— Может, и правда поискать в магазинах?
— Ой, не знаю. В «Детский мир» я вчера заходила. Мне с десяток разных медведей на выбор предложили, но они все или белые, или коричневые, а один был красный… Красного она не хочет…
— Дин, ты ее балуешь.
Диана нахмурилась:
— Что значит — балуешь? Я ее люблю просто, вот и все.
— Ну тогда можно еще в каком-нибудь магазине посмотреть… Есть ведь еще детские магазины. Если хочешь, я поезжу завтра по всем детским магазинам. А еще можно в Интернете посмотреть… Хотя они вовремя доставить не успеют…
— В Интернете Мур уже смотрел. Всей сайты облазил.
— И что?
— Только белые, коричневые и серые. И еще один был… Не помню, или оранжевый, или желтый…
— Кошмар. У них что, совсем фантазия не работает? Неужели никто не догадался сделать зеленого медведя с одним розовым, а другим голубым ухом?
— Медведь не зеленый, а розовый, — поправила Диана. — Ты все перепутал. Это у него ухо зеленое, а сам он розовый! Ну что ты, Иван, в самом деле!
— Извини…
Она улыбалась. Выскоблив тарелку, встала и принялась мыть посуду. Иван не успел даже как следует воспротивиться — она очень быстро покончила со своей грязной тарелкой и грязной вилкой.
— Хватит возмущаться, лучше убери все это в шкаф. И кстати, твоя мама скоро придет?
— Минут через сорок, я думаю… Не раньше… Дин, ты останешься?
— В смысле?
— В смысле, ночевать у меня останешься?
— С ума сошел. А Танька?
— Давай я за ней съезжу, — с готовностью отозвался Иван. — У нас одна комната все равно свободная, там и диван есть…
— С ума сошел, — повторила Диана. — Нет, я не останусь.
— Я тут без тебя сойду с ума.
— Ты уже сошел, — напомнила Диана. — Так что не переживай. Два раза с одного ума не сходят… Ум — это тебе не вагон в поезде и не подножка троллейбусная.
— Философствуешь еще…
— А почему бы мне не философствовать? Я сытая и довольная, чем еще заняться? — Она рассмеялась, притянула к себе Ивана, поцеловала его в лоб, в щеки, в глаза и в кончик носа и сказала: — Ах ты, Иван мой хороший…
За эти короткие поцелуи и волшебные слова он сразу простил ей ее упрямство и даже почти примирился с тем, что еще какое-то время ему придется просыпаться по утрам в одинокой постели.
В этот момент раздался звонок в дверь. Диана нахмурилась и спросила тревожно:
— Ты меня обманывал? Сказал ведь, через сорок минут… Специально сказал, да?
— Нет, Динка, это не мама, — секунду подумав, ответил Иван. — Мама не может так рано. У нее концерт только пять минут назад закончился. Что она, по-твоему, на крыльях прилетела?
Звонок повторился, на этот раз более настойчиво.
— Твоя мама — певица?
— Почему певица? Она просто на концерт ходила, я ей билеты взял, на Жанну Бичевскую… Слушай, я пойду посмотрю, кто там…
Она вдруг схватила его за руку. Он обернулся и с удивлением заметил в ее глазах испуг.
— Иван… Не ходи… — пробормотала она, стискивая его пальцы.
— Да что с тобой?
— Не знаю… Сама не знаю… Предчувствие какое-то нехорошее… Знаешь, Лора иногда про меня говорит, что я вообще не человек, а одно сплошное предчувствие… Вот и сейчас я опять не человек как будто… Кто это может быть?
— Да чего ты испугалась? Может, соседка… Наверняка соседка. Тетя Вера. Она заходит иногда к маме вечером. Не бойся, она не страшная…
Он притянул ее к себе, поцеловал в щеку. Звонок повторился, и Иван пошел открывать дверь, бросив на ходу:
— Не бойся. Ты, Динка, как маленькая…
— Иван, — беспомощно пробормотала она вслед и опустилась на табуретку.
В дверь на самом деле звонила соседка — тетя Вера, как и предполагал Иван. Он хотел было уже объяснить тете Вере, что мамы нет дома, что придет она не раньше чем минут через сорок, но, как выяснилось, тетя Вера пришла совсем не в гости. У тети Веры просто случилось домашнее стихийное бедствие.
— Ванечка, родной, помоги. У меня трубу прорвало, вода горячая хлещет, а Иллариона нету, в обед еще к Сашке уехал, внуков навестить… Может, попробуешь что-нибудь сделать? Сама-то я ничего в этих трубах и кранах не понимаю… Я там пока ведро поставила. Но оно уж больно быстро наполняется…
— Конечно, теть Вер. Конечно помогу. Сейчас спущусь. Вы… Вы идите, а я сейчас мигом к вам спущусь, ладно?
Тетя Вера кивнула и заспешила вниз по ступенькам. Иван вернулся к Диане — она по-прежнему сидела на табуретке и была белее белого.
— Я же говорил, соседка.
— Соседка, — беспомощно пролепетала она. Подняла тоскливые глаза. В ее взгляде, в каждом движении сквозила какая-то странная обреченность. — О господи, не понимаю… Я ужасно чего-то испугалась. Сама не знаю…
Он опустился на колени и долго целовал и гладил ее руки — до тех пор, пока она окончательно не пришла в себя. Тетя Вера внизу боролась с потоком воды из трубы, но это было не важно. Гораздо важнее было успокоить Диану. И только тогда, когда она вздохнула и сказала:
— Кажется, прошло… — он объяснил, в чем дело.
— Я сейчас спущусь к ней, попробую воду перекрыть, если у них, конечно, краны не сорвало. Пять минут. Ну или семь, не больше. Будешь скучать?
— Буду.
— Пойдем, я тебе включу телевизор. Или музыку, если хочешь. Или свои детские фотографии дам посмотреть.
Она кивнула:
— И музыку, и телевизор, и фотографии… Только я все равно скучать буду…
Он взял ее за руку и отвел в комнату. Усадил в кресло, достал из шкафа альбом с фотографиями, включил проигрыватель с традиционным джазом и вручил пульт от телевизора:
— Держи. Будет совсем скучно — стучи по батарее. Я услышу и сразу прибегу. Ладно?
Она снова кивнула, Иван поцеловал ее и помчался вниз спасать соседку от потопа.
С краном пришлось туго — он оказался ржавым и почти не двигался с места, а разводного ключа у тети Веры не оказалось. Иван провозился с краном не пять и не семь минут, а все десять. Все это время прислушивался — Диана по батарее не стучала, значит, пока не сильно соскучилась.
Перекрыв наконец горячую воду и выслушав благодарности тети Веры, Иван вымыл в ванной руки холодной водой и распрощался. Взлетел вверх по ступенькам, распахнул дверь, услышал тихий и хрипловатый голос Билли Холидей и вдруг понял, что за эти несчастные десять минут соскучился по Диане так, будто не видел ее целую вечность…
