— А скоро будет еще и преуспевающей деловой женщиной, — ответил Танер, не отрывая взгляда от своей молодой жены.
— Да. А когда вы откроете свой магазин?
— Через неделю. Нужно кое-что доделать перед открытием, — ответила Колетт.
— Ого, как скоро, — удивился Бэйли.
— Тот старый продуктовый магазин был в хорошем состоянии, и я к тому же нанял отличную бригаду мастеров, — объяснил Танер.
— Это будет детский магазин?
Колетт кивнула.
— Там найдется абсолютно все, что может понадобиться ребенку в первые четыре года его жизни.
— Если Мелани... — Танер деликатно замолчал.
— Нет, нет, — торопливо ответил Бэйли. — Мелани не беременна, но она хочет ребенка, и как можно скорей.
— Что ж, вы оба будете моими почетными покупателями, — улыбнулась Колетт.
— А Джина по-прежнему управляет магазином в Канзас-Сити?
Джина была младшей сестрой Танера.
— И прекрасно справляется, хотя старший братец очень волновался — считал, что у нее ничего не выйдет, — Колетт ласково погладила руку Танера. — Вы поболтайте, а у меня дела, — с этими словами она исчезла на кухне.
— Завтра такое большое событие, большой день, — сказал Танер.
— Да, — Бэйли обнял кофейную кружку обеими руками.
— Если бы ты меня предупредил, я бы организовал мальчишник.
— Мне этого не хотелось, — ответил Бэйли.
Бэйли знал — семья и друзья Мелли устроили для нее сегодня вечеринку. Он отхлебнул кофе, борясь с желанием откровенно поговорить с Танером, сказать ему, что это не настоящий брак.
— Мы с Мелани хотели самую простую церемонию, без всякого шума. Но, к сожалению, наши семьи решили иначе.
Венчание должно было состояться в баптистской церкви. После венчания намечался грандиозный прием в городском общественном центре.
— Я тебе так скажу, Бэйли. Нет ничего лучше женитьбы. Открывать тайны женщины, которую любишь, — что может быть прекраснее?
— У Мелани нет от меня секретов. Иногда мне кажется, я знаю ее лучше, чем самого себя.
— Ты увидишь, что абсолютно не прав. У женщин больше секретов, чем блох у бродячего кота, — Танер улыбнулся, радуясь собственной шутке. — Интимность брака становится только глубже, когда их раскрываешь. Я понимаю — все, о чем я сейчас говорю, звучит слишком мелодраматично. Но честно, Бэйли. Я никогда не был так счастлив, как с Колетт.
Бэйли и сам это видел. Его приятель радостно улыбался, его глаза светились, и на какой-то миг Бэйли ощутил укол зависти. Он подавил это неприятное чувство и встал.
— Терпеть не могу уходить сразу после еды, но у меня завтра свадьба.
Танер тоже поднялся:
— Я провожу тебя.
— Передай Колетт спасибо за вкусную еду.
— Конечно. Я слышал, ты назначен главным судьей «Мисс Фокс-Сити».
— Да. А ты почему отказался?
Танер пожал широкими плечами:
— В основном потому, что я обещал Колетт подготовить магазин к ее переезду из Канзас-Сити и не знал, сколько это может занять времени. Ну, так ты уже видел Сью-Эллен Трекслор голой?
Бэйли удивленно взглянул на Танера, потом рассмеялся:
— Откуда ты знаешь?
— Как раз перед тем, как я отказался быть судьей, Сью-Эллен заявилась сюда в дождевике, а под ним ничего.
— Она ждала меня в моем душе, чтобы потереть мне спинку.
— Бедная Сью-Эллен. Она безумно хочет заполучить диадему. Она не понимает, что уловки ей не помогут. Но у нее отличная фигура, правда? — улыбнулся Танер.
— Я не заметил, — ответил Бэйли.
— До встречи, — сказал Танер, когда Бэйли уже влезал в свой грузовичок. — Увидимся завтра вечером на свадебном приеме.
Завтра вечером на свадебном приеме.
Эти слова крутились в голове Бэйли, пока он ехал домой. Он столько раз подавлял в себе желание позвонить Мелли и попросить ее отказаться от глупой затеи. Он чересчур бурно среагировал на всю эту ситуацию с «Мисс Лучшая Молочница», слишком разволновался из-за голой Сью-Эллен, потому и согласился привести в исполнение ее безумный план.
Но даже если бы он и решился позвонить Мелли и отказаться от всего, это уже было невозможно. Ситуация вышла из-под контроля и теперь развивалась по каким-то неизвестным ему правилам.
Всю прошлую неделю его мать и мать Мелли вели себя словно два близнеца-торнадо. Они сметали все препятствия, стоящие на пути к знаменательному дню.
Были заказаны цветы, найден поставщик провизии, зарезервирован городской общественный центр, приглашены музыканты. Бэйли пришлось мерить черный смокинг с желтым жилетом и галстуком, и в процессе примерки у него возникло чувство, что только его смерть может остановить хоровод событий, которые они с Мелли привели в движение.
Как там говорил Танер? Брак — это когда двое раскрывают друг другу свои секреты? Но какие секреты?
Мелли с ее ярко-зелеными глазами и веснушчатым лицом была для Бэйли словно открытая книга.
Он знал ее любимые блюда, знал, как краснеет ее нос, когда она плачет, знал, что, размышляя, она склоняет голову вправо, что у нее коронка на переднем левом зубе, а в школе у нее было прозвище Мелани Костлявый Карасик.
У нее нет от него секретов. Бэйли не кривил душой, когда говорил Танеру, что он знает Мелани лучше, чем самого себя.
Нет, не будет никаких сюрпризов, никаких удивительных пробуждений, и супружество не увеличит откровенности и близости между ними. Если Мелли быстро забеременеет, они смогут спокойно расстаться и развестись без осложнений.
А ребенок? Как же он?
Бэйли впервые подумал о последствиях их соглашения с Мелли. Маленькое живое существо, его дитя... его ребенок.
Бэйли никогда не задумывался над тем, что значит — иметь детей. Стефани ясно дала понять — дети ее не интересуют. Бэйли подозревал, что она относилась к ним так же, как к животным: они шумные и грязные и требуют слишком много внимания.
Он припарковал машину перед домом и пошел в амбар, проверить щенков. Не удивительно, что он так любил собак. С ними восхитительно просто — накорми их, напои, почеши за ушами, и они ответят тебе искренней преданностью и любовью.
Бэйли очень надеялся, что их краткий брак с Мелли окажется таким простым, лишенным всяких сложностей, как это представлялось, когда они обо всем договаривались.
Мелани стояла перед зеркалом в женской комнате церкви и разглядывала невесту там, в зеркале. Всю неделю она твердила матери, что она не хочет подвенечного платья, ее бежевый костюм вполне сойдет, но Мэрибет Уотерс не могла допустить, чтобы ее дочь выходила замуж в старом костюме.
