– Иди-иди, но не больше часа, ужин будет готов.
Ладочников проурчал, глядя на Милу, чтобы я была осторожнее, и предложил сопровождение. Я напомнила, что иду в гости к женщине, которая может соперничать с бойцом спецназа.
Глава 21
Все нервничают
Лицо у Татьяны Степановны, когда она открыла дверь, вытянулось сначала вниз, а потом вширь – это она так улыбалась:
– Заходи.
Квартирка была обставлена явно не на пенсионные деньги. Начиная с плинтусов коридора и заканчивая мебелью, все говорило о стабильном достатке. Сама хозяйка смотрелась сегодня стройнее и интеллигентнее. На кой ляд, спрашивается, ей нужна была работа у меня? Каким пунктом она значилась в сложном плане?
Татьяна Степановна одной рукой быстро взяла мое пальто, повесила в шкаф и одновременно, продолжая плавное движение, нагнулась, достала из самого нижнего ящика прихожей тапочки, шлепнула их передо мной и сделала приглашающий жест.
За столом в гостиной сидел длинноволосый Аркадий – тот самый, что был в момент смерти с Катей и помогал нам с похоронами.
Аркадий выглядел печальным, я впервые заметила, что его длинные волосы не просто светлые, а наполовину седые. Блин, всегда забываю, что Аркадий и Катя – одногодки. Сорокалетний мальчик пил кофе.
– Впервые после больницы не вижу на столе бутылки со спиртным, – проговорила я, а ведь и правда, последнее время спиртное вокруг меня льется рекой! – Здравствуйте, Аркадий.
Аркадий поднялся, достал из шкафчика кофейную чашку и поставил передо мной:
– Привет, Настя. Уже ходишь?
– Стараюсь. Ой! – Ко мне, радостно тявкая и виляя хвостом, выбежала Стерва. – Маленькая моя!
Я подхватила собаку на руки, села на свободный стул.
Татьяна Степановна смотрела на Стерву, аккуратно стягивающую с моей тарелки сыр. Собака слизывала его длинным языком и громко чавкала.
– Смотри, чавкает, как ребенок, – ухмыльнулась Татьяна Степановна. – У взрослых получается гораздо противнее. У нас директор в магазине был, он отвратительно чавкал. Посадили его в шестьдесят третьем, через год после того, как он упек меня в тюрьму.
Чашка в моей руке дрогнула, на пластиковой скатерти темной лужицей замер кофе. Аркадий перекинул мне через стол кухонное полотенце:
– Она правду говорит, привыкай.
Татьяна Степановна, словно не замечая нас, всматривалась в зеркало буфета, стараясь найти свое отражение среди хрусталя фужеров и фарфора сервизов.
– Плохо выгляжу. Пять лет работы коту под хвост. Катька, курва, такой финт выкинула.
Стерва, не найдя очередного куска сыра на опустевшей тарелке, громко гавкнула. Татьяна Степановна вздрогнула:
– Настенька, – Татьяна Степановна поправила высокую прическу, – у нас неприятности. Алексея обложили со всех сторон. Господи, прости меня грешную. Если с Лешей что-нибудь случится, я сойду с ума.
Татьяна Степановна резко встала и ушла в другую комнату, рыдать. Я посмотрела на Аркадия:
– Может, ей валерьянки?
– Валерьянки? Ей? – Аркадий поставил пустую чашку. – Сама сейчас успокоится. Ты так и не поняла, что ли, Настя?
Я отрицательно замахала головой:
– Пока не въезжаю.
– Это она все придумала. И все под нею работали. Понимаешь? Я, Катя, Гришка, Леша твой. А домработницей к тебе она из куража устроилась, любимого внука контролировать. Ты зачем сюда пришла? За Лехой?
– Нет, его я увидеть не надеялась. Я зашла собаку забрать.
– Забирай и иди. – Аркадий говорил со мной как-то… пренебрежительно, что ли? Он никогда не позволял себе такого тона при жизни Кати. – Видишь, Татьяна сегодня не в себе? Иди, а то ей потом стыдно перед тобой будет.
– Аркадий, ты перестань так со мной разговаривать, – спокойно и твердо проговорила я. – Не я начинала всю эту игру…
Лицо Аркадия изменилось, стало страшным. Он вскочил, подбежал ближе и заорал, нависнув надо мной:
– Какую игру, дура? Пока Катька не умерла, все шло отлично. Переборщила она с дозой, жалко бабу, но все могло продолжаться и дальше. Деньги лились рекой. И тут выясняется, что все досталось тебе. Мастерская на даче, счета, трафареты, платы, матрицы… Почему тебе?
От крика в моих руках загавкала Стерва.
– Аркадий, что ты на меня кричишь? Успокойся, девочка. – Я погладила собаку. – Объяснить надо было по-нормальному. Отдам я вам часть денег. И трафареты ваши забирайте.
– Ты их что, нашла? – Лицо Аркадия продолжало меняться.
– Чего их искать?.. – Я захлопала глазами. – Все эти трафареты-домики, кораблики, кошечки на даче, в подвале.
– Идиотка, о другом речь идет, о-дру-гом. Ты все равно не поймешь… да и не надо. Нет, ну Катька сволочь, кому все отдала? Кому?
Аркадий кричал мне в лицо, брызгал слюной, тряс головой, и я захотела разбить об его лоб что-нибудь стеклянное. Стерва, сидящая у меня на руках, тоже не выдержала, залаяла, даже попыталась подпрыгнуть и укусить Аркадия за нос.
Рядом с нами оказалась Татьяна Степановна. Она несильно шлепнула Аркадия по щеке, и тот осел на пол. Татьяна Степановна начала медленно ходить по комнате, потирая виски… Аркадий остался сидеть на полу:
– Ты его не слушай, Настя. Все на самом деле совсем по-другому. Художественные промыслы нужны были для отмыва денег. Ты же знаешь, что дело в фальшивой валюте, Алексей тебя просветил… Каждые три дня Гриша приезжал в банк и сдавал деньги как за товар, проданный на вернисаже в Измайлове. На самом деле в банк сдавались фальшивые доллары и евро, а через две недели деньги оттуда же получали в рублях. Художественный цех работал, хотя производил картины и статуэтки в сто раз меньше, чем записано в отчетах. У каждого был свой фронт работ: Алексей отвечал за типографию, Аркаша – за реализацию картин и поделок…
Я смотрела на Татьяну Степановну, спокойно объясняющую схему криминального предприятия. Ничего себе бабушка!
– А Григорий, интересно, чем у вас руководил? – спросила я.
– Занимался банками. Уговаривал их, за очень большой процент. Мы всех собрались обмануть, а обманули себя. Настя, иди домой, – неожиданно прервалась Татьяна Степановна и положила руку на грудь. – Мне тяжело говорить.
Я искренне пожалела старую и теперь одинокую женщину:
– Может, вам денег оставить?
Татьяна Степановна резко обернулась ко мне:
– Денег? Мне? Ты действительно, Настя, наивная дура. У меня денег столько, сколько до конца жизни уже не истратить. Всех купить могу. Вот ведь жили нормально, пока не связались с твоей семейкой. Лешенька, как мальчик порядочный, даже отказывался сначала от идеи знакомства с тобой…
– Он со мной специально познакомился? – уже зная правильный ответ, спросила я.
