– Роули! Роули!
Она не сомневалась, что ее невозможно услышать. Различить что-нибудь среди этой ужасной какофонии звуков смог бы, пожалуй, только дикий зверь. Она стучала, пока не заболела рука, потом повернула ручку и приоткрыла дверь.
– Эй! – возмущенно завопил Роули. – Разве я не имею права на личную жизнь?
– Не имеешь, если от твоей музыки чуть не снесло половину Хьюстона. – Она подошла к установке и наощупь уменьшила звук. – Существуют определенные правила. Не я их устанавливаю. Я всего лишь подчиняюсь им, потому что подписала договор об аренде, в котором они перечислены. И я совсем не хочу, чтобы нас выгнали отсюда за две недели до нашего отъезда.
Бенни тявкнул в ответ с другой стороны комнаты. Он подбежал к ней и запрыгал вокруг, пачкая грязными лапами ее хлопчатобумажную рубашку.
Ее охватило отчаяние, она с трудом сдержала гнев. Схватив Бенни за ошейник, она с трудом выволокла грязного пса за дверь и вытолкала его на площадку перед дверью, от которой шла лестница на улицу. Пес немедленно попытался проникнуть назад, но Дженни сдвинула ноги и преградила ему путь.
– Убирайся домой, ради всего святого! – крикнула она.
Несколько мгновений спустя она захлопнула дверь и вернулась в комнату Роули. Звук теперь чуть-чуть поубавился, по крайней мере, от него не лопались барабанные перепонки.
– На ковре остались грязные следы. Прошу тебя оттереть их, – сказала она таким тоном, который грозил дальнейшими санкциями в случае невыполнения ее требования.
Тихо закрыв за собой дверь, Дженни тяжело вздохнула. Тот еще день рождения, получается, подумала она. Она вспомнила о своем наследстве, которое будет завтра переведено на ее счет, и удивилась, что этот факт почему-то ее совсем не радует. Ей хотелось одного: сесть и заплакать.
Роули не вспомнил о том, что сегодня ее день рождения.
Чему удивляться? Она об этом не упоминала. А подростки, как известно, думают только о себе. Неужели и она была такой же в его возрасте? И была настолько поглощена собой, что даже не помнила дней рождения своих родителей? Нет. День рождения матери она всегда помнила. Это было для нее важно.
Оттирая следы, оставленные лапами Бенни на ее рубашке и брюках, она вспоминала о прошлом. В памяти всплыла долгая болезнь матери. Казалось, что это длилось целую вечность. Она то сердилась на мать, то впадала в отчаяние. Айрис Холлоуэй тихо отошла в мир иной, когда Дженни была на пороге юности. Она делала вид, что стоически переносит смерть матери, хотя по ночам в одиночестве плакала горькими слезами в тишине своей комнаты.
Ее некогда тесная связь с отцом закончилась примерно в то же время. Через четыре месяца после смерти Айрис он женился на Натали, которой на момент бракосочетания едва исполнился двадцать один год. Остальные годы обучения в средней школе прошли как в тумане, и только после встречи с Троем Расселом время обрело подобие реальности.
Какая ошибка! В восемнадцать лет она сбежала с ним и провела шесть несчастных месяцев в браке, расторгнуть который ее отец пытался всеми доступными легальными средствами. Она, наконец, ушла от Троя, после того как он швырнул ее о стену с такой силой, что едва не пробил ее насквозь.
Она запретила себе вспоминать дальше, с трудом сдержав охватившую ее дрожь. За последние пятнадцать лет она своими руками создала жизнь для себя и Роули и редко вспоминала о тех черных днях. Она прошла сквозь огонь и вышла из него лишь слегка обожженной. Можно считать, что ей повезло больше, чем другим.
Отбросив мысли о прошлом, Дженни решительно отправилась на поиски чистящего средства для ковров. Можно было сколько угодно требовать, чтобы Роули сделал уборку, но, чтобы достичь результатов, приходилось без конца напоминать ему об этом. Иногда, чтобы не затевать эту войну, она предпочитала сделать все сама.
Оттерев с ковра в холле самые заметные следы собачьих лап, она поставила на краешек кухонного стола синюю банку с чистящим средством и решила заварить себе чашечку чая. Несомненно, она совершала кучу ошибок, когда была подростком, но никогда не была такой демонстративно непослушной, как ее сын. Было ли это потому, что он мальчик, или время теперь другое, или просто так распорядилась судьба? Как бы то ни было, но сегодня Роули очень громко демонстрировал свою непокорность.
На нее снова нахлынули воспоминания. В то лето, когда она окончила среднюю школу и должна была готовиться к поступлению в колледж, она впервые встретилась с Троем. Все ее мысли тогда были заняты тем, что она увидела, как Натали и отец держатся за руки; что Натали по-девчоночьи завизжала, когда отец купил ей бриллиантовое колье; что Натали учится играть в теннис с личным тренером, который неприлично подмигивал Дженни всякий раз, когда она проходила мимо. Все это вызывало протест, и Дженни часами бесцельно кружила по городу в своем голубом «Мерседесе», желая, чтобы что-нибудь произошло.
Растерянная, злая, не знающая, как найти выход из создавшейся ситуации, она буквально врезалась в его потрепанный «Додж». Трой только что припарковал машину на частной автостоянке, отведенной для элитной клиентуры хьюстонского ресторана «Ранчо дель соль». Дженни столкнулась с ним нечаянно. Просто ее внимание было отвлечено мрачными мыслями, и она, нажав ногой на акселератор вместо тормоза, врезалась сзади в его машину. Ужас на его лице выглядел почти комично, и Дженни, выскочив из машины, принялась извиняться, но скоро выдохлась, потому что он не проронил ни полслова.
– Извините, – сказала она в сотый раз. – Я за все заплачу.
– Пустяки, – наконец ответил он. – Мне не следовало ставить машину на вашу автостоянку.
– Ах нет! – запротестовала Дженни, принимая всю вину на себя. – Это я во всем виновата. Зайдем в дом. Я сообщу вам данные моей страховой компании…
Так Трой был представлен Аллену. Дженни по детской привычке позволила отцу утрясти все детали. Оказалось, что Трой ищет работу. Он получил степень в области бизнеса в Беркли, по крайней мере, так он утверждал, и хотел найти работу в управлении ресторанным бизнесом. Все это было ложью, но в подтверждение своих слов он извлек множество фальшивых документов, и Аллен, радуясь тому, что так легко уладил инцидент, в котором была виновата его дочь, тут же принял Троя на работу.
И Трой принялся разыгрывать роль всеобщего любимца. Даже в разгар хьюстонской жары он умудрялся оставаться невозмутимым. Дженни восхищалась этой его чертой и только позднее научилась не доверять ей. Кто-то когда-то сказал, что существуют два типа людей, склонных к жестокому обращению с себе подобными: первые впадают в дикую ярость и становятся опасными, потому что теряют контроль над собой, тогда как у вторых даже сердцебиение фактически замедляется в предвкушении физической борьбы. Внешне они спокойны и холодны, но обладают быстротой и силой Реакции кобры. Таков был Трой.
Она преклонялась перед ним, хотя Аллен этого не одобрял. А когда изумленный отец случайно застал их в объятиях друг друга, он лишь перевел взгляд с одного на другого, а она поняла, что нашла оружие против отца.
