— Эллис, честное слово, я не нарочно… — предчувствуя очередную вспышку ярости, быстро заговорил Трэвор. — Я же не мог знать, в каком вагоне вы едете…
— Да разве от вас что-нибудь скроешь? — бросила Эллис, поднимая с перрона сумку. — Вы же просто всезнающий тип…
— Я вам помогу, — предложил Трэвор и взялся за ручку сумки. Его пальцы коснулись руки Эллис, и девушка с такой силой вырвала у Трэвора сумку, что тот тут чуть было не свалился на перрон.
— Единственное, чем вы можете мне помочь, — оставить меня в покое, — прошипела Эллис, затаскивая сумку в поезд. — По крайней мере, на то время, пока мы с вами не работаем.
— Ваша коллега? — раздался за спиной Эллис голос проводника. — Сочувствую…
Это еще кому надо посочувствовать, фыркнула она про себя и быстро пошла по вагону, чтобы не слышать, что будет врать проводнику изобретательный Трэвор.
Два часа Эллис просидела в гордом одиночестве, рассматривая огни большого города, мелькающие за стеклом. Как ни странно, попутчиков у нее не оказалось — проводник сообщил ей, что в это время года люди не очень-то рвутся в маленькие города. В родной городок Эллис обычно выбиралась зимой или ранней весной, когда снег еще лежал на холмах серой линялой шапкой, а люди ходили с такими лицами, как будто только-только начали приходить в себя после комы. Как ни странно, Эллис любила это неприглядное время года. Ей нравилась слякоть, нравилось тусклое солнце, редко просвечивающее сквозь густые серые облака. Оно было для нее чем-то вроде предвкушения сказки, счастливого конца. Эллис знала, что рано или поздно зима уползет в свое логово, уступив место журчанью ручьев, первым листочкам, обласканным солнечными лучами, посветлевшим лицам людей, расколдованных весной.
Отец всегда радовался ее приезду, как ребенок. Наплевав на свои болезни, он заставлял себя выбираться из кресла и неуклюже пытался ухаживать за взрослой дочерью, не забывая при этом жаловаться на сиделку мисс Арчетт, которую Эллис наняла сразу, как только приняла решение уехать из города.
Мысли об отце окончательно повергли ее в уныние. Чтобы немного развеяться, Эллис решила заглянуть в ресторан. Эллис совершенно не хотелось есть, но желание быть причастной к обыкновенной человеческой жизни гнало ее туда, где она могла хотя бы вообразить, что не одинока.
Вытащив из сумки кошелек, Эллис сняла влажный плащ, в котором просидела все два часа, и вышла из купе. В ресторане было всего четыре посетителя, но присутствие даже этих четверых немного подняло Эллис настроение. Мягкий свет ламп, уютный столик, белоснежные салфетки… Гораздо лучше, чем темное купе и огни, мельтешащие в такт мрачным мыслям.
Эллис быстро проглядела меню и заказала бокал глинтвейна — он напомнил ей о Конни. Правда, глинтвейн, сваренный Конни, был гораздо вкуснее. Здесь глинтвейн подавали с забавно изогнутой трубочкой, по которой бордовая жидкость струилась, словно кровь по артерии.
— Значит, вам все-таки надоело сидеть в купе, — раздался над ухом Эллис знакомый голос.
Она вздрогнула и подняла голову.
Похоже, Трэвор следит за каждым ее шагом…
Впрочем, несмотря на сиюминутное раздражение, Эллис почувствовала, что сейчас рада даже его присутствию. К тому же он довольно мило улыбался ей и вроде бы не собирался нахальничать.
— Надоело сидеть в одиночестве, — призналась Эллис. — У меня не оказалось попутчиков.
— Вы что, собирались с ними болтать? — недоверчиво улыбнулся Трэвор. — Это на вас не похоже.
— Не собиралась. Просто… иногда хочется побыть с людьми. С вами такого не бывает?
— Не обращал внимания, — пожал плечами Трэвор и покосился на пустой стул, стоящий напротив Эллис. — Мне даже страшно у вас спрашивать…
— Хотите присесть? — Эллис кивнула. — Садитесь.
— О, каких успехов я добился… — с шутливой торжественностью произнес Трэвор, присаживаясь за столик. — Вы не ругаетесь, не гоните меня, не обзываете гнусным шантажистом.
— Все это я вам обещаю, если вы будете вести себя в своей обычной манере, — мрачно сообщила Эллис. — Или говорить о деле — сейчас мне меньше всего хочется об этом думать. Кстати, что вы там наврали про меня проводнику?
— О-ох… — вздохнул Трэвор. — Лучше я промолчу, а то вы точно выполните свое обещание.
— Да ладно вам, выкладывайте, — улыбнулась Эллис. — Спишем это на ваши прошлые «заслуги».
— Я сказал… — Трэвор раскрыл меню и принялся внимательно читать каждую строчку.
— Ну? — напомнила о себе Эллис.
— Я сказал… — пробормотал Трэвор, не отрываясь от меню.
— Что за дурная привычка вечно тянуть с ответом? — не выдержав, спросила Эллис.
— Знаете, это срабатывает, когда человеку не очень-то интересно получить ответ на свой вопрос, — не отрывая глаз от странички, ответил Трэвор. — Бывает, что люди спрашивают о чем-то просто так, лишь бы спросить. Терпеть этого не могу. Если тебе не хочется знать, как у меня дела, зачем тогда интересоваться? А бывает, что это помогает сбить человека с толку, оттянуть время…
— И какой же случай у меня?
— Не первый. Да и, пожалуй, не второй, — сообщил Трэвор, оторвавшись наконец от меню. — Вы всегда хотите получить ответ на свой вопрос. И вас очень сложно сбить с толку.
— Да вы — психолог, — улыбнулась польщенная Эллис. — Так что там с проводником?
— Ну вот… — делано огорчился Трэвор. — А я-то надеялся, что парочка комплиментов заставит вас позабыть об этом дурацком эпизоде… Я, конечно, отвечу, но помните — вы обещали не злиться. — Эллис кивнула, потягивая из трубочки глинтвейн. — Я сказал ему, что вы — любовь всей моей жизни. Что вы бросили меня и собрались сбежать в другой город. Но я, как настоящий романтический герой, поехал следом за вами. Проводник чуть не расплакался от умиления.
— Надеюсь, вы шутите? — обескураженно покосилась на него Эллис.
— Серьезен, как пулеметная очередь.
— Но зачем?
— А что бы я ему еще сказал?
— Придумали бы что-нибудь, менее несуразное.
— Менее романтичное, вы хотите сказать…
— Неважно, — пробормотала Эллис, — что-нибудь другое.
— Какая разница? Я все равно бы ему соврал. Конечно, я мог бы сказать, что вы — моя вредная коллега, с которой я волею судеб оказался в одном поезде и в одном вагоне. Что вы терпеть меня не можете, потому что метите на мое место. Но зачем? Я рассказал ему красивую сказку, которой он был тронут, как ребенок. Может быть, потом он будет пересказывать ее своим приятелям и говорить: «Представьте, такое бывает». Кому от этого плохо?
Эллис посмотрела на Трэвора с недоумением.
— Вы хотите сказать, что врать надо красиво? — резюмировала она.
— Вам бы критику писать, — усмехнулся Трэвор. — Четко, лаконично, просто… Но вы ошибаетесь. Я имел в виду, что людям нужно давать то, чего они хотят. А они очень редко хотят услышать что-то правдоподобное. Сказка впечатляет их гораздо сильнее реальной истории…
