– Нет, – ответила она серьезно после долгой паузы.
Чертыхнувшись, он оборвал связь и выключил трубку.
Холодный ветер ударил в лицо, налетев исподтишка и заставив собой захлебнуться.
Все было плохо. Чертовски плохо. Так плохо, что хуже не бывает.
И что было делать дальше – непонятно.
Конечно, можно было попытаться забыть про мертвеца в квартире. Про кровь на полу и на кресле, про топор, который он зарыл в лесопосадках, про лопату, навечно похороненную в придорожной траншее. Можно было попытаться внушить себе, что все это теперь никакого отношения к нему не имеет.
Только как быть с этим чертовым спортивным костюмом, который постирали и повесили совершенно чистым на балкон и который к утру, не успев до конца просохнуть, оказался совершенно не выстиранным? Откуда они взялись, эти пятна крови, если вчера вечером их не было? Что за бред, что за мистика такая, что за фильм ужасов? Или это приключение с мертвецом в квартире таким образом подействовало на его голову, что теперь она у него стала совсем больная? И сегодня утром на балконе у него просто случилась обыкновенная галлюцинация?
– Нет, – сказал он вслух и вздрогнул от неожиданности, испугавшись своего голоса.
Никакая это была не галлюцинация. Они на самом деле были, эти пятна крови. Те самые, вчерашние. И костюм был тот же самый, с голубым ручным швом в глубине проймы.
Несколько раз чиркнув зажигалкой, он попытался прикурить сигарету. Ветер пробирался в сложенные ладони и каждый раз гасил пламя, словно забавляясь этой игрой. После четвертой неудачной попытки Евгений выругался и отшвырнул зажигалку в сторону. Она быстро покатилась по серому асфальту, подпрыгнула и нырнула в лужу, засверкав в воде серебристым солнечным зайчиком.
Это была дорогая, фирменная зажигалка, подарок от коллектива на прошлый день рождения.
Да и черт бы с ней! Курить хотелось невыносимо. Он вышел на дорогу и хотел было остановить проходящего мимо средних лет мужика в темной спортивной куртке, чтобы попросить огонька. И сделал уже шаг навстречу, но в последний момент вдруг испуганно отшатнулся, поняв, что мужик, хоть и моложе, как две капли похож на Слизня.
Тот же высокий, блестящий от пота лоб, те же кустистые брови с прожилками седины. Обвислые щеки и узкий рот со слегка опущенными вниз уголками. Сходство было настолько поразительным, что Евгений застыл на месте, вжав голову в плечи, словно ожидая удара.
Мужик, подозрительно покосившись, прошел мимо.
Когда Евгений смог наконец обернуться, то увидел вдалеке лишь его быстро удаляющийся силуэт.
Снова потекла вниз по виску тяжелая капля пота. И руки стали влажными, а сердце захлебывалось в груди, не выдерживая собственного сумасшедшего ритма.
«Я схожу с ума», – тупо подумал он, растягивая губы в кривой усмешке.
Сопротивляться безумию не хотелось. Представив себе его в виде теплой волны, которая медленно накроет его, унося с собой в какой-то иной мир, лишенный тревог и волнений, свойственных здравомыслящему человеку, он даже почувствовал некоторое облегчение – впервые за те несколько часов, что минули с того момента, как начался весь этот кошмар.
Только бы это случилось быстрее.
Он так и стоял под козырьком офисного входа, на ветру, совершенно забыв о том, что просто вышел позвонить, что ему давным-давно пора вернуться в кабинет, к своим чертежам – до тех пор, пока выскочившая на улицу стайка девчонок из маркетингового отдела не нарушила его приятного и теплого уединения с собственным безумием.
– Зажигалки не найдется, Евгений Владимирович?
Наверное, целую минуту он соображал, кто же такой Евгений Владимирович и что, собственно, нужно от него трем молоденьким сотрудницам.
Наконец понял, отрицательно махнул в ответ головой и скрылся за дверью, оставив девушек в некотором недоумении. Быстро поднявшись по лестнице на второй этаж, остановился на несколько секунд, чтобы хоть немного прийти в себя прежде, чем показаться на глаза и без того подозрительно настроенным коллегам по работе.
По всей видимости, «прийти в себя» ему не удалось. Повстречавшаяся в полутемном коридоре бухгалтерша Дарья Протасова, увидев его, остановилась и с недоумевающей жалостью в голосе спросила:
– Жень, ты чего это бледный какой? Болеешь, что ли?
– Болею, – кивнул он, второй раз соглашаясь с предложенной отговоркой.
Хотя, если разобраться, ведь так оно и было.
Просто болезнь у него была совершенно иная, ничего общего не имеющая с той, которую заподозрила у него женская половина коллектива.
Лицо мужика, так сильно похожего на лицо мертвого соседа, еще долго стояло перед глазами.
Может, это сходство ему померещилось. А может, было оно на самом деле – ведь на свете живет великое множество двойников, и, наверное, нет ничего особенного в том, что именно сегодня, именно ему повстречался двойник убитого в гостиной Слизня.
Или все-таки есть?
Страх не отпускал, свернувшись тугим комком где-то внутри грудной клетки. Страх был тяжелым и холодным, как большой одинокий камень с шершавой поверхностью и заостренной верхушкой.
Верхушка камня и упиралась в горло и почти лишала возможности дышать.
Почему-то в этот момент ему вдруг вспомнилось детство. Первый день в школе, девчонка с двумя тугими косами, перехваченными пышными белыми бантами. Увидев, как она упала, споткнувшись о порог на входе, он тогда очень сильно испугался. А поняв, что девчонка, если не разговаривает и не открывает глаза, могла умереть, испугался еще сильнее. Этот испуг длился недолго – от силы, может быть, минуту, а потом его сменила бурная радость, стоило девчонке открыть глаза, которые под стеклами очков с толстыми линзами выглядели просто огромными.
Первая любовь – Ленка Лисичкина. Сколько же лет прошло с тех пор и сколько всего было пережито! А почему-то до сих пор при одном только воспоминании о том эпизоде двадцатидвухлетней давности в душе просыпается нежность.
Задумчиво повертев в руках телефонную трубку, Евгений решил, что нужно ей позвонить. Всерьез не рассчитывая на профессиональную помощь – слишком глубоко уже, кажется, захлестнула его волна безумия, – он понял, что Ленка, наверное, единственный на свете человек, которому он сможет сейчас рассказать обо всем, что с ним случилось. Ничего не скрывая и не опасаясь, что Ленка ему не поверит.
Выговориться было необходимо. Поняв, что у него есть такая возможность, Евгений вдруг испугался, что сейчас, позвонив, не застанет Ленку дома. Или, если застанет, услышит в ответ, что она не может с ним встретиться сегодня, а может только, например, завтра или послезавтра.
Да завтра он просто не доживет, а о более отдаленном будущем даже и думать не стоит.
Он долго искал ее номер в телефонной книге и успел снова испугаться, что по какой-то досадной случайности запись не сохранилась. Но потом все же вздохнул облегченно, отыскав среди множества других ненужных номеров тот самый, обозначенный двумя заглавными буквами «Л», единственный из всех, который сейчас для него был чертовски важен.
