В это утро в роли будильника выступал телефонный звонок.
Арсений услышал его сквозь сон, но проснулся не сразу, а начал снимать трубку во сне. Долго удивлялся, почему это трубка все звонит, если он уже снял ее с базы, и почему в ответ на его «Алло» телефон продолжает издавать свои противные трели.
Ему даже приснилось, что он открыл входную дверь и, разозлившись, выбросил телефонную трубку на лестничную клетку. Но она все равно продолжала звонить.
Пришлось проснуться – другого выхода не было.
Он открыл глаза, увидел себя, сидящего в кресле. Увидел напротив спящую Майю и сразу вспомнил про тот самый сгусток тепла, который ощутил вчера, засыпая, в глубине грудной клетки.
Интересно, он до сих пор там?
Телефон продолжал надрывно звонить, но разобраться в себе было важнее.
Теплый комок внутри оставался. Все на том же, на прежнем месте, и температура у комка была примерно такой же, что и вчера вечером.
Значит, все в порядке. Теперь можно и телефонную трубку снять.
Он поднялся с кресла, едва не застонав от боли, – руки и ноги затекли, шею нещадно ломило. Сломя голову помчался в прихожую и, конечно же, не заметил на полу подноса с остывшим чаем, который вчера посчитал лишним отнести на кухню или хотя бы поставить повыше, куда-нибудь на журнальный столик. Поднос с чаем подскочил на месте и перевернулся. Чашки, ударившись одна о другую, повалились в разные стороны и образовали два отдельных озера.
Крекеры хрустнули под ногами.
Но самое обидное было то, что телефон в этот момент как раз перестал звонить.
Как будто конечной целью звонившего были именно эти злосчастные разрушения, а вовсе не разговор с абонентом.
– Твою мать! – выругался Арсений, швырнув трубку на базу. – Ну что же это, дождаться не могли, что ли?!
Глядя на моментально впитавшиеся в поверхность ковра темно-коричневые озерца, припорошенные поземкой из крекерной крошки, он прислушивался к звукам, доносящимся из гостиной.
Конечно же, он ее разбудил! Вот черт, и какой идиот придумал телефоны?
Крошки от крекера оказались ужасно колючими, наступать на них было неприятно и даже немного больно. Чертыхаясь, он принялся отряхивать ступни, подпрыгивая на одной ноге.
Вот такого, прыгающего на одной ноге, взлохмаченного и дико злого, и застала Арсения в прихожей Майя.
«Все, – обреченно подумал он, едва увидев выражение ее лица. – Все, это – конец. Если у нее еще и оставались какие-то сомнения в моей невменяемости, то теперь они окончательно исчезли».
Он подумал о том, что она сейчас наверняка рассердится на него и уйдет, и даже успел заранее обидеться на нее из-за этого. Поэтому смотрел хмуро и исподлобья, продолжая, назло себе и ей, смахивать крошки с голой ступни, с трудом удерживая равновесие.
– Что это вы тут делаете? – спросила она, сонно щурясь, но без особого удивления.
Наверное, уже привыкла к его странностям.
– Очищаю ноги от крекера! – честно сообщил Арсений и поменял ноги.
– А откуда на ваших ногах крекер? – все так же серьезно и немного растерянно поинтересовалась она.
«Не проснулась еще, наверное», – подумал Арсений, чувствуя, как зашевелился внутри теплый комок.
Он старался не смотреть на нее. Слегка помятые, розовые ото сна щеки, ясные детские глаза и выбившиеся из тугой косы волнистые пряди волос – все это было выше его сил. Приходилось все энергичнее шлепать себя по пяткам, изображая усердие, чтобы, не дай Бог, не подойти и не сгрести ее в охапку…
Хоть на секунду – чтобы узнать, как она пахнет, когда просыпается.
Обнять и уткнуться носом в теплый завиток черных волос, коснуться щекой того места на шее, где едва заметно пульсирует тонкая голубая жилка.
Эта мысль почти сводила его с ума.
– Я наступил на него, когда бежал к телефону. Он лежал на полу.
– А почему он лежал на полу? – удивилась Майя.
– Потому что… Потому что я его туда положил! – отрапортовал Арсений, ощущая, как внутри разрастается желание провалиться сквозь землю. Или – раствориться в воздухе. Не важно, что именно, главное – исчезнуть.
– Понятно, – сказала Майя.
И по голосу было понятно, что совершенно ничего ей не понятно…
Арсений наконец закончил процедуру и теперь стоял уже на двух ногах, как нормальный человек, и хмурился, продолжая на себя злиться.
– Я вас разбудил, да?
– О Господи! – Она вдруг всплеснула рукам. – Так это что же получается? Я заснула? И так и проспала до утра?
– Так и проспали. До утра, – подтвердил Арсений.
– А почему же… Почему же вы меня не разбудили?
– Потому что…
Он не знал, что сказать в ответ. В самом деле, не станешь же излагать ей сейчас свою теорию о счастье, не будешь рассказывать, что вчера вечером у него внутри поселился мурлыкающий теплый котенок…
Хочется, но – нельзя.
– Потому что не смог, – честно сказал Арсений, заранее зная, что она его не поймет.
Так и вышло. Она удивленно взметнула вверх брови:
– Как это – не смог?
– А вот так это, – терпеливо объяснил Арсений. – Не смог – и все. Как ни пытался.
– А как вы… пытались?
– А по-всякому пытался! И за руки вас дергал, и за ноги… И за плечи тряс… И в ухо кричал, и даже холодной водой вас обливал! Все без толку! Пришлось смириться и накрыть вас пледом, чтобы вы не замерзли…
– Вот как, – улыбнулась Майя. – Ну, тогда извините меня, что я такая непробудная соня…
Кажется, она на него не злилась. И это было чертовски здорово. Уже больше не хотелось проваливаться сквозь землю, а хотелось, наоборот, оставаться на этой земле как можно дольше, при условии, что остаток жизни он проведет вот в этом коридоре, рядом с этой девушкой, глядя в ее заспанные смеющиеся глаза и слушая слегка хрипловатый, как будто простуженный голос.
Он кивнул в ответ, давая понять, что принимает извинения.
– А сколько же… Сколько же сейчас времени?
– Понятия не имею, – честно ответил Арсений. – Я сам только что проснулся, как видите. И у меня такое ощущение… Черт, у меня такое ощущение, что я опоздал на работу…
Он только сейчас об этом подумал. Мысленно удивился – как это могло с ним такое случиться? – и добавил задумчиво:
– Часов девять, наверное…
– Девять?! О Господи, я опоздала… Я безнадежно опоздала! – почти отчаянно вздохнула она.
– Мы с вами товарищи по несчастью, – сделал вывод Арсений, слегка удивляясь, но ни капли не расстраиваясь фактом собственного опоздания. Имеет право, в конце концов, за шесть лет работы руководитель фирмы хоть один раз проспать? Имеет, однозначно. Тем более что причина вполне уважительная… – А вы куда опоздали, если не секрет?
