— Юля… — Женский голос стал подозрительным. — А ты ничего не путаешь?
— Я не могу путать, — рассердилась Юля. — У меня работа требует повышенной внимательности… Зря я тебе позвонила.
— Ой, прости, Юленька. Просто новость сногсшибательная. Сейчас же встаю.
— Куда это ты? — насторожилась Юля. — Надеюсь, не в церковь?
— В церковь, именно в церковь, — зазвенел женский телефонный голос. — Пойду и посмотрю на Леонида как на мужчину, а то я его тоже за монаха принимала, сочувствовала.
— Только не проболтайся никому! — вспомнила уговор Юля.
— Молчу как рыба, — поспешно пообещал голос. Но было ясно, что проболтается.
Просидела на работе допоздна, спешно собирая и переделывая документы для аукциона. Другого дня у меня не будет, завтра их необходимо сдать.
Да, неделька выдалась беспокойной. В четверг приезжает Аня, в пятницу аукцион, в субботу свадьба Толика и регистрация моих отношений с Ленчиком.
А с воскресения начну новую жизнь — зарядка, правильное питание и так далее. Пора заняться собой, единственной, и быть здоровой и красивой.
В девять вечера у меня начали слипаться глаза от напряжения, и я, сложив бумаги и выключив компьютер, отправилась домой.
Переодеваясь в коридоре из туфель в тапочки, я услышала разговор из кухни.
— …Да с чего им жениться, они же почти незнакомы?
Заглянув в кухню, я увидела растерянного брата, заплаканную Иришу, Ниночку, Данилу и Сашу за столом. Тетя Лиля накрывала ужин.
— Да перепутали че-нибудь. — Лиля поставила перед Иришей тарелку с борщом. — Рази ж он поменял бы тебя на нашу Машку. — Все посмотрели на тетю Лилю с большим интересом, но она не смутилась. — Машка и ростом ниже, и фигура хуже, я уж не говорю, какая она хозяйка.
Вертя головой во все стороны, Даня слушал разговор взрослых, мало что понимая, но тетю Лилю смело перебил.
— Моя мама самая красивая… и умная, — добавил он после секунды раздумий.
— А ты вообще поужинал два часа назад. Тебе спать пора! — И Лиля забрала у моего сына пирожок с капустой.
Вот это она зря. У нас семейная наследственная страсть к пирогам с капустой и отвращение к силовому воздействию. Даня не стал спорить. Он сжал рот, насупился и заревел. Басом, дрожа губами, разбрызгивая слезы.
Ириша и тетя Лиля на его плач отреагировали слабо, зато Ниночка, отложив вышивку какого-то немыслимого цветка, вскочила и обняла племянника.
— Что же вы у ребенка пирожок забираете, тетя Лиля?
— Его и так разбаловали. Замолчи, Данила, и отправляйся спать.
Я стояла, спрятавшись за косяком, еле сдерживаясь.
— Вы, тетя Лиля, — Ниночка даже руку выставила, защищая моего сына, — вы в деревне всю семью застращали, а теперь еще и здесь свои порядки устраиваете! Хватит!
Первый раз слышала, чтобы Ниночка на кого-то кричала. Даник тоже удивился и перестал реветь.
— Да они без меня, — Лиля сложила полотенце в четыре раза и все поглаживала его, нервно теребя в руках, — грязью зарастут. Я и так заради вас семью бросила, мужа оставила…
— Дышать они там без вас свободнее стали, — злорадно сообщила Нина. — Мне бабушка звонит каждый день, спасибо за то, что мы вас здесь терпим, говорит.
— Да чтобы я туда вернулась?! — Возмущение тети Лили нарастало. — Да пусть они сами с утра до вечера у плиты коноебятся, да полы за всей кодлой кажный день моют, да портки прабабке с памперсами менят, да…
— Прабабушку не трогайте, — зашипела Нина…
— …А свадьба у них в субботу, — устало перебила семейную склоку Ириша. — Там же, где и у Толика с Ниной.
— Если это правда, — Толик отставил пустую тарелку и придвинул к себе другую — с мясом и овощами, — то пускай делает, что считает нужным, я своей сестре доверяю.
— Я ей тоже доверяю, — Ниночка вытерла салфеткой зареванное лицо Даника, — но мне очень-очень интересно…
— Не может она за Алексея выйти замуж. — Саша, сидевший рядом с Иришей, похлопал ее по руке, успокаивая. — Не могли они успеть снюхаться так, чтобы до загса дело дошло.
— Дурное дело нехитрое. — Я вышла из коридора и села за стол, рядом с сыном. — Я действительно выхожу замуж за Алексея, то есть за Ленчика. Алексей — это его новое имя, взятое при крещении.
— От как быват, — Лиля уперла руки в бока. — У подруги мужа из-под носа свесть. Это рази порядочно?
— Данечка, — я поцеловала сына. — Иди, тебя Нина спать уложит, а мне с тетей Лилей поговорить надо.
— Мама, ты ее уволь, — зашептал мне на ухо Даня. — Она на тебя ругалась.
Нина увела Даню, Толик ушел сам, сославшись на усталость.
На кухне остались я с Иришей, Саша и тетя Лиля. Меня волновала только подруга.
— Ира, — я сидела напротив соседки и смотрела ей в глаза, — выяснилось, что я действительно беременна не от Гены. Отец ребенка Ленчик.
Вздрогнув, Ириша вытерла безостановочно стекающие по щекам слезы.
— Его ребенок? Какая ты счастливая… — Ира посмотрела на меня с болезненной завистью. — Подожди, так ты же с ним незнакома была…
— Я видела его один раз… Это очень сложно объяснить… Я потом попытаюсь.
— И Ленчика тебе, и ребенка от него, и даже миллион евро переводят тебе накануне аукциона. Ты что, душу дьяволу продала? — Ириша начала закипать, переходя от тихой истерики к шумному скандалу.
Но рядом стояла достойная противница.
— Какой такой миллион? — Внимание тети Лили переключилось с Ириши на меня.
— Какой аукцион? — отвлекся от Ириной руки Саша.
— Я ее видеть не могу, — заявила Ириша и встала. — Я не могу тебя видеть, Маша, мне нужно успокоиться.
Саша правильно понял ситуацию, обнял Иришу и повел ее из дома.
— Я тоже с ними пойду, — тетя Лиля сняла фартук. — Иришу утешать.
— Вы останетесь дома. — Я придвинула к себе тарелку Толика с недоеденным ужином. — Вам еще посуду мыть. А Саша будет утешать Иру до утра, не мешайте им.
И тетя Лиля послушалась меня. Еще бы. Когда я разговариваю подобным тоном, обнаглевшие цыганки на рынке отстают от меня и два ротвейлера с дачи напротив перестают лаять.
* * *
За десять лет работы в Топи Гена два раза вырывался в Москву и один раз в Питер. Но летать приходилось по неотложным делам, на три дня, и он мало оглядывался по сторонам, уткнувшись в ноутбук. На обратном пути из командировок он пил коньяк, что тоже мало способствует точности восприятия. Теперь он удивлялся переменам в оснащении аэропортов, новой форме стюардесс и богатому ассортименту авиапайков.
Аня удивлялась меньше, после Италии местные авиалинии не впечатляли. Она сосредоточилась на видеокурсе итальянского языка, и всю дорогу Гена слышал ее шепот: «Идти, бежать, сидеть, стрелять».
