Мы встретились в областном следственном изоляторе, куда я приехала встретиться с Виталием. После посещения ресторана у меня появилось ощущение, будто я узнала какой-то важный факт. Но пока напряжение мозговых извилин ни к чему не привело, и я по-прежнему не могла понять, в чем дело. Полагая, что свидание с Виталием в чем-то мне поможет, я отправилась его устраивать.
Глядя на сидящего передо мной мальчишку, я отметила его спокойствие. Как будто обвинение для Виталия — все равно что для слона дробина. Либо парень еще не осознал серьезности своего положения, либо свято верил в могущество мамочки. Второе было более вероятно, поскольку он не выразил абсолютно никакого удивления по поводу моего прихода, из чего следовало, что его мать успела обо мне поведать.
— Виталий, — сразу приступила я к делу, — ты пил в тот вечер вместе с остальными?
Он стал рассказывать обстоятельно, стараясь не упустить ничего важного, но с тем же спокойствием. Судя по его словам, поначалу он наотрез отказывался пить, ссылаясь на то, что был за рулем. Когда же они остались вдвоем с Игорем, то разговор зашел о великом чувстве — о мужской дружбе, и Игорь уговорил его выпить немного.
— И сколько вы выпили?
— Да граммов по сто, наверное, не больше. Хлопнули, посидели, за жизнь побазарили, а потом я пошел на смену караула. Только в коридор вышел, и мне так плохо стало… Голова закружилась, ноги как ватные, все плывет. Будто я не две рюмки выпил, а бутылку. На стул какой-то сел и вырубился. Больше ничего не помню. Когда очнулся, то уже около туалета был с пистолетом в руках, а Игорь меня по щекам хлопал.
— Игорь тебе мог что-нибудь подсыпать в водку?
Виталий глянул на меня озадаченно. Так, будто раньше об этом не думал. Интересно, он действительно наивен или все-таки притворяется?
— Ну, возможность-то у него такая была. Но только зачем ему? Он парень классный, за меня перед Сандаловым ручался, да и вообще… Я не знаю, конечно. Может, его кто и купил…
— Что значит «купил»? Знаешь что-нибудь?
— Да как сказать… В ресторане вместе с Сандаловым один мужик бухал, у которого тот клиентов переманил. Так я слышал, как он по телефону с кем-то базарил. Я, говорит, только что деньги большие потерял. А потом помолчал и добавил: «Ну, давай я его убью». Вроде несерьезно сказал, а с другой стороны — кто его знает.
— Ну и как зовут этого конкурента?
— Юрий Родионович зовут. А фамилия Тищенко. Он вроде и не конкурент Сандалову, они, по-моему, совладельцы. Тищенко руководит фирмой, которая от «Арарата» отпочковалась. Но она теперь так обороты набрала, что скоро сандаловскую шарашку за пояс заткнет. Вот и идет между ними негласная конкуренция. Фактически Тищенко Сандалову подчиняется, а по правде у него у самого денег уйма. А с этой сделкой Сандалов его здорово кинул. Но тому вроде выступать нельзя, Сандалов же главный.
— А ты откуда так все хорошо знаешь?
— Ну, я работал же там. Не слепой…
* * *
Я сидела в летнем кафе и за чашкой кофе обдумывала дальнейший план действий. Исходной точкой моих логических умозаключений было предположение о том, что господин Сандалов мешает жить кому-то из своего ближайшего окружения. Если бы это был человек со стороны, то он вряд ли стал бы церемониться, и в один прекрасный день главу фирмы «Арарат» пришил бы опытный киллер. А тут словно ожидают удобного момента, не решаясь на холодное расчетливое преступление. Нужно будет встретиться с Тищенко и посмотреть, что он за гусь.
Я отхлебнула еще немного кофе и приготовилась смаковать великолепный десерт — мороженое со взбитыми сливками и фруктами. Хорошо, я не успела начать трапезу до того, как услышала: «Привет, красавица», поскольку, подняв голову, непременно бы поперхнулась. Прямо передо мной стоял один из вчерашних гоблинов, сияя красочным фингалом под глазом. Не моя работа, точно.
— Ты одна? — спросил парень весьма миролюбиво.
Я посмотрела на него в недоумении. Либо на него так подействовало недавнее поражение друга от руки слабой женщины, либо я чего-то не понимаю. Какого черта ему от меня надо?
— Слушай, мальчик, а не шел бы ты? Не видишь, я кушаю. А ты моему аппетиту не способствуешь.
— Да ладно тебе! Такая красивая телка и в одиночестве…
Кажется, я поняла: этот придурок меня просто не помнит. Что ж, тогда в его интересах побыстрее отвалить от меня, иначе придется обеспечить ему те же ощущения, что вчера испытывал его приятель. Но настаивать было бесполезно, придурок все равно ничего бы не понял. Поэтому я начала неторопливо есть мороженое, сохраняя молчание, такое же ледяное, как и мой десерт.
— Слушай, а че ты вечером делаешь? Поехали к нам на дачу. Вина купим, оторвемся? — не отставал, отсвечивая фонарем, парень.
Лично я с удовольствием обеспечила бы ему сейчас второй, но безумно вкусный десерт сдерживал мою импульсивность, словно замораживая ее. Жаль, этот придурок даже не узнает, как ему повезло.
Когда с мороженым было покончено, я поднялась и направилась к своей машине, на прощание сказав незадачливому донжуану:
— Чао, мальчик. Может, свидимся…
Если бы я знала, что этим словам суждено вскоре сбыться, то, может быть, поостереглась бы так шутить.
* * *
Офис Сандалова был подобен оазису в пустыне, поскольку на улице, несмотря на сентябрь, было нестерпимо жарко, а здесь царила благословенная прохлада, обеспечиваемая мощными кондиционерами.
Я уютно расположилась в кресле в предбаннике и лучезарно улыбалась Игорю. Мне повезло — я попала сюда как раз в то время, когда секретарша куда-то удалилась, а сам глава фирмы находился на каком-то совещании. Никто не мешал мне заниматься чертовски приятным занятием: охмурением Игоря. Вернее, продолжением уже начатого охмурения.
— Ты не забыл, что мы договорились встретиться в воскресенье?
— Да ты что! Конечно, нет. Но я не думал, что ты будешь здесь еще и сегодня.
— У меня дела. Я, наверное, буду теперь появляться в фирме очень часто. Хочу открыть свое дело. Но об этом, — я многозначительно посмотрела на другого охранника, который томился, прислушиваясь к нашему диалогу, — я расскажу тебе потом, наедине. О'кей?
Игорь радостно кивнул.
Сандалов приехал примерно через полтора часа. За это время я успела поссориться с вернувшейся секретаршей, выпить три чашки кофе и заскучать. Душа требовала работы. Несмотря на то что недавно отчаянно ей сопротивлялась. В любом случае появление Сандалова было воспринято мною с величайшей и нескрываемой радостью, что, по идее, должно было ему польстить.
— А, вы уже здесь? Пойдемте, — произнес он, завидев меня.
Я послала одну из своих лучших улыбок охранникам, бросила уничтожающий взгляд на секретаршу и гордо прошествовала в кабинет. Там, недолго думая, перешла к делу.
