По дороге мы почти не разговаривали — мне заводить беседу пока не хотелось, а у Мишки это просто не получалось, хотя, надо отдать ему должное, он старался. Поскольку избыток оригинальности не был достоинством моего кавалера, то он, соответственно, начал разговор с более чем традиционной темы — погоды. Однако я не поддержала его порыва, отделавшись общими фразами. Одним словом, беседа не клеилась.
Наконец, мы подъехали к ресторану, который я по его просьбе выбрала. Это был «Кинг пэлас», который славился своей безупречной на фоне остальных заведений репутацией и заоблачными расценками. Но если мой выбор Мишке и не понравился, то по крайней мере виду он не подал. Когда мы подъехали к сверкающему входу в ресторан, он снова кинулся открывать передо мной дверцу автомобиля, как будто опасаясь, как бы я не сделала это сама. Вообще парень, на мой взгляд, отличался излишней суетливостью.
Мы прошли в банкетный зал, оформленный в классическом стиле, и сели за столик в дальнем углу, откуда весь ресторан был виден как на ладони. Не знаю почему, но мне вдруг почудилось, будто кто-то наблюдает за нами. Однако, оглядев всех посетителей, благо их было немного, я не заметила никого знакомого или подозрительного. Наверное, просто показалось…
— Миша, ты здесь часто бываешь? — на всякий случай спросила я, и полученный ответ меня отнюдь не успокоил.
Рестораном, оказывается, правил близкий друг его дядюшки, и Мишка по этой причине был здесь завсегдатаем. Впрочем, меня такой поворот не особенно расстроил, поскольку ресторан, несмотря ни на что, оказался хорошим, заказанные блюда выглядели восхитительно, и вообще все было бы великолепно… если бы прошло мое ощущение, что за нами все-таки кто-то наблюдает.
Но ощущение не исчезало, а, наоборот, росло и развивалось. В конце концов оно материализовалось в лице мрачного типа, нагло усевшегося за столик, который находился ближе всех к нашему. Столик был зарезервирован, о чем свидетельствовала табличка, и подошедший официант, очевидно, вежливо сообщил об этом типу. Однако тот не проникся и, не отрывая от нас тяжелого взгляда, мрачного, как и он сам, что-то процедил сквозь зубы, отчего официант сначала растерялся, а потом смиренно отошел.
Мне все это чрезвычайно не нравилось, но изменить ситуацию я никак не могла. Основная проблема заключалась в моем неведении относительно того, кто является объектом внимания мрачного типа — Мишка или все-таки я. Так и не решив ничего как следует, я попыталась забыть об угрюмом наблюдателе и, окинув на всякий случай его свирепым взглядом, принялась активно резать бифштекс. Параллельно я вела разговор с Мишкой, которого парень за соседним столиком, похоже, не особенно тревожил.
— Слушай, ты его случайно не знаешь? Почему он на тебя так вылупился?
— Да фигня. Не обращай внимания. Это, типа, конкурент.
Мишка выглядел спокойным и даже равнодушным. Его настроение передалось постепенно и мне, и понемногу тип за соседним столиком перестал меня раздражать. Впоследствии я отчаянно корила себя за это. Но в тот момент действительно никаких сильных отрицательных предчувствий у меня не возникло.
Мишка налегал на коньяк и под его влиянием становился все более и более наглым. Сначала он схватил мою руку и стал ее мять в своих огромных ладонях, потом перешел к ногам, начав их яростно оглаживать. Бутылка с коньяком становилась все более пустой, а Мишкина наглость росла пропорционально ее опустению. Решив наконец, что «клиент созрел» и можно переходить к радикальной беседе, я стала расспрашивать Мишку о работе.
— Мишка! Веди себя прилично! — Когда его хамские домогательства меня достали, я решила не церемониться. — Давай-ка лучше поговорим. Или ты уже не в состоянии?
— Че это не в состоянии… очень даже. Кисонька, слушай, какая ты красивая. Поедем ко мне?
— Ага. Сейчас, только оленей запряжем и поедем. Ты лучше мне скажи, как это ты можешь быть заместителем директора серьезной фирмы и так гнусно напиваться? Вот, наверное, дядька твой так не пьет…
— Еще как пьет. Да у него ни одна сделка без этого не обходится. Только в офисе каждую пятницу попойки, а еще и на неделе «стрелы» с клиентами бывают.
— Да уж, повезло его жене…
— Он с женой уж лет двадцать как развелся. Щас с одной телкой живет, она ему в дочери годится.
— А дети у него есть?
— Сын есть, брателло мой двоюродный, только они не общались долго. Щас, правда, опять стали.
— Он, наверное, тоже в фирме трудится?
— Не-е. Юрка его к себе устраивать не хочет. Да он и сам не пойдет. Гордый. Придурок, в общем.
Придя к такому безапелляционному выводу, Мишка опрокинул еще одну рюмку коньяка. Надо сказать, весьма кстати, а то в ходе задушевной беседы он что-то вдруг стал трезветь, а это меня не слишком устраивало.
— А ты, значит, у нас второе лицо в компании, — произнесла я, глядя на побагровевшую физиономию Мишки и стараясь придать себе восхищенный вид. — Чем на службе-то занимаешься?
— Ну это… С клиентами встречаюсь, всякие сделки заключаю. Нужных людей дядьке привожу. С пацанами вопросы улаживаю. Бизнес, девочка моя, штука непростая, — он перешел на полупокровительственный тон. — Иногда, бывает, и в морду дадут, и на бабки разведут. Вот ты, например, кто такая?
— Это в каком смысле?
— Ну, в смысле, стоит-то кто за тобой? Не сама же ты бабки заработала, которые тебе спустить неймется?
— Вот те раз! А я не думала, что ты в курсе насчет меня!
— Как же, не в курсе! Юрка мне про тебя все уши прожужжал. Говорит, не знаю, что с ней делать. Вроде протеже Сандалова, но он, сволочь, не подтверждает. Вот дядька мой и мается. Не знает, то ли ему и правда этим магазином чертовым заниматься, то ли нет… И так дел куча, а тут еще и это…
Досада на физиономии Мишки была вполне искренней, из чего можно было заключить, что заместителем директора он был назначен не зря. За родное дело и правда болеет, хотя роль его в делах фирмы явно невысока. Наверное, Тищенко не склонен шибко доверять своему легкомысленному племяннику.
Что же касается моего клиента Сандалова, то его влиятельность с каждым днем представлялась все большей и большей. Вот и Мишка говорит: приказал Виктор Георгиевич сделать так, а не иначе, и Юрий Родионович ему возражать и не подумал. Как-то странно… А может, меня просто водят за нос, и на самом деле Тищенко ничего не стоит послать Сандалова подальше, а заодно и меня, начихать на открытие магазина и спокойно заниматься своими делами? Не исключено, что меня подозревают, поэтому и не дают от ворот поворот, пытаясь выяснить, какие факты мне известны. Если так, то ребят ждет разочарование: мое расследование пока еще не сдвинулось с мертвой точки.
Я скосила обиженную физиономию и сказала:
— Слушай, а вам с дядькой случайно не приходило в голову отказаться открывать этот «чертов магазин», как ты его называешь? Если у вас на самом деле дел по горло, то я уж не думаю, чтобы Виктор Георгиевич не проникся.
