При редком появлении Ани в толпе гостей начиналась волна улыбок и благодушного настроения.
Дарья Васильевна, безапелляционно советующая кому-то добавить румян, кому-то смыть часть косметики, но чаще всего развязать пояс, перетягивающий живот, при виде Ани ничего не сказала и постоянно на нее поглядывала, учась классическому стилю. Зато модельерша оторвалась на Ниночке.
Та не дышала в жестком корсаже. Кружева декольте щекотали ее нежную кожу, но она терпела. Прическа, на которую было потрачено три часа, сверкала диадемой, серебряной пудрой на локонах и ста пятьюдесятью стразами от Сваровски. Колье и серьги были отобраны не по принципу цены, а в соответствии с платьем и общим видом. Смотрелась Нина принцессой. На ее фоне Толик выглядел купчиком средней руки, засунутым в английский костюм, тесные итальянские туфли и французский галстук, который он отродясь не носил.
Загс не видел подобного наплыва гостей. Приехал белый лимузин на пятнадцать человек и шесть автобусов, снятых с рейсов города.
Но самый важный для меня момент никто из гостей не заметил. Он происходил после основного действа бракосочетания Толика и Нины.
Пока все осыпали новобрачных пшеницей и мелкими деньгами, около меня возникла заведующая загсом Раиса Дмитриевна. Я и сама хотела зайти к ней, забрать заявление, но она первая взяла меня под локоток.
— Мария Федоровна, давайте зайдем ко мне в кабинет.
Выражение лица заведующей слегка меня испугало, и я поспешила за ней.
Небольшой кабинет со стандартной мебелью украшала символика для новобрачных. Золотые кольца, переплетенные красными лентами, букеты искусственных цветов, постеры с фотографиями и поздравительными речами. Отдельно, за стеклом шкафа, красовались статуэтки для тортов, видимо собранные со всего мира.
И только я стала приглядываться к фарфоровой парочке в китайской одежде, как оранжевый голос отвлек меня грубейшим замечанием: «Ты куда смотришь, балбесина? Левее, левее поворачивайся!» «Как миленько они смотрятся…» — начал шептать голубенький голосок, но болотный голос мрачно перебил: «Во, влипли! Как же мы будем выпутываться?»
На легкомысленном диванчике с обивкой в цветочек рядком сидели Ленчик, Аня… и Гена. Оба мужчины в строгих темных костюмах, Аня в светло-сером.
Увидев Гену, я, так решительно настроенная на равнодушие к нему, реально ощутила удар под дых.
«Гад! Сволочь! — закричал мой оранжевый голос. — Бросил! Ничего не объяснил!» «Не ту помаду выбрала, нужно было ярче, и туфли…» — забеспокоился голубенький голосок, но его обрубил болотный голос: «Смотри на Гену, он сейчас что-нибудь сделает!»
Раиса Дмитриевна, не обращая внимания на напряженную тишину, прошла на привычное место, за свой письменный стол, и громким торжественным голосом, как десять минут назад в актовом зале, заговорила:
— Это безобразие, господа! Это нарушение закона и моральных норм!
Ее никто не слушал. Я смотрела на Аню, ожидая ее помощи. Аня расставила руки, дотрагиваясь до мужчин, но они оба ласково их отстранили и встали.
Ленчик оказался на голову выше Гены. Один был нереально красив, другой солиднее и мужественнее.
Зная о способностях Ленчика, Гена не стал размениваться на обычную драку, а, взяв стул с металлическими ножками, стоящий у стола заведующей, огрел им моего «жениха» по спине и голове.
Раиса Дмитриевна, перешедшая от общих фраз к конкретным обвинениям: «Развели тут, понимаешь ли, мужской гарем…» — потеряла дар речи.
Удар был сильным, для нормальных людей травматическим, но Ленчик только встряхнул плечами.
— Не лезь, Гена, она моя.
— Нет. — Гена, не имея шансов на победу, искал глазами предмет потяжелее. — Она меня любит, я знаю.
Теперь ударил Ленчик, и Гена, пролетев через весь кабинет, ударился спиной о дверь.
Прыжком профессиональной гимнастки Аня перенеслась с дивана за спину Ленчика и провела рукой по контуру его тела. Ленчик злобно оглянулся.
— Ты не имеешь права. — Он схватился за шею, куда пришлась основная тяжесть удара.
— Иначе нечестно, — попыталась объяснить Аня.
— Ей за ребенка миллион заплатили! — Ленчик кричал и оседал на пол.
Раиса Дмитриевна хмурилась и ничего не понимала. Такого шоу в своем кабинете она не видала никогда.
— Не ты заплатил. — Аня подошла ближе и протянула руку. Ленчик окончательно сел на пол.
Быстро очухавшись, Гена взял меня за руку. Меня, как тогда в Топи, окатила жаркая волна желания.
— Гена! — Я хотела объяснить ситуацию, но Ленчик, вывернувшись из-под руки Анны, фиксирующей его силу, дернул Гену за штанину, и тот оказался рядом с ним. На полу.
И они начали драться, как дерутся мужики за полуголую девку, бесстыдно лежащую рядом на сеновале.
Заведующая загсом пришла в себя и заорала:
— Вы что делаете? Это мой кабинет, я ОМОН вызову!
В кабинет заглянула Юля, оформлявшая нам документы, Толик и несколько гостей. Не зная, в какую сторону драться, они смотрели на двух запыхавшихся мужчин, извалявшихся на пыльном ковре.
Гена отдышался первым.
— Запишите меня ей в мужья! Я имею право, она меня любит!
— Будем расписываться согласно установленным правилам! — Ленчик легко вскочил и отряхнул костюм. — У меня от нее будет ребенок. Мой!
— Выйдите из моего кабинета! — Раиса Дмитриевна показала жестом, насколько быстро мы все должны выметаться. — Поговорим в зале регистрации. Через пять минут!
Мы вышли из кабинета. Гости, на время переключившись со свадьбы на драку, лихо выпили «за дружбу». Гена и Ленчик ушли в сторону туалетов. Я почувствовала, что тоже должна зайти в женскую кабинку.
— Аня, я хочу писать.
Смахнув с моего лица пылинку, Аня повертела меня, оглядывая.
— Все в норме. Иди в туалет персонала, он открыт.
— Пойдем вместе, Анечка. — Мне почему-то стало немного страшно.
— До сортира сама доползешь. — Аня поправила рукава пиджака. Ее улыбка из доброжелательной стала холодной. — Не боись, прорвемся. А я пока с Ленчиком поговорю, голову ему на место поставлю.
Зайдя в туалет, я, готовясь сесть на унитаз, услышала разговор за тонкой стенкой курительной комнаты.
— С ума сойти, Раиса Дмитриевна, она же толстая, не самая красивая, уже не молоденькая, вся в каких-то пятнах, а вот поди ж ты. Третий жених за три месяца, и все как на подбор — стройные, широкоплечие красавцы. Чем она их привораживает?
— Нет, Юлька, она их не привораживает. — Заведующая загсом затянулась сигаретой, и я чуть не закашлялась неприятным дымом. — Это ж Машка Сигалаева. У нее свой хозяйственный магазин, а теперь кемпинг «Золотые сосны» приобрела. Она женихов пачками скупает. Мне Элла из мэрии по секрету сказала, что Машка миллионершей стала.
