Мышь юркнула вслед за Еленой, запрыгнула на лавку и уселась рядом с деревянным ковшом.
Взяв ковш, Елена зачерпывала кипяток и выливала в пустое ведро. Неугомонная Мышь прихватила веник, положенный на лавку, и потащила к ведру. Елена замочила веник в кипятке. А дальше все пошло как-то само собой, видимо, проснулась память предков.
Елена ловко облила себя теплой водой, намылилась простым мылом, найденным на лавке. Затем в дело пошел веник, и она хлестала себя до тех пор, пока кожа не порозовела.
Напоследок облившись несколькими ведрами воды, Елена почувствовала себя заново рожденной и легкой.
В предбаннике Елена увидела крынку, прикрытую тряпицей. Под тряпицей оказался холодный хлебный квас. Выпив почти всю крынку, она заметила взгляд Мыши. Оторвавшись от кваса, Елена поставила напиток на лавку, и Мышь допила его.
Елена села на лавку и стала расчесывать волосы деревянным гребнем и рассматривала рубаху. Она была расшита красной шерстяной ниткой. Узор незнакомый, наверное, очень древний. По подолу шли женские треугольные фигурки с поднятыми руками, а между ними ромбы с точкой внутри. У ворота стелились красные цветы-вьюны с ягодами. Пройму украшали семь рядов крестиков.
Елена провела рукой по неровному льняному полотну и перевела взгляд на Мышь. Она сидела у ног Елены, доедала какой-то цветочек.
– Мы с Игорем все чаще на разных кроватях спим… – Елена взяла полотенце и промокнула волосы. – Полгода любовью не занимались. Маму с папой месяца два не видела, все только по телефону… Мне так страшно.
Мышь смотрела понимающе и сочувственно. Отложив полотенце и гребень, Елена встала и оглядела себя.
– А я вроде бы еще ничего, сойду?
Согласно кивнув, Мышь доела цветочек, потянулась к венику и оторвала дубовый листок. Лена погладила Мышь по голове, и она, шевельнув ухом, благодарно замигала большими глазами .
Надев рубаху, Елена огладила ткань.
– Ближе к телу, ближе к делу. С богом!
Через минуту она и Мышь шли к дому.
Ягиня вышла на крыльцо дома, держа перед собой на вытянутых руках серебряную суповницу. Под мышкой она удерживала треножник. Леший подскочил к ней, взял треножник и установил над костром.
Мышь, опередив Елену, уселась тут же, под окном, выбрав место помягче. Домовой выпрыгнул из окна и сел рядом с Мышью.
Не сомневаясь, что ее все слушают, Ягиня торжественно установила серебряный сосуд над костром.
– У нас пять минут времени после закипания варева. – Она впервые от души улыбнулась Елене. – Давай, краля, шевелись.
– Ягиня! – крикнул из-под окна Домовой. – Это… то есть того… а, может, все-таки правда двойню попробуем?
Зашипев, Ягиня обернулась, и лицо ее изменилось, став на секунду на тысячу лет старше.
– Не бузи, Домовой, не отвлекай девочку. Вишь, она на пределе? Нам адреналин в крови ни к чему.
Леший сидел на скамейке у колодца, скрестив руки. На нем не было рубахи, только льняные порты. Елена встала рядом с ним.
Распущенные волосы Лешего спускались на плечи и широкую спину. Плоский живот и рельефные руки говорили о его силе. Умные глаза и спокойствие уверенного в себе человека… Или полубога… С таким можно было прожить всю жизнь – но там, в другой жизни.
«А если другая жизнь мне только привиделась?» – неожиданно подумала Лена.
Леший был серьезен и сосредоточен, Елене передалось его настроение.
Невозможно было представить, что через несколько минут незнакомый мужчина дотронется до нее. И они, соприкасаясь голыми телами, будут заниматься не то сексом, не то любовью. Разве это возможно? И хочет ли она этого?.. Сосредоточившись, Елена прислушалась к внутреннему голосу… Если бы она могла избежать близости с Лешим, она бы с легкостью отказалась. Но если иного выбора нет, то она согласна… Очень даже согласна.
На поляне настала ночь. На небе серебрились звезды привычных созвездий, ярко светила луна, отбрасывая от людей и деревьев темные тени. Красным жаром дотлевал костер.
Лицо языческой богини в сполохах пламени менялось, становясь то моложе, то старше.
– …И грехом действо не будет, а только жизнь зародит, и жизнь утвердит… И пусть будет соблюден обряд сей… – прошептала Ягиня, взяла с огня костра серебряный сосуд голыми руками и передала его Лешему.
Леший встал, взял из рук Ягини суповницу и ждал дальнейшего, так же не ощущая горячего металла.
Ягиня сняла с шеи самый большой амулет на витой толстой серебряной цепочке. Амулет был похож на знак пацифиста, только с какими-то змейками и колокольчиками, Ягиня опустила его в суповницу, сосредоточенно зашептала заговор. Когда она вынула амулет, с него на траву упало несколько капель, ставших в свете луны перламутровыми.
– Получилось. – Ягиня подула на варево, и оно перестало парить, став холоднее.
Внимательно заглянув в варево и увидев что-то ему понравившееся, Леший медленно отпил несколько глотков и, повернувшись к Елене, отдал ей серебряную кастрюлю.
Испуганно взяв суповницу, Елена посмотрела сначала на Ягиню, затем оглянулась на дом, под окном которого сидели Домовой и Мышь, серьезно смотревшие на нее, и только потом она взглянула на Лешего. Он медленно кивнул, и она решилась.
– Я вот это выпью и пойду с ним? – Елена смущенно улыбнулась Ягине. – А только пусть он сначала ноги вымоет.
– Ой, я не могу на ее прагматичность, – Ягиня хохотнула. – Не боись, Алена, Леший изначально чистый.
– Ну и хорошо. – Елена собралась перекреститься, но Ягиня придержала ее руку.
– Вот это лишнее, это из других ритуалов. Позже пригодится.
Вытерев о рубаху ладони, Елена взяла серебряный сосуд и, зажмурившись, отпила несколько глотков варева. И тут же тяжелое серебро выпало из ее рук, и волшебное снадобье разлилось по траве, жемчужными каплями впитываясь в землю. Притоптанные травинки поднялись, стали расти и расцветать мелкими невиданными цветами.
Елена этого не замечала.
– Голова… Что это?.. Голова…
Вокруг нее медленно менялся лес, становился светлым и серебристым. Земля под ногами теплела и пружинила. Неожиданно Ягиня начала молодеть и расти, достигая размеров сосен по краям опушки.
Глаза Лешего из серых сделались серебристыми, и от них пошел свет.
Земля медленно закружилась под ногами Елены, и она полетела в ночь, в небо, в счастье.
Подхватив теряющую сознание Елену, Леший понес ее в дом.
