— Зовите меня просто Лесли, — с невозмутимой улыбкой ответил мой «адвокат». — Возможно. Но если отбросить в сторону все родственные связи и говорить по существу, я, признаться, нашел критику мистера Крампа…
— Кампа, — поморщился Майлс.
— Крампа, если мы говорим о ваших критических статьях. Так вот, я нашел критику мистера Смайлса Крампа довольно субъективной. В ней слишком много сарказма и слов не по существу. Иронизируя над романами Кэролайн, мистер Крамп забывает подкрепить свою критику примерами. Он сыплет общими фразами, но не приводит в доказательство своей правоты никаких существенных аргументов. Все аргументы мистера Смайлса — его собственное мнение и вкус.
Сесилии и Мэгги пришлось прикусить язычки. Подобные споры не были коньком этих дам, привыкших перемывать косточки женам соседских фермеров. Вот если бы речь шла об урожае или о ценах на кукурузу и яблоки, тогда Сесилия и Мэгги трещали бы без умолку.
Однако мой дорогой кузен не собирался проигрывать какому-то выскочке. Критика была его епархией, в которую Лесли не имел права совать свой нос. Подозреваю, что Майлс стал критиком именно потому, что, уж простите за тавтологию, никому не придет в голову критиковать критика.
— Может, вы плохо помните содержание моих статей, Лесли, — снисходительно улыбнулся он моему другу. — Я нередко цитировал целые абзацы из романов Кэролайн и ее, если так можно выразиться, сестер по перу. И эти строки ярче всяких слов подтверждали мою правоту…
Бог знает, чем бы окончился этот спор, если бы дядя Брэд не поднялся из-за стола и не предложил выпить за бабушку Агату.
— И правда, — поддержала брата Сесилия. — Ведь мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать романы нашей Кэролайн. — Она покосилась на меня так, будто я первая заговорила о себе и привлекла внимание к собственной персоне. — Мы собрались в этом доме, чтобы помянуть нашу дорогую и всеми любимую Агату…
В нотариальную контору я отправилась только из-за Лесли. Он заявил, что я единственный человек, которому могло прийти в голову не явиться на оглашение завещания богатой бабки.
— Даже если Агата ничего тебе не оставила, — сказал мне Лесли, — все, что ты потеряешь, это полчаса на посещение конторы. Неужели тебе даже не любопытно, как старушка распорядилась своим имуществом? К тому же нотариусы и адвокаты довольно любопытные персонажи. Вдруг ты найдешь для себя что-то интересное? Тебе ведь нужно вдохновение — ты сама говорила, что никак не можешь сесть за новую книгу.
— Ну хорошо, — сдалась я и с надеждой посмотрела на Лесли. — А ты не составишь мне компанию?
— Учись обходиться без меня, малышка, — улыбнулся мне Лесли. — Не ровен час я женюсь — и что ты тогда будешь делать?
— Ты женишься?! — расхохоталась я. — Звучит так же смешно, как если бы я сказала, что иду на свидание. Нет, Лесли, брак не наша стихия. Придумай другую отговорку.
— Если серьезно, то у меня тоже некоторые трудности. Моя троюродная сестра, которая живет в Миннеаполисе, разводится с мужем. От мужа сестрица имеет дочь. Мою троюродную племянницу зовут, кажется, Энджи. Так вот, моя дорогая родственница не придумала ничего лучше, как на время развода отправить эту самую Энджи ко мне. Психолог убедил ее в том, что разговоры о разводе могут нанести ее дочери непоправимую травму, а ближе меня никого не нашлось. Я и рад был бы придумать какую-нибудь отговорку, но в голову ничего не пришло. Так что теперь мы с тобой товарищи по несчастью. Ты ищешь домработницу, а я — няню.
— И сколько у тебя будет гостить племянница?
— Месяц-другой, пока все не уляжется.
— И сколько ей лет?
— Кажется, девять. Я помню ее еще маленькой девочкой, точнее вечно пищащим кульком. Кэрол, я понятия не имею, как вести себя с детьми. Представляешь, в каком положении я оказался?
— Сочувствую, — искренне поддержала я Лесли. — Это куда хуже, чем завтракать подгоревшими тостами и пить переваренный кофе.
В адвокатскую контору я пришла одновременно с Мэгги Даффин и Сесилией. Обе были в строгих черных платьях. У Мэгги, привыкшей носить короткие юбки, платье доставало до пят. Впрочем, на этой эффектной блондинке даже самый нелепый наряд сидел бы исключительно хорошо. На ее фоне я всегда выглядела особенно непривлекательной. Впрочем, я давно перестала огорчаться по этому поводу.
Кроме Мэгги и Сесилии в контору пришел дядя Брэд, Майлс и старая подруга Агаты — одна из фермерских жен. Мы расселись в просторном кабинете, несколько сумрачном из-за темно-бардовых гардин, наполовину закрывших окна, за которыми виднелось унылое серое небо. Все торжественно молчали, ожидая, когда же нотариус вскроет заветный конверт.
Нотариус не собирался томить нас ожиданием и, разрезав большой конверт, произнес:
— Итак, господа, я оглашаю волю покойной Агаты Камп. — Развернув лист, вполне соответствовавший размеру конверта, он начал читать: — «Дорогие мои родные и близкие, томящиеся в ожидании своей участи! Вначале я хотела составить обыкновенное завещание, которое обычно и составляют в таких случаях. Но, хорошенько подумав, решила поступить иначе. Может быть, вы поблагодарите меня за это, а может быть, проклянете — этого я никогда не узнаю. В любом случае я уже не изменю своего решения.
Все свое хозяйство и дом (за исключением того, что будет оговорено далее) я оставляю моей дочери, Сесилии Шелли, в девичестве Камп, в благодарность за то, что долгие годы она терпела мой скверный характер. Своему сыну, Брэду Кампу, я завещаю участок хорошей и плодородной земли, которую купила специально для него. Продать ее или заняться фермерским хозяйством — дело его самого. Также я оставляю Брэду некоторую сумму, которой ему хватит на то, чтобы построить в Адамсе приличный дом, впрочем деньгами, как и землей, он может воспользоваться по своему усмотрению. Своей дорогой подруге, Маделайн Смит, я оставляю часы с кукушкой и шкатулку с украшениями, которые ей так нравились.
Теперь о вас, дорогие мои внуки. При жизни вы доставили своей бабке не так уж много радостей, так попробуйте хотя бы после смерти оправдать ее надежды. Все мои сбережения, отложенные для вас, будут разделены между вами поровну. Однако для того, чтобы получить эту сумму, вам всем придется выполнить мои условия.
Маргарет Даффин, в девичестве Камп, моя внучка, которая всегда терпеть не могла детей и не желала ими обзаводиться, должна будет устроиться няней в первое же место, куда ее пожелают взять, и проработать там целый месяц.
Майлс Камп, мой внук, известный в литературном мире как критик Смайлс Крамп, чьи разгромные статьи направлены против писательниц любовных и детективных романов, должен за один месяц написать детектив, который при этом вызовет хотя бы один положительный отклик.
Кэролайн Камп, моя внучка, писательница детективов, должна будет, подобно своим вымышленным героиням, раскрыть одно преступление, совершенное в Рочестере или в Адамсе. Кроме денег — независимо от вышеозначенного условия — я, выполняя просьбу ее покойного деда, Доуэлла Кампа, оставляю Кэролайн домик, который так любила ее прабабка Элайза Камп.
