Я пожала плечами… Что, мол, с дурака возьмешь?
— А проводить-то тебя можно? — спросил Владик. — Я — мужик и то в такое время боюсь один ходить.
От его слов я едва не поперхнулась. Он и сам понял, что сморозил глупость, и чуть-чуть смутился.
— Меня иномарка за поворотом ждет! — отрезала я и решила попусту не тратить времени.
— Ага, катафалк с музыкой, — усмехнулся Владик.
Иногда чужая ирония делает меня несносной, а иногда творит чудеса, заряжая меня энергией, как аккумуляторная батарейка. Это был как раз тот случай.
— Ладно, давай знакомиться, — согласилась я, — Татьяна Иванова.
Оказалось, он обо мне наслышан, но встретить даже не мечтал и теперь благодарит провидение. Куда ему, хирургу городской клинической больницы Владиславу Васильевичу Самойлову, угнаться за Ведьмой — легендой тарасовского сыска!
«Подвела тебя, голубушка, хваленая интуиция!» — злорадствовал внутренний голос.
— До недавнего времени все шло прекрасно, — откровенничал Владик о своем неудачном браке. — Она богата и…
— …жил ты безбедно. — Я то и дело прерывала его рассказ ехидными репликами.
— Да неуместен твой сарказм! — воскликнул он. — Конечно, она меня практически содержит, а это, к твоему сведению…
— Представляю, как тебе тяжело!
— Но она не лезла в мои дела. А тут вот недавно на автоответчике я случайно прослушал адресованное ей сообщение…
«Так уж и случайно», — усомнилась я, но вслух высказаться не решилась. Если я соглашусь на него работать, то придется изображать уважение. Хотя откуда у него деньги? Если только…
— Продолжай, — подбодрила я. — От кого сообщение?
— Точно не знаю, — он сощурил один глаз, получилось очень забавно, — но думаю, от любовника.
— Текст?
— Дословно передать не могу, но что-то вроде того, что развод — это опасно, а убрать меня необходимо.
— Почему опасно?
— Я не знаю.
— Странно. Должны же у тебя быть хоть какие-то предположения? Ведь не каждый день замышляют твое убийство.
— Может, я оказался случайным свидетелем?
— Маловато информации, вот что я тебе скажу. От меня-то ты чего хочешь?
— Танечка, нас же судьба свела. Может, ты на нее компромат соберешь, а? Я жить хочу, — говорил Владик очень жалобно, но не на ту нарвался. От его «может» меня коробило, кроме того, тревожил вопрос кредитоспособности «типа».
— Иными словами, ты мне поручаешь слежку за своей благоверной и охрану твоей персоны, — подвела я итог нашему разговору, который продолжался от самой остановки вплоть до моей квартиры. На шестой этаж мы поднимались пешком — лифт, как всегда, не работал. — Двойная работа, — продолжала я, — плюс использование машины, подслушивающих и подглядывающих устройств. Это будет дорого стоить.
— Расплачусь, не волнуйся.
— Подозреваю, деньги тянуть будешь у жены. А когда все раскроется? Не боишься?
— А мне терять нечего, — заявил Владик, и я ему поверила.
— Чем занимается супруга?
— В основном косметикой. Сейчас налаживает новую линию. Что-то с травами связано.
Я отметила в уме — фитокосметика. Где-то и что-то я про это уже слышала.
— Ее зовут Самойлова Ангелина Михайловна. Она руководит фирмой «Цирцея», — продолжал говорить Владик, как автомат. — В ее ведении, кажется, есть салон красоты и две парикмахерские.
— «Цирцея», «Цирцея», — повторила я следом за ним. — Да это же миссис Визаж, как же я сразу не догадалась! Вот это у тебя жена!
— И ты туда же, — произнес Владик разочарованно, уловив в моем голосе нотки невольного восхищения.
— Ладно, к делу, — сказала я. — У меня обычная такса: двести баксов в сутки. Аванс за пять суток — и по рукам.
— По рукам! — обрадовался заказчик. — В крайнем случае, машинку продам.
— Какую еще машинку?
— Подарок жены, — усмехнулся он, — темно-вишневую «девятку». Красавицу, — добавил Владик с гордостью.
ГЛАВА 2
Утром я долго провалялась в постели, прокручивая в голове события минувшего вечера. Мой провожатый меня заинтересовал, и я строила догадки относительно его подозрений. Кроме того, мучил вопрос: добрался ли он до дома без происшествий, учитывая его способность вляпываться в истории. Покинуть кровать меня вынудили голод и жажда, иначе я бы продолжала наслаждаться вальяжной жизнью вплоть до грядущей ночи.
«Время — деньги», — напомнил внутренний голос, на что я мысленно сумела возразить, что деньги можно делать везде, было бы соображение. И покинула свою благословенную обитель в надежде на то, что в ближайшее время мне не угрожает раздвоение личности.
Плотно позавтракав бутербродами с печеночным паштетом, я вонзила зубы в мякоть сочного помидора, наслаждаясь ароматом, исходившим от кофеварки. После душа я чувствовала себя настолько комфортно, что позволила себе бокал кагора и сигарету, прежде чем обратилась к своему излюбленному занятию. Но меня настигла неприятная неожиданность: я забыла, куда умудрилась спрятать гадальные кости. С моей памятью так всегда: я отлично помню лица, имена, даты, цифры, названия и все, что угодно; но в гостях могу оставить свое пальто. Наконец мне удалось обнаружить заветный мешочек на столике у телевизора. По инерции я его включила, чтобы было кого послушать, кроме надоедливого внутреннего голоса. Монолог белокурой журналистки мешал мне сосредоточиться. Я забралась на диван с ногами и переключила канал, мигнув красной лампочкой на пульте дистанционного управления. Устроившись в излюбленной позе, я обратила свои мысли к судьбе, так как ее прогнозы беспокоили меня куда больше, чем лукавые предсказания гидрометеоцентра.
Еще находясь среди подушек и покрывал, я пришла к выводу, что просто не знаю, с чего начать в деле с миссис Визаж, или, как ее там, госпожой Самойловой. Ума не приложу, чем ей не угодил хрупкий несносный Владик. Развестись я бы и сама с ним развелась, но чтобы такое…
Я сконцентрировалась на проблеме, испытывая трудности с формулировкой вопроса. Когда мне надоело заниматься головоломками, я бросила кости, мечтая получить подсказку у провидения. Мечта, конечно, наивная на первый взгляд, но, вообще-то, как на это посмотреть.
Кости в беспорядке рассыпались по полированной поверхности стола. На каждой — двенадцать граней. С нетерпением я приступила к изучению комбинаций: 12+20+25.
Мне не понравился результат гадания. Кости утверждали, что моя предприимчивость больше проявляется в моем воображении, чем в реальных делах.
Это намек на лень? Я должна броситься бежать неизвестно куда и искать неизвестно что?
Кажется, пришло время наконец на деле проявлять предприимчивость! А не отправиться ли мне прямо сейчас в логово «зверя»? Эта идея воодушевила. Я сделала еще один глоток горячего кофе и увеличила громкость телевизора. Пощелкав каналами, снова наткнулась на белокурую журналистку. Она рассказывала что-то о немецком искусстве: «И в заключение печальная новость, — сказала девушка с искренней грустью, — бриллиант „Борнео Блю“, замечательную историю которого я вам только что рассказала, был похищен из немецкого музея, в котором хранился долгие годы».
