– Вы издеваетесь надо мной, да? – серьезно спросила она.
– Да, – ответил Тихон так же серьезно, – издеваюсь. Я же маньяк, забыли уже?
– Нет, – вздохнула она, – не забыла.
– Вы можете пойти в ванную и даже в туалет, если вам очень хочется. Но предупреждаю – не вздумайте попытаться удрать. У вас все равно ничего не получится, так что лучше меня не нервировать.
– Хорошо, – ответила она голосом послушницы из монастыря. – И все-таки, может быть, вы мне скажете, с какой целью меня здесь держите и до каких пор собираетесь…
Из спальни послышался тихий плач. Тихон сорвался с места и умчался к Юльке, не сказав ни слова в ответ.
– Идиотка! Ты вообще понимаешь… Ты хотя бы понимаешь, что ты наделала?! Что ты натворила, тупая курица?!
Светлана сидела на краешке табуретки, втянув голову в узкие плечи.
– Я…
Он не слышал.
Не пытался даже услышать ее.
Сергей…
Нет, это был уже не Сергей. Это был уже другой, совершенно другой человек – с диким взглядом, перекошенным от злобы лицом. Этот другой человек ходил по квартире широкими размашистыми шагами, курил сигарету за сигаретой и не замечал ничего вокруг.
Этот человек только что ударил ее по лицу.
Звук пощечины до сих пор витал в воздухе. Светлане казалось – она видит искры и слышит треск разрывающейся кожи. Ей было больно… Больно и обидно. Ведь она была не виновата в том, что все случилось именно так…
– Я не виновата, – в сотый раз повторила она. – Пойми, я не знаю, что случилось. Куда она делась, куда делся ребенок…
– А кто?! – снова закричал на нее Сергей, близко склонив искаженное яростью лицо. – Кто же, по-твоему, виноват?! Да ты хоть понимаешь, что это значит?! Миллион долларов! Миллион! Он мог бы быть нашим! Слышишь, нашим! А ты все испортила! Ты…
Светлана почувствовала вдруг, как горячая тонкая струйка потекла по щеке, побежала вниз быстро-быстро, а за ней еще одна и еще…
Она сумела сдержать слезы в тот момент, когда он ударил ее. Когда выплеснул на нее множество обидных и горьких слов. Когда увидела ненависть, полыхающую в его глазах.
И вот теперь, услышав одно-единственное слово, она разрыдалась…
«Нашим». Он сказал – «нашим».
И это значило…
Это значило, что до сих пор, несмотря ни на что, он не отделяет себя от нее.
Он считает их двоих единым целым…
По-прежнему единым целым!
Господи, да только ради этого стоило проглотить обиду! Стерпеть… Стерпеть все, что угодно, и жить дальше, оставаясь рядом… рядом с ним, с любимым…
– Сережа… – пролепетала она, слизывая с губ соленые слезы. – Сережа…
И не сразу поняла, почему вдруг лицо снова обожгло кипятком. Почему голова резко дернулась назад, откуда этот тупой звук удара и резкая боль в затылке…
– Перестань, – тихо прошептала она. – Прошу тебя, перестань меня бить. Ты ведь…
Перед глазами шли темно-фиолетовые круги, голова кружилась. Светлана закрыла лицо руками, больно, в кровь, прикусила губу. На смену эмоциям пришло тупое и холодное равнодушие. Она закрыла глаза, откинулась назад, ощутив затылком прохладную поверхность кафеля. И стала вспоминать…
Они познакомились два года назад на вечеринке у общих знакомых.
Светлана в тот вечер была не в лучшем расположении духа – на работе поругалась с начальством, к тому же по дороге в толкучке метро кто-то порезал ей сумку и вытащил оттуда новенький дорогой мобильный телефон. Она сидела за столом и целенаправленно напивалась – опрокидывала коньяк рюмку за рюмкой, почти не принимая участия в разговорах за столом.
Сергея она сразу и не приметила…
Приступ дурноты накатил как-то внезапно – еще секунду назад казалось, что все в порядке, и вдруг потолок и стены замелькали перед глазами, желудок скрутило… Стало так плохо, что захотелось умереть. Лучше умереть, чем терпеть все это…
На ватных ногах она еле-еле добрела до ванной, открыла кран с холодной водой и…
Что было дальше – Светлана помнила плохо. Чьи-то теплые и заботливые руки умывали ее лицо, плескали прохладной водой на шею и обнаженную грудь, настойчиво приставляли к губам стакан с какой-то прозрачной, сладковатой на вкус жидкостью. А потом было утро.
Она проснулась… и обнаружила себя в чьей-то чужой постели, совершенно обнаженной. Рядом лежал мужчина… Лицо было знакомым, но лишь отдаленно. Темные, слегка взъерошенные волнистые волосы, глубоко посаженные серые глаза и густые брови, почти сросшиеся над переносицей.
– Кто вы? – в испуге спросила Светлана.
Вчерашний вечер отпечатался в памяти какими-то мутными обрывками без всякой хронологической последовательности. О ночи же Светлана не помнила вообще ничего.
Мужчина в ответ засмеялся, погладил ее по голове и… поцеловал в губы.
Этот поцелуй решил все. Он перевернул все в ее жизни, он дал этой жизни новый заголовок и новый, единственный смысл.
Сергей…
Они встречались ровно три месяца. Это были три месяца страсти. Светлана бросила работу – только для того, чтобы не разлучаться, чтобы быть круглые сутки рядом с любимым. Дни и ночи они проводили в постели, и казалось, что насытиться друг другом невозможно – едва утолив очередной приступ желания, оба чувствовали, как в глубине тела уже нарастает новый, еще более яростный…
А потом он вдруг исчез.
Внезапно, не сказав ни слова: просто однажды вечером вышел из квартиры за сигаретами – и больше не вернулся.
Квартира была чужой, съемной. Вещей Сергея в ней почти не было. Открыв шкаф и обнаружив в нем лишь одну пару джинсов, водолазку и пару сменного белья, Светлана как-то сразу поняла – он сюда больше не вернется…
За долгие восемь месяцев разлуки она похудела на десять килограммов. Стала похожа на скелет, обтянутый кожей. Она думала, что не выживет – она уже и не собиралась выживать, надеясь только, что ее мучения прекратятся вскоре вместе с жизнью.
Но спустя восемь месяцев он позвонил.
И как ни в чем не бывало предложил встретиться.
«Видишь ли, – сказал он тогда. – У меня такая жизнь. Сегодня я здесь, а завтра там. Мне нужно было… на какое-то время уехать из города. Но ты не переживай. Думаю, такого больше не повторится…»
«Ведь я не смогу жить без него, – подумала Светлана, возвращаясь из дня вчерашнего в день сегодняшний. – Просто не смогу…»
– Сережа? – спросила она, с большим трудом шевеля языком. – Скажи мне… Ответь мне только на один вопрос: ты все еще… любишь меня?
– Идиотка, – процедил он сквозь зубы. – Ты просто идиотка. О какой любви ты вообще говоришь?
