Дженни бросила взгляд в коридор на закрытую дверь в комнату сына.
– У Роули совсем другое мнение о Трое, чем у нас.
– Это потому, что он не знает этого человека, – сказал Аллен. – Оно и лучше, потому что Рассел – преступник.
– Его никогда не обвиняли в уголовном преступлении, – напомнила Дженни.
– Однако он преступник, – повторил Аллен. К ее удивлению, он подошел к ней и взял ее за руку. – Я никогда его не прощу.
Дженни судорожно глотнула воздух, не желая снова поддаться эмоциям. При мысли, что она вновь увидит Троя, ее бросило в дрожь. Во всех подробностях о его физических и моральных издевательствах она отцу не рассказывала, но он умел читать между строк.
– Снова встретить Троя мне действительно очень не хотелось бы.
– Этот сукин сын имеет наглость улыбаться мне и протягивать руку, словно мы с ним старые друзья. – Аллен выпятил челюсть. – Я ему руки не подал.
У Дженни промелькнуло воспоминание. Трой дважды ударил ее тыльной стороной руки с такой силой, что она отлетела в другой конец комнаты. Оба раза он бил ее без всякого повода, и она была поражена мощью ударов, которые он, казалось, наносил без всяких усилий. Она потом в течение нескольких недель пряталась от людей, ожидая, пока пройдут синяки. Почему она никому не сказала об этом, она и сама не могла объяснить. Но даже теперь ей не хотелось говорить о тех днях.
Она была очень наивной. Но Трой за несколько месяцев развеял все ее девичьи мечты о благородных рыцарях. Ее иллюзии исчезли так же быстро, как и узы ее брака.
– Как ты думаешь, что ему действительно нужно? – спросила она каким-то странным голосом.
У него задвигались желваки на скулах, и, помолчав, он ответил:
– Не знаю.
Второй раз Трой ударил ее, когда она только что узнала о Роули. Она так и не сказала ему о своей беременности. И когда отец в очередной раз явился к ней, чтобы уговорить оставить Троя, она с благодарностью согласилась. Она никогда не рассказывала отцу обо всех причинах, но Ален был из тех людей, которые и без слов все понимают.
– Я не стану об этом думать, пока буду отдыхать в Пуэрто-Валларте, – сказала Дженни, рассуждая вслух. – А потом пробуду здесь всего несколько дней перед отъездом в Санта-Фе.
– Я никогда не предполагал, что буду рад твоему отъезду из Хьюстона, но сейчас я доволен. – Отец взглянул на нее. – Это не означает, что я считаю, будто ты добьешься успеха в ресторанном бизнесе.
– Боже упаси меня от такой мысли, – сказала Дженни, насмешливо приподняв бровь, чем заслужила редко появлявшуюся на лице отца улыбку.
– Возьми эти деньги, – сказал он, собираясь уходить, когда Дженни протянула руку к сложенному чеку. – Пожалуйста.
Поскольку Дженни в жизни не слышала от него слова «пожалуйста», ее рука замерла в воздухе.
– Я принял кое-какие меры для твоей безопасности, – добавил он.
– Как это понимать? – настороженно спросила она. Помедлив мгновение, он сказал:
– Я нанял человека, который наведет о нем справки. Проверит, чем он занимался все эти годы. Я хочу знать, что у него на уме.
Дженни глубоко вздохнула:
– Я тоже.
– Ну, с днем рождения, дорогая, – сказал он с чуть грубоватой интонацией.
– Спасибо. – Она чуть не добавила «папа», но так и не позволила себе такой нежности.
– Если что-нибудь потребуется, звони.
– Хорошо.
– Ты ведь знаешь, что я всегда рад тебе помочь.
– Да.
Она закрыла за отцом дверь и, прижавшись к ней спиной, соскользнула на пол. Он всегда готов ей помочь, но любовь ее отца имела свою цену – об этом она не должна забывать. Скорчив гримасу, она решила воспользоваться советом отца и положить деньги на счет Роули. Так ей было легче заставить себя поверить, что она не попала снова под контроль Аллена.
Скрип открывающейся двери вывел ее из глубокой задумчивости. Она вскочила на ноги и увидела, как ее сын на цыпочках робко крадется в комнату.
– Что ты делаешь? – спросила она, моргая. – Ты напугал меня до полусмерти.
– Извини, я пытался… – Он замолчал, не придумав никакого более или менее разумного объяснения. – Дедушка ушел?
Дедушка… Она снова вздрогнула, подумав, что ситуация быстро выходит из-под ее контроля.
– Ушел.
– Мне не очень хотелось разговаривать с ним. – Переминаясь с ноги на ногу, он помолчал, потом торопливо пробормотал: – Вот, – и сунул ей под нос маленький сверток, завернутый в красную бумагу. Упаковка была сделана кое-как – типичная работа пятнадцатилетнего мальчишки. – Извини, что у меня вылетело из головы.
– Ничего, все в порядке.
– Но ведь ты никогда не забываешь мой день рождения.
– Ну, это совсем другое. Я твоя мама.
Она была безумно тронута вниманием сына и, что греха таить, его чувством вины. Открыв пакет, она обнаружила там колье с гроздью из нескольких розоватых искусственных жемчужин.
– Какая красота, Роули! – воскликнула она.
– Это, конечно, пустяк, – сказал он, опустив глаза.
– Ошибаешься. – Она застегнула на шее цепочку так, что гроздь жемчужинок улеглась в ямочке под горлом. – Это самый красивый подарок из всех, которые я когда-либо получала, – искренне сказала она, и Роули недоверчиво взглянул на нее из-под ресниц.
– Ты шутишь?
– Я не стала бы говорить, если бы это было неправдой.
Она заметила, как он смутился и покраснел. Пробормотав что-то нечленораздельное, он помчался в свою комнату, и вскоре децибелы вновь достигли того уровня, при котором вдребезги разлетается стекло. Однако на сей раз, Дженни не возражала.
Прикоснувшись рукой к колье, она улыбнулась. Взглянув на часы, она покачала головой, схватила сумочку и выбежала из дома. Нужно было закончить еще кое-какие дела в ресторане, и ей хотелось сделать их поскорее.
Когда Дженни пришла в ресторан, Альберто был на кухне и, как всегда, распекал младшего повара.
– Bella! – как обычно, воскликнул он, с чувством прижимая ее к груди. Дженни обняла его в ответ несколько крепче, чем обычно. После встречи с отцом ей еще больше захотелось быть поближе к Альберто… хотя она и уезжала.
В своем офисе она быстро пробежала глазами список вопросов, касающихся бухгалтерии, которые она оставила на сегодня, но, услышав скрип деревянного кресла, она откинулась на его спинку, охваченная чувством ностальгии. При одной мысли обо всем, что она покидает, у нее слезы навернулись на глаза. Однако она понимала, что слишком долго задержалась здесь. Хотя это было именно то место, где, чувствуя себя в безопасности, она научилась жить своим умом и смогла разобраться в том, что заставило ее в молодости заключить столь неудачный брак.
