— Не понял… Откуда он там…
— Примерно такую подлянку я и ожидал, — убежденно заявил Гена и допил водку.
— Если он появится в Топи, я его нечаянно убью, — заявил Саша и, заметив настороженный взгляд Ани, подтвердил: — Без базара. Убью.
Аня поспешно выпила вино.
— Я лечу послезавтра. — Аня, пьющая крайне редко, сама взяла бутылку белого вина и налила себе в бокал. — Гена, проверь биоматериал. Яша, обеспечь меня деньгами. Саша, на тебе все пропуска и вертолет до аэропорта.
— Сделаю, — ответили все мужчины.
Аня смотрела в бокал с прозрачным вином.
— Странное дело. Вот мы, я и Гена, люди с исключительными способностями, никому пока счастья не принесли. А гаденыш Ленчик невольно осчастливил Танечку и Сережу, выкупив их и отослав в поселок, вам, мальчики. — Выпив бокал, Аня налила себе еще вина и говорила только с ним. — Вот вы здесь делаете «Эйдос», лекарство для миллионеров… И непонятно, кому от него будет хорошо…
— Маша говорила то же самое, — отвлекся от сигареты Гена.
— Конечно, она же не дура. Так я к чему веду, мальчики. Я сюда пока не вернусь, я поеду в Италию.
— Опанька, — Саша подмигнул Ане. — Мне Аринай рассказывала, у тебя роман случился.
— Случился. И могу хотя бы ненадолго, хотя бы одного человека, но осчастливить. Он такой хороший… — Глаза у всех троих мужчин, смотревших на нее, стали сладко-умильными, Аня тут же сменила тон. — Но сначала к Маше, вправлять мозги. Гена, ты едешь со мной?
Аня и Гена впервые посмотрели друг на друга оценивающе, как соратники общего дела.
— Да. — Гена затушил сигарету. — Саша, нам нужно провести несколько приказов. Меня не будет пару недель… Впервые за десять лет.
— Ты уверен, что тебе нужно ехать? — Саша вприщур смотрел на друга. — Много денег можешь потерять.
— Могу… Могу себе позволить потерять.
Через час все разошлись. Гена остался один. Он лег в кровать и курил, глядя в потолок.
В медицину Гена пошел из-за родной тети Анастасии. Он ее любил. Не просто, как любят тетушек, а по-настоящему, как женщину. Его не смущала разница в возрасте в тринадцать лет и то, что они кровные родственники. Он изначально понимал, что его любовь навсегда безответна. Но он все равно любил.
Родители часто подкидывали его Насте, а сами уезжали развлекаться то на Домбай, то в Швейцарию, то еще на какие-то Боливы. Отец руководил строительным трестом, мама занималась домашним хозяйством. Маме помогала домработница, но все равно у нее не хватало времени на единственного сына.
Гена с удовольствием ехал из Малого Гнездниковского в далекие Кузьминки, где в двухкомнатной квартире проживали бабушка и Анастасия.
Настя подрабатывала хирургической медсестрой в больнице и одновременно училась в медицинском. Бабушка, несмотря на пенсионный возраст, работала там же в гинекологии старшей медсестрой.
Если приезд Гены совпадал с дежурством Насти, он тащился в пятнадцатую больницу в Выхино и дежурил вместе с ней, помогая заполнять карты, делать уколы.
С больными Настя обращалась, как сержант с новобранцами. Наибольший процент сочувствия доставался больным в реанимации, с ними она носилась как с малыми детьми. Как только пациент перебирался в палату, ее гуманизм уменьшался ровно в два раза. Она решительно приводила в действие все рекомендации врача. Жалоб не слушала, перевязки проводила молниеносно, твердой профессиональной рукой, прооперированного по поводу аппендицита больного поднимала через сорок минут после операции.
В квартире в Кузьминках соблюдалась стерильная чистота, нарушаемая раскрытыми анатомическими атласами и учебниками. Гена смотрел на плоских препарированных людей без содрогания и с большим интересом.
О чувствах Гены Настя догадывалась, хотя откровенно на эту тему они не разговаривали.
В школе Гена встречался с несколькими девушками, в том числе и старше себя, нещадно привирая свой возраст, но быстро с ними расставался. Они казались ему неинтересными и какими-то ненастоящими. Гламурные журналы, косметика, бесконечные покупки шмоток и их обсуждение. Интереснее становилось либо при редких разговорах на серьезные темы, либо при занятиях сексом. А потом опять — новый клип, новый фасон обуви и бесконечные сплетни о знакомых с оттенком зависти и презрения.
Закончив медицинский институт в тридцать лет, Настя поехала по студенческому обмену во Францию… и там осталась, вышла замуж. Один из пациентов, ежедневно видя перед собой брюнетку с голубыми глазами, невысокую и милую, с боевым характером, решил, что должен видеть ее около себя постоянно.
Все родственники радовались за Настю, Гена откровенно горевал. Ему казалось, что у него отняли женщину, заменявшую ему мать, сестру и учительницу одновременно.
Почему Настя согласилась выйти замуж за Жорэ, осталось загадкой для всех. Но Гене Настя позже призналась, что вышла замуж по расчету. Главная причина — уехать от племянника, иначе он бы слишком долго устраивал личную жизнь. А еще ей нравился Париж, нравилась Франция и то, что она сама нравилась мужчине. Ее муж был адвокатом и поэтому богат.
Брак по расчету оказался удачным. Через два года Настя родила сына и все реже приезжала в Москву.
В год поступления в медицинский институт умерла бабушка. И оказалось, что она была связующим звеном всей их семьи. Приехавшая на похороны Настя улетела на следующий день. Ее ждали муж и сын.
Гена понял, что в Москве его ничего не держит. Он ухватился за предложение перевестись в Петербург, в военно-медицинскую академию.
Мама, и до того занятая больше всего сама собой, теперь окончательно уселась перед зеркалом ближайшего косметического салона и изредка ездила по бывшим подружкам хвалиться внешним молодящимся видом. Отец, которого выперли на пенсию, начал пить горькую в одно лицо.
Мама развелась с отцом и переселила его в Кузьминки, в квартиру бабушки. Сама же осталась в центре Москвы и снова вышла замуж. Гена в ее планы не вписывался.
Забытое слово «распределение», исчезнувшее из словаря выпускных курсов институтов, осталось в военных учебных учреждениях. Гене было все равно, куда ехать, лишь бы подальше от Москвы.
В комиссии по распределению в тот год сидел Аристарх. Он-то и выбрал себе заместителя по медицинской части. Очень ему глянулся спокойный Гена.
Гена не просто любил свою профессию, она составляла большую часть его жизни. Но и от романов он никогда не отказывался. Только влюбиться не мог, подсознательно сравнивая всех женщин с Анастасией.
И вот теперь, когда появилась Маша, та, что не только напоминала ему Настю, но к тому же была в него влюблена, он ее предал. Он отказался от нее, даже не попытавшись бороться. А каково ей там одной, не понимающей ситуации?
Ехать надо, конечно же, ехать.
* * *
