас интересует? – любезно осведомился Дж. Т. – Могу предложить три модели «сигнатуры».
– Еще не решил, – ответил Леонард. – Хотелось бы попробовать разные и сравнить.
Себастьян не понимал, почему отец так зациклился на седанах. А когда они проходили между двумя рядами внедорожников, он вдруг остановился, словно подошвы прилипли к асфальту.
– Слушай, а почему бы тебе не попробовать «навигатор»?
Себастьян заглянул в шикарный салон, провел ладонью по сверкающей черной поверхности. Внезапно представил, как он сидит в такой машине и небрежно крутит ручку стереофонического приемника.
– Я предпочитаю седаны.
– Можно было бы добавить на обода хромированные бандажи. – Себастьян внезапно поддался приступу автомобильной лихорадки. Может, у них с отцом больше общего, чем кажется? – Или даже заказать решетку.
– Буду чувствовать себя по-дурацки. Как Пафф-Дэдди.
– Пафф-Дидди.
– Что-что?
– Да так, не обращай внимания. В «навигаторе» можно много чего перевезти.
Продолжая идти, Леонард покачал головой:
– Я не собираюсь ничего перевозить.
– Многие «навигаторы» оснащены прицепом со специальным крепежным устройством для перевозки тяжелых грузов, – компетентно и услужливо проинформировал Дж. Т. Уилсон.
Себастьян же не потрудился проинформировать собеседников, что на самом деле в машинах его интересует лишь скорость. Отец с сыном медленно шли вдоль ряда и, в конце концов, выбрали для пробы красивую золотистую горожанку.
– А все-таки, почему ты меняешь исправную машину через каждые пятьдесят тысяч? – поинтересовался Себастьян, едва они покинули торговую площадь.
– Амортизация и цена при встречной продаже, – лаконично объяснил Леонард. – Да и просто люблю новые игрушки.
Вон-младший никогда не задумывался об амортизации и мало интересовался цифрой пробега.
– Это понятно, – одобрительно заметил он.
– Еще бы.
Себастьян взглянул на отца, и оба улыбнулись. Как хорошо, что хоть в чем-то наметилось взаимопонимание.
Следующие полчаса они с упоением колесили по улицам, наслаждаясь спокойным, лишенным напряжения молчанием. Лишь время от времени тишину нарушал легкий, непринужденный разговор. Отец с сыном обсудили изменения в Бойсе, хотя последний раз Себастьян был в городе еще мальчиком. За эти годы население столицы штата Айдахо заметно увеличилось, жизнь стала оживленнее, да и сам город серьезно разросся. Однако одно примечательное здание осталось точно таким же, каким Себастьян его помнил: здание законодательного собрания штата. Построенное из песчаника, по форме оно в точности повторяло здание Капитолия в Вашингтоне. В детстве отец водил его сюда, и в памяти до сих пор сохранился сверкающий мрамором холл. А еще пушка, по которой Себастьян с наслаждением лазил. Но самое яркое впечатление здание производило ночью, когда загорался огромный золотой орел, парящий на вершине купола, на высоте двухсот восьми футов.
Как только вернулись в автосалон, Леонард мгновенно снова стал серьезным и заговорил о деле.
– Не знаю, – с сомнением покачал он головой. – Думаю, цену стоило бы снизить.
– Но я и так назвал оптимальную!
– У мистера Бона есть встречная продажа, – подал голос Себастьян, пытаясь поддержать старика. – Правда, отец?
Леонард повернулся и внимательно посмотрел на сына. А спустя десять минут они выехали со стоянки на старом «линкольне» с пробегом в пятьдесят тысяч миль и направились домой.
– Никогда не говори дилеру о встречной продаже, пока он сам не спросит. Мне уже почти удалось подвести его под нужную цену, – наставительно произнес Леонард, когда салон скрылся из зеркала заднего вида. – Возможно, ты что-то понимаешь в галстуках, но вот покупать машины точно не умеешь. – Он расстроено покачал головой. – Теперь придется объезжать этот магазин стороной. Удачной сделки здесь уже никогда не получится.
На этой грустной ноте взаимопонимание отца и сына оборвалось.
Вечером, после обеда, Леонард работал в саду. Закончив дела, посмотрел десятичасовые новости и стал готовиться ко сну. Себастьян извинился за медвежью услугу. Отец лишь улыбнулся и потрепал сына по плечу:
– А ты прости за то, что я слегка погорячился. Просто мы еще не успели привыкнуть друг к другу. Но ничего, все впереди.
Себастьян задумался. Действительно ли впереди что-то маячит? Удастся ли им с отцом когда-нибудь привыкнуть к общению? Что-то сомнительно. Оба старались изо всех сил, спешили друг другу навстречу. И все же что-то не пускало, тянуло в разные стороны. Сближение не могло, не должно было продвигаться с таким трудом.
Отец ушел в комнату, а Себастьян подошел к холодильнику и достал банку пива. Его жизнь осталась в Сиэтле, в кондоминиуме на Мерсер-плейс. В штате Вашингтон ждали дела и заботы. Немало собственных проблем, а вдобавок еще и поместье матери в Такоме. Кэрол прожила в нем почти двадцать лет, а теперь предстояло привести дом в порядок перед продажей – занятие не для слабонервных.
К тому времени как Себастьяну исполнилось десять, мать успела трижды выйти замуж и трижды развестись. Удивительно, но в каждый новый брак она вступала с самыми радужными надеждами. Снова и снова искренне верила в вечную крепость уз. Однако всякий раз новый муж не задерживался дольше, чем на год. А приятели – бой-френды – иссякали и того быстрее. После очередного разочарования Кэрол укладывала сына спать и долго-долго рыдала в подушку, пока не засыпала в изнеможении. А он лежал без сна и через тонкую стену слушал бесконечные жалобные всхлипы. А потом и сам начинал плакать. Слезы матери ранили, расстраивали и пугали его, заставляя чувствовать себя слабым и беспомощным.
Ко времени окончания Себастьяном школы они раз шесть сменили местожительства. Мать называла себя «консультантом по красоте», что на деле означало стрижку и укладку волос. Профессия позволяла без труда найти работу везде, куда бы они ни приезжали, и всякий раз сулила «новый старт». Ну а для Себастьяна эти переезды означали лишь новую школу, новых соседей и необходимость заводить новых, приятелей.
Тем летом, когда ему исполнилось шестнадцать, они приземлились в небольшом домике в Северной Такоме. Почему-то – может быть, наконец повзрослев или просто утомившись от бесконечных переездов – мать решила остаться здесь, на Одиннадцатой улице, навсегда. Да и от мужчин, наверное, она уже успела устать. Почти полностью прекратила знакомства и свидания, а всю освободившуюся энергию направила на благие цели: с горячим энтузиазмом принялась переоборудовать самую большую в доме комнату в парикмахерский салон своего имени – «Зал Кэрол». Установила два кресла с зеркалами, раковины, фены для укладки волос. В роли постоянной сотрудницы выступила Мирна, лучшая подруга Кэрол. Она без конца стригла, красила и занималась трудоемкими перманентными завивками.
