Это значило, что невидимая игра, которую затеял кто-то у него за спиной, продолжалась. Цель по-прежнему была непонятной, а средства ее достижения – по меньшей мере странными.
Ему снова стало страшно. Как будто он оказался у края пропасти и навалилась вдруг темнота, непроницаемая и густая, затмив собой очертания окружающего мира. И нужно было сделать шаг наугад, зная, что этот шаг в темноте может оказаться последним.
Охрипшим голосом он попросил у следователя сигарету. Выйдя в подъезд, долго чиркал зажигалкой, пытаясь поймать узкое пламя, задуваемое ветром из приоткрытой оконной рамы. Неприятное ощущение, будто кто-то невидимый стоит у него за спиной, пристально наблюдая за его действиями, читая, как по-написанному, его мысли, не отпускало – напротив, становилось еще сильнее. Быстрыми и глубокими затяжками он в считанные секунды уничтожил сигарету до самого фильтра, обжигая губы и почти задыхаясь.
Этот кошмар не закончится никогда.
Этот покойник сведет его за собой в могилу, дай только срок. Он отомстит ему за те побои в подъезде так, что мало не покажется. Он заставит его задохнуться от собственного бессилия. Он будет преследовать его уже после смерти до тех пор, пока Евгений окончательно не сдастся. И если они встретятся в раю – он и там от него не отстанет. Лучше уж ад, чем такое соседство.
Евгений мрачно усмехнулся и попытался вытянуть из истлевшей сигареты еще хоть одну затяжку.
– Гражданин сосед. – Послышавшийся из приоткрытой коридорной двери голос усатого следователя вывел его из задумчивости. – Что же вы здесь все курите? Мне паспортные данные ваши нужны, а вы все курите и курите. Есть паспорт у вас с собой?
– С собой нет, – слабо соображая, что от него требуется, откликнулся Евгений, отбрасывая в сторону дымящийся окурок. – Паспорт дома.
– Так сходите и принесите, будьте любезны, – нетерпеливо попросил следователь, провожая глазами окурок, от которого остался один только фильтр с почерневшим ободком сгоревшей бумаги. И добавил зачем-то: – Врачи рекомендует выкуривать сигарету не больше, чем на две трети. Чем ближе к фильтру, тем выше концентрация вредных веществ.
– Врачи вообще не рекомендуют курить сигареты, – сухо уточнил Евгений, внезапно почувствовав, что следователь ему неприятен. Какое-то колючее высокомерие сквозило в его прищуренном взгляде, какая-то непробиваемая и агрессивная уверенность в собственной правоте, свойственная недалеким людям. А может быть, это разрастающийся внутри страх и предчувствие неотвратимой беды сказывались таким образом на его восприятии. Сейчас даже стены подъезда казались ему враждебными.
Быстро поднявшись вверх, Евгений отыскал в кармане ключи, по дороге рассуждая, на сколько еще времени затянется процедура составления протокола. Паспорт вот уже несколько дней лежал у него в рабочем портфеле, с тех самых пор, как он забрал его из бухгалтерии после оформления каких-то индивидуальных налоговых документов. Портфель еще со вчерашнего вечера продолжал стоять в коридоре возле стены.
Снова позабыв разуться, он прошел с ним на кухню, положил на стол, щелкнул замками и открыл крышку, припоминая, что паспорт должен находиться в самом низу, под разными папками с документами и чертежами. Открыл – и почувствовал, как откуда-то из глубины поднимается сдавленный стон, похожий на стон зверя, за несколько секунд до конца услышавшего свист пули у себя за спиной. Стон выплеснулся наружу, несмотря на то что Евгений стиснул зубы, пытаясь ему помешать.
Часы на браслете из белого металла лежали в углу, слегка придавленные краем тяжелой картонной папки. Сначала Евгений увидел только самый краешек браслета. Уже догадываясь обо всем, он подцепил этот краешек, потянул за него и понял, что не ошибся. Часы были те самые. Теперь они лежали кверху циферблатом, и секундная стрелка как ни в чем не бывало тихонько двигалась по кругу под поцарапанным стеклом. Часы по-прежнему исправно работали, несмотря на то что давным-давно должны уже были остановиться, потому что были механическими и требовали ручной заводки.
В первую секунду, услышав тиканье часов, он подумал почему-то именно об этом. Кто-то завел их, и сделал это не просто так. Это был знак, какой-то неведомый символ, означающий то ли продолжение, то ли близкий конец игры. Наступление скорого финала. Ждать оставалось недолго – видимо, до тех пор, пока часы не остановятся. Знать бы только, когда это случится и сколько времени у него осталось.
Или отсчитывающая время на циферблате секундная стрелка означала что-то другое?… Но что?
Задумчиво протянув руку, Евгений достал часы из портфеля и положил их на ладонь, ощутив кожей холодок белого металла.
Этот ход с часами выглядел не менее странным, чем все остальные ходы в этой игре, которую Евгений вел вслепую. Он выглядел не просто странным, а абсолютно нелепым, потому что определенно раскрывал карты человека, ведущего игру. Теперь по крайней мере стало абсолютно ясно, что человек этот – один из тех, что накануне обсуждали достоинства и недостатки декоративных балконов в проекте жилого дома у него в кабинете. Это было очевидно, потому что именно там, в кабинете, его портфель оставался какое-то время без присмотра. Если не считать прихожую Ленки Лисичкиной, в которой портфель одиноко простоял часа полтора.
Но в прихожую Ленки Лисичкиной не входил никто посторонний.
Как, впрочем, и в его собственную прихожую.
Оставался только рабочий кабинет. Единственное место, где можно было легко осуществить этот фокус с часами ближе к концу рабочего дня, справедливо понадеявшись на то, что в это время он уже не станет копаться в портфеле в поисках каких-то бумаг и, значит, не обнаружит сюрприза раньше положенного времени. Зная, что он никогда не курит в кабинете. Все было просто и легко, как дважды два. Непонятна была только цель. Зачем кому-то понадобилось пробираться в квартиру убитого, снимать браслет с часами с его руки, заводить их и потом тайком подкладывать эти часы Евгению в портфель?
Непонятно. Необъяснимо. Нелогично.
Рассчитывать на то, что часы каким-то образом попадутся на глаза представителю следственных органов, было бы по меньшей мере глупо. Никто не знал, что Евгению придется быть понятым в квартире с обнаруженным мертвецом. Это вышло случайно, просто потому, что именно в это время у него, как назло, кончились сигареты. Если бы не сигареты – он не вышел бы из дома, не столкнулся бы на лестнице с участковым. А главное – в любом случае, как бы ни сложилась ситуация, не было практически никаких шансов на то, что часы в его портфеле увидит кто-то посторонний. Тем более участковый или следователь. И о прибытии следственных органов, кстати, тоже никто не знал заранее. Никто, кроме соседа в тапочках, который первым забил тревогу, заподозрив неладное. Кроме него – ни одна живая душа…
«Нет, – подумал Евгений, продолжая как завороженный смотреть на секундную стрелку, бегущую по кругу черного циферблата. – Нет, меня не так-то просто сбить с толку… Глупо даже на это надеяться…»
Какая-то другая, новая и важная, мысль мелькнула на задворках сознания и исчезла, не успев оформиться. За спиной раздался голос – знакомый, но в то же время показавшийся чужим.
