Глаза Лиз наполнились слезами. Это душераздирающее зрелище не тронуло только Лесли, который все то время, что наблюдал за Лиз, едва сдерживался, чтобы не расхохотаться и не вызвать очередной приступ гнева у этой сумасшедшей девчонки.
— Лиз, честное слово, — принялся оправдываться Ральф, которого ужасно задело то, что всех их эта наивная девушка считает редкостными чудовищами, — мы вам плохого не хотим. Я чувствую себя виноватым, понимаете? Поэтому и пытаюсь вам помочь. Если вы перестанете сопротивляться, вам же будет лучше. Впрочем, — добавил он, заметив, что в глазах Лиз промелькнуло что-то, похожее на доверие, — если вы не верите нам, то можете уходить. Я никого никогда не задерживал силой.
— Это уж точно… — еле слышно пробормотала Джемми.
Лиз вздохнула и вяло кивнула головой, что, по всей видимости, свидетельствовало о ее покорности.
— Присядьте за стол, — предложил ей Ральф. — Сейчас вы спокойно поужинаете, а я поговорю с доктором Эштоном и решу, что нам делать дальше. — Вы согласны?
Лиз снова кивнула.
— Вот и прекрасно. Пойдемте в мой кабинет, Фрэнсис… Мы скоро вернемся, — добавил он, обращаясь к гостям.
Когда Ральф и доктор Эштон удалились, Лиз присела за стол и оглядела гостей виноватым взглядом. Ей явно было стыдно за то, что она сделала.
Джемми попыталась замять неловкую паузу и спросила у Лиз, где та живет.
— У тетки на ферме, — коротко ответила Лиз. — Но я там уже не живу. Я сбежала.
— Сбежали? — удивленно вскинулась на нее Джемми. — Но почему?
— Колотила меня ведьма старая, вот почему. И деньги все отбирала, что я зарабатывала. Я думала, она хоть на братишку их тратить будет, так нет, карга себе хахаля завела и на мои денежки его поила. А ей ведь уже седьмой десяток скоро стукнет, поседела вся — она моей матери старше лет на тридцать. Папашин брат на ней женился, когда ей уже пятьдесят стукнуло. Тетка-то богатая была, а он все ее деньги промотал и сам сгинул…
— Какая печальная история, — едва сдерживая улыбку, отозвался Лесли. — И что же, у тебя больше никого нет?
— Никогошеньки, — кивнула Лиз. — Папаша с мамашей померли давно. Папашу в пьяной драке прибили, а мамашу докторишки ваши залечили до смерти.
— А чем она болела? — поинтересовалась Джемми.
— У нее это самое… язва была. Проводная.
— Может, прободная? — уточнил Лесли.
— Может, и прободная, — кивнула Лиз. — Только язвы-то никакой и не было, когда мать к докторишкам поехала. Она вообще к ним приехала зуб лечить. А они у нее язву откопали, прописали какие-то страшные пилюли и диету. Так вот от этих пилюль и диеты она и загнулась, — печально вздохнула Лиз.
— Какой ужас, — покачала головой Джемми.
— Мистер Ральф, как я понимаю, присоединится к ужину позже, — вмешалась миссис Пабл. — Поэтому я подам все сейчас, пока горячее. Да и девочка, наверное, голодна… — добавила она.
Лиз отрицательно покачала головой, но блеск, появившийся в ее глазах при слове «ужин», не укрылся от проницательной миссис Пабл.
— Поешьте, Лиз, — мягко предложила она. — Я уверена, вам станет намного лучше.
Лиз послушно кивнула, и, когда принесли еду, она набросилась на нее с жадностью собачонки, которую заперли в доме на несколько дней, забыв насыпать в миску корма.
Джемми не могла проглотить и кусочка, наблюдая за Лиз, которая смела вначале салат, потом два куска мясного рулета, за которым последовало две порции овощного рагу и семь «фирменных» пирожков миссис Пабл, которые вечно критиковал Ральф.
— Вот что называют волчьим аппетитом, — прокомментировал Лесли, которого это зрелище тоже впечатлило, но не столько, чтобы он не смог поесть.
— Вкуснотища… — улыбнулась Лиз, откинувшись на спинку стула. — Спасибочки вам большущее… Вот это я понимаю — настоящая еда, а не то, чем нас тетка кормила.
— А что вы ели у своей тети? — поинтересовалась миссис Пабл, довольная тем, что гостья изъявила такой восторг по поводу ее стряпни.
— Бобы, — коротко ответила Лиз.
— И все? — опешила миссис Пабл.
— Ну да. Брали тушеные бобы, заворачивали их в пресные лепешки и ели. Да, забыла… На Рождество тетка давала нам по куску яблочного пирога. Только от него потом в животе весь день шкворчало. Да и подгорал он у нее каждый раз… Но все равно было вкусно. Хотя, конечно, по сравнению с вашими пирожками, ее пирог — настоящее дерьмо.
— Спасибо, — улыбнулась миссис Пабл.
Ральф и доктор Эштон вскоре вернулись и присоединились к ужину.
— Ну как, тебе уже лучше? — поинтересовался Ральф у Лиз.
— Спасибочки большущее. А то я думала, ноги протяну. Три дня не ела… — произнесла Лиз и осеклась. Собравшиеся окинули ее таким взглядом, что ей стало неловко. — Да ничего, — поспешила добавить она, — я и не такие голодовки выдерживала. Как-то раз тетка меня в подвал запихнула, так я там целую неделю только на воде сидела…
— О господи… — прошептала Джемми. — Никогда не думала, что такое бывает. А я ворчала на свою тетю, думая, что она слишком строго меня наказывает, лишая на день прогулки…
— Лучше уж в подвале неделю без еды, чем битой быть… — глубокомысленно изрекла Лиз. — Ну, вообще-то, засиделась я у вас, пора и честь знать.
Она поднялась из-за стола и, отодвинув стул, поковыляла к двери.
За столом воцарилось молчание. Все ждали, что скажет Ральф. Миссис Пабл выразительно покосилась на хозяина, и в ее взгляде явственно читалось, что она окончательно потеряет к Ральфу уважение, если тот выгонит из дома эту бедную девочку.
— Лиз, куда же вы пойдете? — осторожно спросил ее Ральф. — Я поговорил с доктором. Вы еще не вполне здоровы…
— Ничего, на улице оклемаюсь, — обернулась к нему Лиз. — Нынче тепло, заночую где-нибудь. А завтра снова поеду в парк, фиалочек насобираю…
— Не думаю, что это хорошая идея, — нахмурился Ральф. — Во всяком случае, я буду чувствовать себя виноватым, если вы уйдете из моего дома, окончательно не поправившись.
— Нам, кажется, нужен был садовник… — напомнила миссис Пабл.
— Лиз, а вы умеете ухаживать за цветами?
Опечаленное личико Лиз мгновенно просияло.
— Да я у тетки все грядки обихаживала. И капусту, и зелень, и бобы. И даже в кукурузном поле…
— За цветами… — остановил ее Ральф.
— Я научусь… — пробормотала Лиз и тяжело сглотнула. — Будут ваши цветочки так обихожены, как вам и не снилось…
— Хорошо, — сдался Ральф, покосившись на миссис Пабл так, словно она была хозяйкой в доме, а он всего лишь подчинялся ее воле. — С цветами разберемся потом. А сейчас тебе нужно немного подлечиться. Только, уж пожалуйста, больше не прыгай на доктора Эштона с вилкой…
