Вот и пришлось ехать без предварительной договоренности…
Сердце билось в тревожном предчувствии. Водитель продолжал еще некоторое время таращиться на нее мутными серыми глазами, потом глубокомысленно спросил:
– Ну?
– Что – «ну»? – скривив губы, брезгливо поинтересовалась Наталья.
В Милане днем с огнем не сыщешь таких грубиянов таксистов! Наверняка! Она, конечно, крайне редко пользовалась в Милане услугами таксистов, предпочитая собственное авто с вышколенным шофером. Но ни один из миланских таксистов не задал ей идиотского вопроса «Ну?» и ни разу не посмотрел на нее как на дуру.
– Я же сказал – приехали. Дальше пешком.
– Пешком, – печальным эхом отозвалась Наталья.
Придется идти до подъезда пешком. И если тончайшие шпильки на ее новых сапогах «Прада» из зеленой замши, отделанных полосками крокодиловой кожи (сумочка в тон!), выдержат это испытание – она будет самой счастливой женщиной на свете.
Вернее, почти самой счастливой.
Для полного счастья ей будет не хватать самой малости…
«Только бы он согласился!»
Расплатившись с таксистом, Наталья выдавила из себя улыбку – не дань приличию, а скорее профессиональная привычка, – поблагодарила его зачем-то на итальянском и вышла, осторожно прикрыв дверь и оставив на память о себе тонкое облачко аромата духов от Диора.
Новые шпильки царапнули лед, неуверенно пошатнулись, но все-таки удержали свои позиции.
Нетвердо ступая, Наталья кое-как добрела-таки до крайнего подъезда и остановилась возле двери с кодовым замком, пытаясь перевести дыхание.
Каблуки были целы.
Номер квартиры она помнила.
Вот только как-то неприятно было все это. Звонить в домофон, представляться, просить разрешения войти… А что, если она такого разрешения не получит?.. Что дальше-то делать? Кто знает, как там настроен бывший муж, как он ее примет… и примет ли вообще.
На счастье, дверь подъезда открылась с обратной стороны – какая-то незнакомая старушка с грязно-серой болонкой на поводке вышла на улицу, и Наталья прошмыгнула в дверь, как нагулявшаяся блудная кошка. Сердце почему-то стучало все сильнее и сильнее… Да что же это, в самом деле, такое? Ну отчего она так волнуется, как будто идет на свидание не с бывшим, давно позабытым мужем, а с самим английским принцем…
Да и не свидание это вовсе, а так…
Деловой визит!
«Все-таки отвратительный март в Москве, – подумала Наталья, решительно нажимая на кнопку звонка. – Серый, грязный, холодный и неуютный».
Дверь распахнулась сразу же – как будто Тихон последние два года простоял за ней, ожидая момента, когда бывшая жена вернется. И вот этот момент настал…
От удивления брови бывшего мужа поползли вверх, а губы дрогнули, изобразив удивление.
– Да, это я, – сообщила Наталья, улыбнувшись.
Улыбнувшись своей самой фирменной, самой невероятной улыбкой – той, которая покорила и разбила вдребезги уже так много сердец, включая сердце Пьера…
Пьер!
При воспоминании о нем сердце снова дрогнуло.
Боже, скорее бы вернуться обратно в Милан!
Только бы все получилось…
– Чем обязан? – спросил тем временем бывший муж, как-то совсем негостеприимно закрывая собой проход в квартиру. Удивление, в первые секунды промелькнувшее на его лице, теперь сменилось равнодушием. Показным равнодушием – кого угодно мог обмануть этот взгляд, но только не ее, не Наталью, которая знала Тихона Вандышева как облупленного!
– Что, даже войти не разрешишь? – поинтересовалась она, снова улыбнувшись. На этот раз показной, нарочито дежурной улыбкой.
– Разрешу, – секунду подумав, согласился Тихон.
За прошедшие два года бывший муж практически не изменился, отметила Наталья. Не постарел вроде бы, не потолстел и не похудел. Только взгляд у него стал каким-то… непроницаемым, что ли? Другой взгляд, незнакомый. И одет он как-то странно…
Только сейчас, переступив уже порог квартиры, Наталья заметила, что Тихон в фартуке. В пестреньком таком, разноцветном, усыпанном непонятными мелкими цветочками фартуке!..
Вот уж странность так странность. Он что, обанкротился? Обнищал до такой степени, что домработницу себе завести не может? Сам на кухне стряпает какую-нибудь смесь из… дешевых продуктов?
Позволив себе несколько секунд позлорадствовать по поводу предполагаемого Тихонова банкротства, Наталья опустила глаза долу и тихо сказала:
– Я вообще-то по делу. Не просто так.
– Понятно, – согласился Тихон. – Ну, и по какому такому делу?
В голосе его звучала насмешка – и вместе с тем Наталья почувствовала скрытое напряжение, какую-то внутреннюю, тщательно скрываемую тревогу…
Стало как-то не по себе.
– Как дела? – спросила она непринужденно, давая себе время, чтобы найти нужный тон для разговора.
Тихон в ответ поморщился.
Черт, да, неудачно она спросила. Знала ведь, что бывший муж терпеть не может дурацкий политес.
– И у меня отлично, – все-таки съязвила она в ответ. Не смогла удержаться.
– Я вообще-то занят. – Он кивком указал на кухню, откуда доносилось какое-то шипение. Пахло вкусно – жареным мясом, щедро приправленным луком и какими-то очень ароматными специями… Даже желудок скрутило от этого запаха, а во рту началось активное слюноотделение.
Нет, не стоит рассчитывать на то, что бывший муж пригласит к столу.
К тому же она на диете.
Да и вообще – не за этим сюда пришла!
– Тихон, – начала Наталья сухим деловым тоном, – ты наверняка догадываешься, зачем я пришла. Два года назад…
– Даже не думай. Даже не смей думать об этом, слышишь? – грозно перебил бывший муж, уставившись на нее недобрым взглядом, от которого по спине у Натальи побежали мурашки.
Понятно, мысленно вздохнула она. Надежда на то, что за два года папаша успеет привыкнуть к своему ребенку и полюбить его, оказалась напрасной. Собственно, а разве стоило ожидать от Тихона чего-то другого? Ведь он всегда был… черствым, как сухарь! Откуда в его душе могли родиться отцовские чувства? Стоило ли рассчитывать на это?!
– …только через суд! – вынырнув из задумчивости, услышала Наталья очередную гневную тираду. – Понятно тебе? Только через суд… Но не надейся, суд будет на моей стороне! Ты все равно не получишь ребенка!
– Не получу… ребенка? – эхом отозвалась Наталья, не веря своему счастью. Неужели правда? Неужели не послышалось?
– Не получишь! – подтвердил Тихон. – Ребенка!
Он не хочет его отдавать!
– Да я, собственно, при всем желании… – залепетала она в ответ. – При всем желании не смогла бы, Тиша, его забрать… То есть…
