– Только не перебивай меня, Мила. Я сегодня ужинаю с мужчиной, который наверняка захочет напроситься ко мне в койку. Нужно алиби на вечер. Будешь изображать мою сестру у меня в гостях. Можешь приезжать с Ладочниковым, но ваше спальное место – на четвертом этаже. До моей команды сидите у меня, а дальше – совершенно свободны.
Десять согласных восклицаний в телефонной трубке не смогли сломать аппарат, но ощущение, что эхо от голоса Милы долетает из Бескудникова без помощи телефона, было.
Какой кайф, когда можешь вести себя с мужчиной как хочешь, и тебе за это ничего не будет! В полупустом ресторане, в полумраке, я полупьяная смотрела на Вадика «растленным» взглядом. Закатила скандальчик по поводу моего похищения и того, что он бросил меня, хромоногую, в общежитии, прихватив мои деньги. Я отказалась есть остывший жюльен, капризничала насчет осетрины на вертеле и просила ни в коем случае не покупать мне срезанные цветы.
Если остальные выверты Вадим перенес стойко, то на букете цветов, который он забыл купить, уже донельзя пьяный, решил настоять. Тут же к нему подскочил официант с букетом в двадцать пять роз.
– Мне цветочки срезанные жалко, я принимаю только в горшках, – гордо заявила я и отправилась к выходу, демонстративно постукивая тростью.
Гардеробщик чуть не в зал зашел с моей шубой. Вадик побежал за мной через несколько минут, успев вернуть букет и получить за него деньги.
В машине Вадим стал интенсивно лезть внутрь моей шубы, заново изучая анатомию женщины, и даже нашептывал что-то из репертуара остро желающего мужчины, но мне хотелось спать.
Результат от сегодняшнего вечера был: Вадим вспомнил о моем существовании и желании записать в свой гарем. Будем действовать дальше.
Но завтра. Не дожидаясь предложения отправиться на выбор к нему или ко мне, я выдала фразу насчет заболевшей сестры, которая не заснет без меня и будет бродить бледной тенью из угла в угол, стеная и плача. А Вадиму пылкая ночь была обещана в ближайшие дни.
Вадим как бы нечаянно набрал мой домашний номер и услышал «Але» в исполнении женского кашляющего голоса.
Глава 25
Я закрываю ловушку
На моей кухне Ладочников смотрел футбол и поедал овощное ассорти с картофельным пюре. Мила подкладывала добавки. Судя по банкам, овощи были из моего подвала.
– Мил, а ты в подвале ничего необычного не заметила? – спросила я.
– Заметила, что ты не оставила там почти ничего, только вином залейся, – заворчала подруга. – Садись, пока горячее.
– Я не голодная, из ресторана. А Катя говорила, что слышала голоса… Оттуда. – Я показала на пол.
Мила чуть не уронила банку с грибами:
– Ты пьяная, Настька. Иди, спи. Пугать она меня, на ночь глядя, собралась. Костя, ей нельзя пить, ты видишь?
Костя кивнул, не отрываясь от футбола.
Мила собралась отвлечь его внимание на себя, но я поманила подругу за собой и, пока переодевалась в своей комнате, прочла ей лекцию о болезни, не поддающейся лечению, – «телевизор» и его осложнении – «футбол».
Есть еще баскетбол, теннис и олимпийские игры. Но главное телевизионно-спортивное заболевание – Чемпионат Мира по Футболу. Учитывая тяжесть заболевания, «Футбол» нужно писать с большой буквы. Единственная радость – Чемпионат Мира бывает раз в четыре года.
– Мила, это не лечится, – внушала я, натягивая спортивный костюм. – Смирись сразу. У вас в доме не было такой практики, вы с матерью больше по сериалам специализируетесь, а у нас отец фанатеет всю жизнь. Но мама терпела. А уж после их недавнего примирения сидит с отцом рядом и делает вид, что тоже переживает, даже игроков старается запомнить. Все, ликбез окончен, пойдем, мне с Костей поговорить нужно.
– Все поняла, – прониклась важным сообщением Мила. – С зарплаты куплю второй телевизор.
Сев рядом с креслом Ладочникова, я, следя глазами за бегающими на большом экране футболистами, не повышая голоса, начала разговор:
– Кость, а если ты арестуешь бандита, вернее, шайку бандитов при совершении преступных действий, тебя могут повысить вне очереди?
Костя, скосив глаза в мою сторону и не теряя экран телевизора из виду, отхлебнул пива:
– Могут, но подобные операции планируются заранее. Ты смотри, как он пассанул! – Печально вздохнув, Костя добавил: – Если дело не шибко опасное, вперед идет начальство, и им же звания.
Я долила в бокал Кости пивка и подвинула ближе салатницу:
– А если дело опасное?
– Тогда идет «Альфа», – обреченно констатировал Костя. – Но награды все равно начальству, а нам грамоту. У меня их три штуки. А бывает так, что разрабатываешь дело, разрабатываешь. Двадцать квартир с разговорами обойдешь, анализы у экспертов проверишь, в морге с трупом посидишь. Начнешь нащупывать ходы, а у тебя дело из-под носа забирают. Хорошо если еще в нашем ведомстве остается, хоть поинтересоваться следствием можно, а то заберут в ФСБ – и как в воду канет.
– Обидно, – посочувствовала я. – Кость, а если, например, у меня на даче, в подполе или в сарае обнаружится, не дай бог, лаборатория по изготовлению наркотиков или печатанию фальшивых денег, и я смогу доказать, что к ней отношения не имею. В то же время в ней, запертыми, будут находиться несколько людей с темным прошлым. Можно их арестовать и навязать статью посерьезней?
Костя отставил пустую пивную кружку и отвернулся от телевизора:
– Конечно, можно. Очень хорошо бы им судимость в прошлом иметь. А уж если получится в особо крупных! – Костя закатил глаза от представляемого удовольствия. – Хотя такие дела ФСБ ведет, нам близко подойти не дадут.
– А если ты один будешь об этом знать? И именно ты организуешь и произведешь арест?
– Это была бы удача. – Костя серьезно посмотрел на меня. – Я готов ехать прямо сейчас.
– Куда?
– На твою дачу.
– Костя, это было образное предположение.
– Жаль. – Костя налил пива из трехлитровой баклажки в кружку. – Но если что… сразу звони мне, я с нашими заранее договорюсь.
Перед тем как заснуть, я вспомнила о находящемся под полом Сизом. Съехала ли у него крыша, или он пока мучается похмельем, и в этом состоянии ему не до мозгов?
Два дня пришлось отслеживать Вадика и буквально уговаривать его заехать ко мне вечерком. При этом мною было обещано море самых дорогих вин в объеме «сколько выпьешь», всевозможные деликатесы, которые он пожелает в размерах «сколько съешь», и любой секс в вариантах «сколько сможешь». Вадик в гости не спешил, ссылаясь на обилие дел. Уверена: не хотел отдавать деньги.
На третий день Вадим сам позвонил с утра… момент настал.
Томным и дрожащим голосом я шепотом поведала Вадиму о странном стеллаже в моем подвале, о белом помещении с непонятными ксероксами. Пожаловалась на страх и боязнь выйти из дома.
